Кукла из темного шкафа - Данилова Анна - Страница 23

• Предыдущая
• 23/28
• Следующая

– Ну уж нет, я тебя обязательно провожу. Кто знает, когда еще увидимся?..

– Я позвоню тебе, как только прибуду на место.

– Само собой…

И они ушли. Последней из кухни вышла Людмила Николаевна, торжественно неся на вытянутых руках кастрюльку с супом. Пузырек, который прослушал их странный разговор от начала до конца, абсолютно ничего не понял, кроме того, что этот брат Людмилы Николаевны улетает, кажется, в Финляндию. И собирается там жениться на финке. Ясно, что он – тот самый Тихомиров. Неудачник, который исчез сразу же перед тем, как его друзей-строителей, с кем он работал, ремонтируя квартиры, вместо того чтобы расплатиться с ними, отвезли на пустырь. А кому он варил вонючий суп? Похищеному им… Конобееву?

Никитка, сообразив это, от удивления сполз на пол. Теперь он сидел на корточках за дверью и прикидывал, что же могло произойти на самом деле?

Итак, Конобеев в очередной раз не заплатил своим рабочим. Навряд ли Тихомиров заранее знал о том, что хозяин повезет их на пустырь, иначе бы обязательно предупредил своих знакомых работяг. Остается одно: не дождавшись зарплаты, он решил действовать сам, в одиночку. То есть придумал план мести. Но какой?

Снова раздались шаги в коридоре. Судя по голосам, это уходили Людмила Николаевна с братом. Путь их лежал в аэропорт, откуда Тихомиров должен был лететь за границу – подальше от Конобеева. Следует ли из этого, что его план был приведен в исполнение до самого логического конца? То есть месть состоялась?

Пузырек вышел из укрытия. Вновь оказавшись в коридоре, он увидел несколько дверей. Одна из них, как выяснилось, вела в туалет, другая – в ванную комнату, третья – в комнату, где кто-то смотрел телевизор. Ведь если бы в комнате никого не было, рассуждал Никита, то его бы выключили. Стало быть, там кто-то был. Но кто? Просто так подойти и попытаться приоткрыть дверь было опасно. А вот что происходило за двумя другими дверями, узнать было невозможно, потому что все звуки, даже если они и были, заглушал громкий звук работающего телевизора.

Никита вышел во двор, взобрался на высокий раскидистый дуб, росший во дворе, и увидел в комнате с телевизором сидящую на диване женщину. Возможно даже, это была Валерия, но рассмотреть лицо на таком большом расстоянии было невозможно. Окна же двух других комнат, хоть и были освещены, что указывало на то, что там кто-то может быть, но были задернуты шторами. Что было делать, как не вернуться обратно в дом и не рискнуть все же открыть одну из дверей.

И Пузырек решился. Тем более что в одной из комнат должен был находиться тот, кого они так долго искали…

Никитка вновь поднялся на второй этаж и подошел к самой последней двери. Взялся за ручку и тихонько потянул на себя. И тут же послышался звон, словно что-то уронили. Зажмурившись, Никита рванул дверь на себя и собрался уже заорать от страха перед тем, что он делает, но крик его застрял в горле. Чего орать, когда в комнате находится всего один человек, да и то пристегнутый наручниками к батарее. Рядом с ним на полу лежала опрокинутая железная миска и рядом растекалась лужа рыбного супа. Того самого супа.

Взгляд Никитки медленно поднимался от миски к человеку, к его заросшему щетиной бледному лицу.

Да, это был Конобеев. Собственной персоной. Тот самый Конобеев, возомнивший себя самым умным и хитрым работодателем, а попросту оказавшийся самым обыкновенным мошенником.

Увидев Пузырька, Конобеев взмолился:

– Парень, выпусти меня отсюда. Я дам тебе сто долларов.

«Вот жмот! – Никитка покачал головой. – Сто долларов! Я понимаю, тысячу бы басков предложил, все-таки речь идет о его свободе… Ну и жадина этот Конобеев! И как это Светка может любить такого отца?» Но потом, решив для себя, что отцов не выбирают, мальчик осторожно приблизился к пленнику.

– И давно вы тут?

Михаил Александрович смерил его жестким взглядом. Видать, плен не пошел ему на пользу, подумал Никитка. Вон сколько злости в нем накопилось.

– Давно, – процедил тот сквозь зубы.

– И как же я вас могу отстегнуть?

– Ключ там, на подоконнике. Они специально его оставляют на самом виду, чтобы поиздеваться надо мной.

Пузырек подошел к подоконнику и действительно увидел маленький ключик от наручников.

– А за что они вас так? – спросил он, не решаясь близко подойти к пленнику.

– Не твое дело, малец.

– Вот тогда и оставайтесь здесь… – и Никитка, разозлившись, направился к двери.

– Отстегни, прошу тебя… – услышал он уже дрогнувший и более человеческий голос. И замер на пороге.

Пузырек повернулся, подошел почти вплотную к Конобееву и заглянул ему в глаза:

– Тогда пообещайте, что в следующий раз, вместо того чтобы так поступать со своими рабочими, которые вкалывали на вас…

– Постой, ты что, тоже из их банды? – встрепенулся Конобеев.

– Эх вы, Михаил Александрович… Из банды? Да вы же сами и есть настоящий бандит. Я отпущу вас только из-за вашей дочери, которая все глаза выплакала, ожидая вашего возвращения.

– С-света? Ты от Светы? – И тут лицо Конбеева расплылось в дурацкой улыбке, а по щекам покатились крупные слезы. – Так чего же ты ждешь?

Пузырек отстегнул наручник и быстро отошел в сторону, еще не зная, как поведет себя этот непредсказуемый человек.

А Конобеев, подняв с пола железную миску с остатками супа, запустил ею в окно и бросился вон из комнаты.

«Даже спасибо не сказал…» – подумал Пузырек, пожимая плечами. Он в который раз уже убеждался в том, что взрослые – это как будто жители совершенно другой планеты, которые живут по каким-то своим, не всегда правильным законам…

– У вас Пузырек такой отчаянный парнишка, – говорила Света, когда они с Дроновым приехали к ней домой, чтобы найти фотографии, на которых могли быть запечатлены в одной компании Валерия и Конобеев. – Он мне так нравится.

«А я-то думал, что тебе я нравлюсь», – подумал Сашка, густо краснея.

– Саша! – воскликнула вдруг Света.

Она стояла возле раскрытой дверцы секретера с выражением ужаса на лице.

– Пропала часть денег. Я пересчитала – здесь не хватает…

– Может, ты что-то спутала?

– Да нет же, здесь не хватает… – Девочка снова пересчитала купюры и назвала конкретную сумму.

– Света, сначала ты успокойся. Дело в том, что если бы вас собирались ограбить, то унесли бы все деньги. Тебе это не приходит в голову?

– Но меня беспокоят вовсе не деньги, а то, что в нашей квартире кто-то побывал… – Света потянула носом воздух и добавила: – Причем побывала женщина, потому что пахнет духами.

– Духами? И тебе известны эти духи? – Сашка вспомнил, что в одном известном детективе на запахах духов строилось все расследование.

– У мамы много духов, но такого запаха я не помню…

И Света, смешно морща свой хорошенький носик, пошла на «запах». Как ищейка.

Он привел ее на кухню, откуда вскоре донесся громкий вопль:

– Саша! Иди сюда быстрее! Моя мама… Она была здесь! Она оставила мне записку…

Дронов, сначала испугавшись ее дикого ора, влетел в кухню, чтобы спасать Свету. Но, увидев ее сияющее личико, успокоился.

– Ну, ты даешь… Разве можно так кричать?

На кухонном столе лежала записка, написанная, как уверяла Света, «маминым почерком»:

«Дорогая Светочка! За меня не переживай. Я вернулась. Со мной все в порядке. Скоро буду дома. Купи, пожалуйста, хлеба».

– Нет, ты видел? Хлеба! Самая обычная записка! Как будто ничего не произошло… – ликовала она. – Скоро мы с ней увидимся!

И как бы в ответ на ее слова в передней послышался звонок.

– Это она, она… – радостно воскликнула Света и побежала открывать.

– Подожди, спроси сначала, кто там! – попытался остановить ее Дронов. Но оказалось поздно.

Света открыла, и в квартиру влетел высокий худой мужчина, одетый в невообразимо грязные лохмотья. Увидев Свету, он схватил ее и начал зачем-то подкидывать чуть ли не к потолку. Как маленькую.

• Предыдущая
• 23/28
• Следующая