Кукла из темного шкафа - Данилова Анна - Страница 18

• Предыдущая
• 18/28
• Следующая

«Зеркало там, что ли?» – подумала она.

Нет, зеркала не было. Зато на соседней лоджии стояло кресло, а на нем сидела Маша Пузырева. Собственной персоной. И читала. Ветер трепал ее распущенные волосы, легкий румянец играл на щеках.

Маша очнулась уже в комнате. Лицо ее было залито слезами – она испугалась за свое психическое здоровье. Но самое ужасное заключалось в том, что она никому не могла о том, что сейчас увидела, рассказать. Сначала ей привиделась голова мертвой Валерии в шкафу, а теперь вот она сама раздвоилась и читает себе спокойненько на соседней лоджии.

«Пойду-ка я перекушу», – решила расстроенная девочка и поплелась на кухню. Открыла холодильник…

– Господи святы!.. – воскликнула Маша. Она не смогла бы объяснить, откуда пришло ей на язык это странное церковное старинное выражение. Со страха, наверное, вспомнилось где-то когда-то услышанное. А испугаться ей было чему – холодильник оказался пуст. Ни одной котлеты. И бутылка с колой исчезла. Может, Никитка заходил?

Маша осмотрела всю квартиру – никого. Да что ж за чертовщина такая творится?

Девочка прошла в прихожую, заперлась за все замки и вернулась в кабинет. И в эту самую минуту в шкафу раздался грохот. Маша вскочила с кресла и забилась в дальний угол комнаты. Между тем подлая дверца шкафа, как и в прошлый раз, принялась медленно, с леденящим душу скрипом открываться. И вдруг замерла. Маша сначала не хотела смотреть, что там на сей раз ожидает ее в шкафу. Но любопытство пересилило страх.

Она сделала несколько шагов и, неимоверно вытянув шею, заглянула-таки внутрь.

Увидев сидящего в шкафу Конобеева с перерезанной окровавленной шеей, Маша упала в обморок.

Оказалось, что по адресу, продиктованному Сергею Миленой, находилось кафе «Саламандра». Из его раскрытых дверей доносилась музыка. Более того, часть кафе была перенесена на улицу: столики с пластиковыми креслицами, искусственное, как бы травяное, покрытие веселого зеленого цвета, уложенное прямо на асфальт, большие красные зонты с белой каймой. Словом, все как положено в самом центре Москвы.

– Ты что-нибудь понимаешь? – спросил Сергей Пузырька.

– Такое встречается… По одному и тому же адресу находится сразу несколько домов. Думаю, что квартира Тихомирова находится в глубине двора, позади здания этого кафе.

– Да нет, ты не понял. Это же то самое кафе «Саламандра», из которого звонила Клара Конобеева! Ребята проверяли по компьютеру. Вспомни, первый звонок был из «Саламандры», я отлично помню. А второй – вроде бы из нашего штаба.

– Еще одно совпадение!

Сергей с Никитой зашли в кафе и оказались в полутемном зале. Бармен с бабочкой на шее уставился на вошедших с любопытством.

– Мороженого у нас нет, – встретил он нежелательных для взрослого заведения посетителей, намекая тем самым, мол, проваливайте отсюда, мелюзга, вам здесь делать нечего.

Горностаев закипел от злости. «Идиот! Стоит тут, водку разливает и не знает, что люди заняты настоящим, серьезным делом…» – так и рвались с его языка обидные слова.

Но Сергей промолчал. Затем, подмигнув слегка оробевшему Никитке, облокотился на стойку так, словно он родился и вырос в баре.

– Покажите меню, – сказал он, глядя злыми глазами на невежливого бармена.

– У нас все дорого, – продолжал тот в том же духе, явно не собираясь обслуживать нежелательных посетителей.

– Да я скажу своему отцу, что ты отказался нас обслужить, и он спалит твое кафе! Тоже мне, киприда… – Сергею хотелось как-то отругать бармена, и он произнес первое пришедшее ему в голову слово, глядя на вызывающе элегантную бабочку этого мерзкого типа.

Бармен, принявший название бабочки киприда за страшное и незнакомое ему ругательство, сменил выражение лица и даже постарался улыбнуться. И перед ребятами тотчас появилось меню – кожаная тисненная золотом папка.

Сергей с важным и в то же время небрежным видом просмотрел его и, набрав в легкие побольше воздуха, сделал дерзкий заказ:

– Значит, так. Грибы, антрекот, салат, вот этих деликатесов понемногу, водку, мартини, джин с тоником и сигареты «Парламент». Все по два раза.

– Еще фанту, колу и спрайт. По маленькой бутылочке и безо льда, – добавил, краснея, Пузырек.

И бармен кинулся выполнять заказ.

Спустя четверть часа столик, за который уселись ребята, был заставлен закуской и напитками.

– Ешь, Пузырек, и не терзайся угрызениями совести. Мы с тобой не роскошествуем, а РАБОТАЕМ.

– А водку с мартини тоже будем пить?

– Будем. Это тоже работа. Кроме того, нужно же когда-нибудь начинать.

Сергей, забывшись, уже представил себя в роли многоопытного опера, выслеживающего добычу, нарисовал мысленно картинку ситуации, когда алкоголь – «издержки производства».

Проглотив салат и выпив немного мартини, он почувствовал головокружение.

– Пузырь, ты слышишь музыку? Это саксофон…

– Класс! – ответил ему Никитка с набитым ртом, расправляясь с антрекотом. – Давай приходить сюда почаще.

– Постой, мы зачем сюда пришли? Бармен! – он позвал бармена. – У меня к вам вопрос. Одна шмара… – Сергей начитался криминальной литературы, в число которой входил и словарь уголовников, и теперь решил употребить свои познания на деле, – должна мне деньги. Я знаю, что она была здесь и звонила по вашему телефону. Я должен ее найти.

Сергей достал из кармана фотографию Клары Конобеевой и протянул бармену.

– Нет, не видел… – пожал тот плечами.

– А если повнимательнее посмотреть?

– У нас тут в основном мужчины бывают.

– Понятно. А где здесь у вас туалет? Никитка, ты подождешь меня?

– Сначала заплатите, а потом я вам покажу… – слегка нервничая, проговорил бармен, не зная, очевидно, как вести себя с такими «крутыми» парнями. Если бы знать, чьи они дети… Так, наверное, думал он.

Сергей достал приготовленные заранее пятьдесят долларов и протянул бармену.

– Сдачи не надо. Но учти, в карманах у меня теперь пусто, так что без глупостей…

Бармен, спрятав деньги в карман, улыбнулся дежурной улыбкой и провел Сергея к туалету.

– Никита, ты жди меня… – строго приказал Горностаев другу, уходя. – Что-то у меня живот прихватило. Наверное, у них тут несвежий салат подают…

Но Сергей и не собирался идти в туалет. Не чувствуя под собой ног и находясь в странном, словно разбавленном, состоянии, он, заметив, что бармен занялся другим посетителем, прошмыгнул мимо туалета в подсобку и, прячась там между какими-то ящиками и флягами, углубился внутрь здания.

Дело в том, что кафе занимало лишь первый этаж двухэтажного старинного особняка восемнадцатого века. Отреставрированное со стороны Пушкинской, с другой стороны здание представляло собой жалкое зрелище: облупившаяся заплесневелая штукатурка, некрашеные рамы, тусклые стекла, паутина…

Проникнув внутрь, петляя по коридорам мимо кладовок и кухни, Сергей в конечном счете оказался во дворе особняка. Там рос лопух, стоял старый кряжистый дуб, который давал много тени. И, главное, была дверь, ведущая наверняка на второй этаж. Темно-вишневого цвета, пыльная и старая, она легко поддалась, когда он толкнул ее.

Тусклая лампочка освещала узкую совершенно черную от времени и грязи лестницу, ведущую наверх. Сергей поднимался по ней на ватных, бесчувственных ногах, и вовсе не несвежий салат был тому причиной – его сморил мартини. Конечно же, парня мутило с непривычки, временами тошнота подкатывала прямо к горлу. А витавшие вокруг запахи кухни усиливали неприятные ощущения. Пахло на лестнице не то кислыми жирными щами, не то пережаренным луком.

И точно, не сделал Сергей и пары шагов, войдя на этаж, как перед ним открылась огромная, запущенная кухня. Он увидел два больших стола, заставленных посудой. Однако наблюдалось и существенное различие между столами. Если на одном стояли лишь хлебница и несколько пустых тарелок, то на другом в миску было насыпано какое-то зерно, рядом торчала коробка с овсяными хлопьями, за ними находилось блюдо с зелеными яблоками, банка с медом. А по стенам висели пучки трав. «Колдуны, что ли, здесь живут»? – мелькнула у Сергея неожиданная мысль.

• Предыдущая
• 18/28
• Следующая