Душа Императора (СИ) - Еремина Дарья Викторовна - Страница 37

А там, уж, я как-нибудь сам…

Вернувшись обратно, я понял, что почти все разбрелись на покой. В каюте сидели лишь Тальцус и Марго. Стало свежее.

— Ты спать-то будешь? — Спросил я у псионика и этот замечательный мужик снова рассмеялся.

— А кто же вас защищать будет? Я не умею во сне ставить щиты.

Я прикрыл рот и легонько улыбнулся, понимая, что все это время Тальцус еще и работал нашей «крышей».

— А ты? — Повернулся я к Марго, думая о том, что режим для нее важнее интересных посиделок.

— С трупом?

— Его убрали уже.

— Тело убрали. Но труп все еще лежит там. И кровь… Ее не отмыть. — Марго аж передернуло, и я понял, что в отведенную ей каюту ее больше не загнать.

— Спи у меня. — Предложил я.

— А ты?

— Я у ангелов перекантуюсь…

Худышка двинула бровями и одарила меня взглядом, который я не мог бы понять, даже, будь я псиоником вне категорий… Потом тяжело вздохнула, зевнула и откланялась. Я же спать пока не хотел. Не смог бы уснуть, так было бы честнее.

Тальцус повернулся ко мне и задумчиво остановил взгляд на лице, заставляя ерзать на месте.

— Отпусти ее… — Проговорил он минуту спустя, задумчиво почесывая подбородок. Я не стал ничего отвечать, лишь сжав челюсти и вздохнув. — В твоем мире люди не честны значительную часть жизни и лгут, всегда, прежде всего самим себе. Но есть вещи, которые понимаете даже вы: если любишь, отпусти.

— Вы все повторяете, что не выпустите ее с душой Императора…

— Саша! — Тальцус снова рассмеялся. — Ну и глухой же ты, видок… Вот тут… — Он постучал себя по виску, как обычно стучала Марго. — Вот тут отпусти.

— И что будет?

— Всем станет легче… — Улыбнулся он шутливо-издевательской улыбкой. — Ты не понимаешь простую вещь. Ты решил остаться в моем мире потому, что обрел здесь свободу. И при этом ты лишаешь свободы женщину, которую любишь. Отпусти ее.

Просто отпусти.

Я отрицательно замотал головой, не соглашаясь. Ни за что…

— Что будет тогда, когда я встречусь с главой вашей Гильдии? — Перевел я разговор с больной темы.

— Меч из тумана, как вы его называете, а настоящее имя этого артефакта действительно не стоит произносить, дабы не беспокоить его создателя всуе, не использовался тысячелетия. О том, что он действительно существует, а не является одной из легенд нашего мира, знает очень мало людей. Еще меньше, даже, в теории могут представить, как им пользоваться. То, что сильнейший маг и сильнейший псионик и видок объединили свои усилия для открытия портала, двери, щели — как хочешь называй — из нашего мира в твой мир, и их усилия увенчались успехом — не более чем случайность. Зачастую, залог успеха — неверие в провал. Но этого не всегда достаточно. Глава нашей Гильдии соберет совет и попытается найти решение.

В этом можешь быть уверен ты, и получил заверения от главы я сам. — Практически на одном дыхании огорчил меня Тальцус и отвесил увесистую оплеуху: — Рабы из другого мира нам не нужны.

— Но Марго, ведь, вы не отпустите? — Спросил я, проглотив унизительную реплику.

— Это не мне решать…

Открыв дверь в каюту ангелов я уже знал, что не останусь здесь. И не потому, что места для меня тут физически не было, а потому, что не мог я остаться здесь и все.

Осторожно открыв дверь своей каюты, я посмотрел на кровать. Кристалл, горевший у изголовья, не был погашен и я был уверен, что Марго не спит. Но глаза были закрыты, и в тишине ночи можно было различить ее тихое размеренное дыхание. Я прошел к сундуку, присаживаясь. Подобрал ноги, уткнув подбородок в колени.

Тихонько вздохнул.

Пусто было в голове. Так пусто, что каждая мысль отдавалась тысячекратным эхом.

Отпустить Марго? Это значило для меня не просто не шагнуть за ней в наш родной мир. Это значило что-то другое, к чему я был абсолютно не готов. Я был готов терпеть все, что она уже вытворила и могла вытворить в будущем, но не отпустить ее…

Очень спокойно было тут. Равномерная качка, ее дыхание, осознание того, что мы все защищены не спящим Тальцусом. Даже от того, что она просто согласилась спать на моей постели уже становилось тепло.

Может минут пять или десять я просидел, глядя на ее спокойное лицо, линию плеча, бедер и ног под пледом. Стараясь не шуметь, опустил ноги, чтобы подняться. Хотел выключить свет, поднося руку к кристаллу…

— Не надо. — Прошептала она, и я вздрогнул.

Первой мыслью было то, что она произнесла это во сне. Но, посмотрев на нее, понял, что разбудил. Коротко кивнул, направляясь к двери, но замер, чувствуя взгляд в спину. Обернулся. Марго чуть двинулась, буквально на сантиметр отодвинув плечо. Не веря в свою догадку, я подошел к постели и сел около нее на корточки.

— Неужели ты снова хочешь сделать мне больно? — Спросил я шепотом. Марго чуть двинула бровью, не понимая вопроса. Я вздохнул, усаживаясь поудобнее на полу. — Представь, что сейчас мы займемся любовью. — Начал я объяснять, глядя в ее темные бездонные глаза. — Я буду снова, как раньше, прикасаться к твоей коже… — не дотрагиваясь до нее, я провел пальцами над ее ладонью, — Ласкать твое тело, целовать, ощущая твой запах и вкус. Я буду видеть твой полный желания и страсти взгляд под собой… Только так я смогу попытаться простить то унижение, которым ты удостоила меня уже и наверняка будешь продолжать и дальше.

Марго приоткрыла губы, но я резко мотнул головой:

— Молчи. Ты уже очень-очень много сказала. Я все знаю. Я помню все наизусть… Я буду сверху, потому что именно взять я хочу тебя больше всего. Не секс, не любовь — просто взять и, возможно, сделать тебе больно. Так больно, чтобы ты кричала, но не сильнее, чем ты любишь. Эту грань очень сложно найти. Так же сложно, как найти грань между любовью и ненавистью… Ты, конечно же, получишь удовольствие. Ты достаточно изголодалась, чтобы сходить с ума от одного прикосновения. Я освобожусь сам. Я отпущу себя, перестав быть живым комком боли.

Даже ангелы не могут убрать эту боль… И ты снова будешь изгибаться от наслаждения в моих руках. А потом прижмешься ко мне, остывая — счастливая, влюбленная и моя… — Я сглотнул, закрывая глаза. — А потом наступит утро. Первым, что оттолкнет меня, будет твой взгляд. Ты не будешь жалеть об этой ночи — конечно, нет. Она подарит тебе столько сил, что ты снова будешь готова сказать мне «убирайся», «я не люблю тебя», «ты мне не нужен», «уходи», «ты болен» и много другого. Я знаю, твой арсенал бесконечен. Я снова начну сходить с ума, вспоминая твой взгляд, полный любви — да, любви! — и страсти. Я буду падать на колени, мечтая, лишь, прикоснутся к тебе, ощутить твой запах. Я буду готов терпеть все что угодно, лишь бы ты была рядом… И я буду рыдать, будто беременный я, а не ты. И мне будет очень-очень-очень больно. И больнее всего будет от того, что ты будешь говорить правду. Что тебе наплевать на меня и в твоей жизни есть лишь твой погибший муж, а я должен забыть о тебе или хотя бы не появляться тогда, когда тебе это не угодно. — Я вздохнул, чувствуя, как непроизвольно напрягается лоб. — Так, ты хочешь?

Марго смотрела на меня, не моргая. Я не мог понять ее взгляда: возможно, он не говорил ничего. Я не хотел, чтобы она просила прощения или что-то говорила.

Наверное, я ничего не хотел. Поэтому я просто встал и вышел.

Ночь я провел на ее постели и запах, ее нежный терпкий запах, хранимый бельем, был самым жестоким наказанием за ту боль и обиду, которую я, возможно, все же ей причинил.

Этот рассвет был слишком тосклив и невзрачен. Я закрыл глаза, чтобы унять волнение: скоро предстояло взобраться на этих огромных птиц и полететь… Я, даже, с парашютом никогда не прыгал, а тут птицы… живые…

Тальцус стоял рядом. С узкой полосой румянца на скулах, развивающейся на ветру белой гривой волос и совершенно сумасшедшей иронией на губах. Казалось, что весь мир принадлежит этому псионику, так он был спокоен, беззаботен и счастлив. Глядя на выползшее из-за моря красное солнце, я подумал о кроликах-альбиносах.