Безумная Роща - Смирнов Андрей - Страница 28

— Так значит, вы и есть Повелитель Ворон… — Негромко промолвила она.

— Полагаю, теперь уже нет смысла скрывать это обстоятельство, миледи, — усмехнувшись, ответил Гасхааль.

— Отчего же вы скрыли его от меня в замке Джордмонда-Законника?

— Из опасения, что вы примете меня за того, кем видит меня Келесайн Майтхагел, а не за того, кем я являюсь на самом деле. Ведь ваш брат, должно быть, немало рассказывал вам обо мне.

— Это так, милорд, и он действительно несколько раз упоминал ваше имя. Также он призывал меня остерегаться вас, поскольку ходили слухи, что вы нашли способ проникнуть в этот мир вместе с прочими Лордами.

— И вы намерены последовать его совету? — С толикой иронии поинтересовался Гасхааль. — Вы намерены вызвать стражу и просить вассалов вашего брата защитить вас от меня?

— Разве я нуждаюсь в подобной защите? — Спросила Талиана, гордо вскинув голову.

На что Повелитель Ворон ответил:

— Нет, миледи, не нуждаетесь. Вы — последняя в Эссэнлере, кому я желал бы причинить какой-либо вред. Однако страх заставляет видеть вещи не такими, какие они есть в действительности, и я опасаюсь, что ваш брат сумел внушить вам страх передо мной.

— Некоторые из деяний, которые вам приписывают, и впрямь заставляют при встрече с вами помнить прежде всего об осторожности и благоразумии. Но я уже давно не верю безоглядно всему тому, что говорит мой брат, и не принимаю каждое его слово за наивысшую истину, как это делают его ученики и вассалы. Полагаю, что и Обладающие Силой склонны ошибаться — также, как и простые люди, вот только последствия их ошибок не в пример более разрушительны. Многое мой брат видит так, как ему хочется, отказываясь признавать какие бы то ни было иные мнения на этот счет, и не останавливается перед применением силы для того, чтобы искоренить эти мнения.

— Увы, это так, — с тяжелым вздохом согласился Гасхааль. — И я склонен предположить, что, действуя таким образом, он рано или поздно добьется полного успеха. Тогда все живущие станут ходить только теми дорогами, которые вызовут у него одобрение, и верить будут только в то, что он объявит истинным, а знать — только то, что он разрешит им.

— Отчего вы так уверены в том, что он добьется успеха? Ведь вы — его недруг, однако беспрепятственно проникли в его дворец; вашего присутствия в этих Землях не желал ни мой брат, ни его союзники, но вы пришли в Эссенлер и, кажется, собираетесь действовать здесь и дальше, не очень-то оглядываясь на остальных Лордов, и не о чем не испрашивая у них разрешения. Я знаю, многие Обладающие Силой прислушиваются к словам Келесайна, но мне известно так же и то, что еще большее их число никогда не последует за ним и не примет того порядка, к которому он желает привести всех живущих.

— Ваш брат очень настойчиво добивается своих целей, — с легкой улыбкой сказал Гасхааль. — И ему обычно удаются его начинания. Он ломает ворота, если они закрываются перед ним, он вызывает на судебный поединок тех, кому проигрывает в словесном споре.

— Вы вызваны им на дуэль, милорд?

— Можно сказать и так, хотя никто не объявлял мне о вызове. Ваш брат связал мне крылья и наложил на меня заклятье, которое с каждым часом все сильнее стягивает мою духовную сущность и отнимает все больше сил. Когда я пришел в этот мир, я был открыт Эссенлеру, и Лорд Келесайн воспользовался этим, чтобы поймать меня в ловчую сеть, словно птицу. И если вы, миледи, все же пожелаете позвать ваших телохранителей, я мало чем смогу воспротивиться этому — Сила моя убывает час от часу и скоро исчезнет совсем. Тогда Повелителю Молний и его своре не составит никакого труда найти меня, и мне останется только уповать на их милосердие.

Талиана содрогнулась от этих слов, потому что знала, что редко ее брат проявляет милосердие к тем, кого считает своими врагами.

— Но неужели, — с трепетом спросила она, — неужели нет никакой возможности к примирению между вами?

С глубокой скорбью вздохнул Повелитель Ворон, услышав это.

— Боюсь, что нет, — сказал он. — Меня оклеветали перед ним, а он не станет слушать моих оправданий, да и я не стану оправдываться, ведь и у меня есть своя гордость.

— Но я могу хоть как-нибудь помочь вам? Скажите, что необходимо сделать, чтобы снять с вас заклятье, и я с радостью исполню это!

— Я пришел к вам не для того, чтобы просить о помощи, — сказал Гасхааль. — Да и чем вы можете помочь мне? Ведь вы не обладаете никаким могущественным волшебством, способным снять чары. Я долго пытался сломать это заклятье сам, но потерпел неудачу — оно вообще не может быть снято, пока я нахожусь в этом мире, а покинуть его я не в силах. У меня осталось всего несколько часов, прежде чем меня отыщут. Это время я хотел бы провести в беседе с вами, потому что вряд ли мы с вами когда-нибудь еще увидимся.

— Вы полагаете, что вас казнят? За преступления, которых вы не совершали? — С ужасом спросила Талиана.

Гасхааль коротко кивнул.

— Несомненно, миледи. Однако давайте лучше говорить о приятном. Вот, я вижу на вашем столе книгу Агрависа Мудрого «Исчисление сеньоров Нижнего Мира, их свойств, имен и родов занятий, с включением краткой истории происхождения каждого, ежели она известна.» Хмм… Странное чтение для молодой девушки, да и чересчур, по-моему, мрачноватое, ведь Агравис, насколько мне помнится, выставляет Владык Преисподней этаким безумными страшилищами, а я знаком с некоторыми из них, и могу вас уверить, что отнюдь не все они таковы. Если, конечно, судить о них по их боевым обличьям — ну, вы знаете, рога, копыта, жвала, ядовитые когти, чешуя и шипы, и прочее в том же духе — то, конечно, трудно не испугаться таких бестий. Однако у них существуют и иные облики, куда как более благородные и приятные… Между прочим, вы читали другую книгу Агрависа, повествующую о Владыках Небес?

— Нет, в храме Бога Света, где я воспитывалась, имелись только отрывки из нее. Говорят, что подлинник и все полные копии были уничтожены, когда… когда погиб Агравис.

— Вовсе нет, миледи, у меня в замке имеется одна из копий — Агравис был моим другом, и подарил мне ее незадолго до смерти… Я никогда не мог понять, почему именно меня обвинили в его смерти. Кто-то убил Агрависа и всех его учеников. Ничего удивительного, что тут же со всей округи слетелись вороны, чтобы как следует попировать телами умерших. Но почему на меня возлагают за это ответственность? Разве Келесайн, Повелитель Молний, отвечает за те грозы, которые сейчас, может быть, бушуют в каких-нибудь далеких мирах и причиняют массу хлопот простым людям?… Впрочем, давайте оставим эту тему. А не попадался ли вам, случаем, один из трактатов Агрависа, посвященный…

Так, в беседе о высоких материях, они провели около получаса. Но было видно, что мысли Талианы бродят где-то далеко, и чем больше проходило времени, тем сильнее она казалась обеспокоенной. Под конец она не выдержала:

— Как вы можете с такой легкостью рассуждать обо всех этих отвлеченных вещах, зная, что через несколько часов лишитесь свободы, а вскоре, возможно, и самой жизни? Я люблю и поэзию, и философию, и историю, и прочие подобные дисциплины, но я не в состоянии сейчас разговаривать с вами о них. Я прихожу в ужас от одной мысли о том, что с вами сделает мой брат, когда обнаружит вас здесь, а вы ведете себя так, будто бы зашли приятно скоротать часок-другой за светской беседой. Кажется, что ваша судьба волнует вас куда меньше, чем меня.

— А почему вас волнует моя судьба? — Как будто с легким удивлением произнес Гасхааль. — Мы ведь не так долго знаем друг друга.

— Но достаточно, чтобы я поняла, что вы один из лучших людей, которых я когда-либо встречала, и мне будет очень жаль, если вы погибните так бессмысленно.

— Мне тоже жаль, но что делать? Все мы когда-нибудь умрем, даже те из нас, что воображают себя бессмертными. Я, по крайней мере, могу похвастаться хотя бы тем, что более-менее точно знаю время, когда это произойдет, а значит, окажусь внутренне готовым к сему событию.