Сесилия Агнес – странная история - Грипе Мария - Страница 5
- Предыдущая
- 5/48
- Следующая
Взамен Нора получила маленькую чернильницу с серебряной крышечкой и подсвечник.
Когда делили между собой эти вещицы, они чувствовали себя как в Сочельник. Андерса распирало от гордости: ведь шкафы отыскал он, а стало быть, и заслуга его.
Впрочем, кое-кто в новой квартире никак прижиться не мог – Мохнач, Андерсов пес. До сих пор не освоился, бродил по комнатам, унылый и недовольный.
Он был против переезда и недвусмысленно об этом заявлял. В два счета смекнул, к чему идет дело, и стал просто невозможным. Чем дальше, тем хуже, а когда пришло время сборов, вконец распоясался. Что ни день – жди какой-нибудь глупой выходки. Носился вокруг как неприкаянный да еще и норовил нашкодить. К примеру, надумал прятать всю обувь, какая попадалась ему на глаза. И каждое утро, прежде чем выйти из дому, они метались по комнатам, разыскивая свои туфли. А Мохнач с невинным видом лежал себе на кухне и прикидывался спящим.
Он и правда делал все, чтобы помешать сборам. Путался под ногами, в клочья драл газеты, приготовленные для упаковки фарфора, потрошил узлы с одеждой и другими вещами – словом, никакого сладу с ним не было. В конце концов пришлось запирать его на кухне. Но в отместку он при всяком удобном случае удирал от них на прогулке.
В последнюю ночь на старой квартире пес просто исчез – сбежал и не вернулся. Пришлось переезжать без него. А он, должно быть, специально все рассчитал, чтобы увильнуть от суматохи переезда.
На следующий день Мохнач нашелся – Андерс сходил за ним в полицейский участок. На пса было жалко смотреть – он плелся за Андерсом как живой укор, уныло повесив уши и хвост. На первых порах даже есть отказывался. Лежал в кухне на полу и глядел на всех с глубокой обидой.
Они пробовали устраивать для Мохнача экскурсии по квартире, чтобы он хоть немного освоился. Но чуть не у каждого порога пес упирался, садился на задние лапы и скулил с совершенно идиотским видом. А в некоторые комнаты вообще заходить не желал. Например, в круглую. Уже на подступах круто поворачивал и, прижав уши и вытаращив глаза, бегом удирал в безопасную кухню. Или в кабинет Андерса. Только эти два места не вызывали у него протеста.
Что-то в квартире явно приводило пса в смятение. Даг считал, что собаки обладают способностью видеть и слышать то, чего люди не воспринимают. Значит, тут не иначе как есть что-то наводящее ужас, по крайней мере на собак. И поведение Мохнача кажется необъяснимым разве что на первый взгляд, говорил Даг.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Однажды, когда Нора ездила в Стокгольм навестить маминых родителей, дедушка обмолвился, что в ней есть кое-что особенное, так как родилась она в воскресенье.
– Никогда такого не слышала! – заметила бабушка, наградив деда суровым взглядом, который означал, что он слишком распустил язык и теперь не худо бы замолчать.
Но дедушка и бровью не повел. При желании он умел стоять на своем.
Да-да, Нора действительно родилась в воскресенье, а такие дети «слышат, как растет трава», – вот что сказал дедушка.
– В жизни ничего глупее не слыхала! – фыркнула бабушка. – Как можно забивать ребенку голову этакой чепухой?!
Нора смотрела то на одного, то на другую. О чем это они? Но ничего больше ей узнать не довелось, потому что бабушка была очень рассержена. Она безуспешно пыталась вдеть нитку в иголку, потому, дескать, и рассердилась. Хотя Нора отлично поняла, что бабушка, как всегда, сердилась на деда за его «глупую болтовню».
Вернувшись домой, Нора обо всем рассказала Дагу. Тот заинтересовался и сходил за книжкой, где было написано, как определить, на какой день недели приходится та или иная дата. И оказалось, дедушка говорил чистую правду. Нора родилась в воскресенье.
И что же тут такого особенного? Она никогда не слышала, как растет трава. Вообще-то даже специально приложила ухо к газону и прислушалась. Но не уловила ни звука.
Даг навел справки и рассказал ей, что, согласно поверьям, дети, рожденные в воскресенье, якобы обладают шестым чувством. Хотя, может, и не все. Но некоторые, например, умели читать мысли, заглядывать в будущее и знали толк в вещах сверхъестественных.
Нора запротестовала. Это все выдумки. Она ни мысли читать не умеет, ни в будущее заглядывать, и незачем ему во все это верить. А сверхъестественное ее вообще не интересует.
– Чего ты так нервничаешь? – Даг улыбнулся, пристально глядя на нее, и она чуть не разозлилась.
Что это он вообразил? Разве нельзя родиться в воскресенье без того, чтоб тебя заподозрили в чтении чужих мыслей и прочих глупостях? Вот теперь она в самом деле поняла, почему бабушка в тот раз так рассердилась. Бабушка права. Лучше совсем не знать, что родился в воскресенье, иначе люди будут смотреть на тебя косо, как на чудака.
– Ничего подобного, – перебил Даг. – Наоборот. Ведь шестое чувство наверняка штука замечательная, а?
Но она не желала больше слушать такие разговоры. И взяла с Дага слово не касаться этой темы. Даг обещание держал, и она тоже забыла об этом. Хотя с нею нет-нет да и случались не вполне объяснимые происшествия.
Как нынче, в этот мартовский день.
Нора пришла из школы и очень торопилась. Надо было встретиться с Леной, ее лучшей подругой, и сообща сделать домашнее задание – взять интервью у шофера-дальнобойщика, который их ждал.
Впопыхах она покормила Мохнача, впопыхах проглотила бутерброд, выпила стакан молока. И в ту самую минуту, когда, уже одетая, стояла в прихожей, неожиданно зазвонил телефон. Ну и черт с ним, снимать трубку некогда – Нора захлопнула за собой дверь и собралась было рвануть вниз по лестнице. Но телефон за дверью не унимался. Вдруг это Лена?
Нора отперла дверь и, вбежав в квартиру, сняла трубку.
Но звонивший просто ошибся номером. Женский голос. Нерешительный. Молодой. Сперва Нора сгорала от нетерпения. А потом ее словно подменили – почему-то она была не в силах повесить трубку. Хотя разговор казался совершенно абсурдным.
– Алло? Куда я попала?
– Это квартира Шёборгов.
– Та-ак. А кто у телефона?
– Нора. Нора Хед.
Небольшая пауза. Нора услышала отдаленный грохот, но вникать не стала.
– Нора? Это кто такая?
– Я, конечно.
– А-а, ну да… извини.
– Что тебе, собственно, надо? Ответа нет.
– Ты наверняка не туда попала…
– Быть не может…
– Куда ты звонила?
– Я… Погоди. Сейчас посмотрю.
– Вообще-то я тороплюсь.
– Секунду!
– Мне пора идти.
– Нет-нет. Погоди. – В голосе вдруг послышалась тревога, и вот тут-то Нора почувствовала, что не в силах повесить трубку.
– Ты можешь сказать, куда звонила?
– Это не имеет значения… Извини.
Трубку вроде бы положили. Нора стояла у телефона, со странным ощущением нереальности происходящего. До ее слуха опять донесся глухой грохот, будто что-то тяжелое рухнуло на землю, но она не придала этому значения. Медленно, неуверенно опустила трубку и уже хотела положить ее на рычаг, как вдруг на том конце снова раздался голос:
– Алло?
– Я слушаю. В чем дело?
– Извини… Теперь все в порядке. Можешь повесить трубку.
– Да в чем дело-то? Что в порядке?
– Пока! И еще раз извини.
Гудки. Нора тоже повесила трубку, чувствуя себя как в трансе.
Куда это она собиралась?
Ведь только что ужасно спешила? Почему?
Ну да, Лена и шофер-дальнобойщик?! Но сейчас все это уже казалось неважным. Она-то здесь при чем?
Хотя все равно надо пойти и разобраться. Иначе они обидятся.
Она закрыла квартиру и медленно спустилась по лестнице.
Но ощущение нереальности исчезло, только когда она открыла входную дверь. Прямо у подъезда стояла кучка людей. Все смотрели вверх, на крышу. Кто-то окликнул ее, показывая на тротуар.
Прямо перед дверью виднелась куча льда и снега. И огромная, даже исполинская сосулька. Буквально только что произошло несколько жутких обвалов. Выйди она чуть-чуть раньше, вполне бы могла получить этой сосулькой по голове и, чего доброго, умереть. В два счета.
- Предыдущая
- 5/48
- Следующая
