Повальное безумие - Альдани Лино - Страница 2
- Предыдущая
- 2/2
Депутат Каньотти метнул на него грозный взгляд, кинозвезда посмотрела со смешанным чувством восхищения и недоверия, а Пелвис Дресли уставился совершенно очумелыми глазами.
Вдруг посреди зала с грозным жужжанием открылся люк и из него поднялся серебряный цилиндр на кристаллической подставке. Все пятеро невольно попятились к стене, словно ища там защиты. Из цилиндра вылетел сверкающий шар и заколыхался, подобно медузе.
«Готов поклясться, что это живое существо», — подумал Амилькаре.
— Земляне! — раздался голос внутри шара. — Люди Земли! Слушайте меня внимательно.
Собственно, из шара не доносилось никаких звуков, но все пятеро отчетливо слышали каждое слово, вернее, понимали его значение — таинственный незнакомец был телепатом.
— Вы находитесь на борту супергалактического корабля. В данное время корабль совершает облет вашей третьей планеты. Когда наши ученые закончат подробное исследование вашего мозга, мы доставим вас на Землю живыми и невредимыми. С незапамятных времен мы исследуем космос, вошли в контакт с тысячами и тысячами мыслящих существ и всегда понимали их обычаи и способ мышления. Но ваше мышление остается для нас совершенной загадкой. Ваше поведение, земляне, противоречит всем законам логики, ваши душонки полны самомнения, в вашем мозгу прочно угнездилось безумие.
Депутат Каньотти, сжав кулаки, шагнул вперед.
— Эй ты, недоносок! — крикнул он сверкающему шару. — Слезай с твоей подставки, и я пересчитаю тебе ребра, если только они у тебя есть.
Из шара вырвался тончайший голубой луч, и Каньотти получил сильнейший удар по лбу. Трясясь от страха, лидер «умеренных правых» отполз к стене, словно побитая собака.
— Безусловно, — продолжал голос в их мозгу, — вы представляете собой редкую аномалию, а возможно, даже единственную в своем роде ошибку природы. Мы уже подвергли исследованиям других индивидуумов вашей породы. А теперь испытаем вас. По окончании опытов мы применим наш ликвидатор воспоминаний, и когда вы вернетесь на Землю, то все, что с вами произошло, полностью изгладится из вашей памяти.
Эмилио Шуллер, величайший законодатель мод, робко поднял два пальца. Но шар опередил его.
— Никаких бесполезных вопросов. Мы отлично знаем, что никто из вас не считает себя безумцем или преступником. Но наши сравнительные межгалактические исследования привели нас к совершенно противоположным выводам. Вы все до одного безумны. И ты, Пелвис Дресли, с твоей однострунной гитарой, надтреснутым голосом и конвульсиями, которым позавидует любой эпилептик. И ты, Шуллер, с твоими нелепыми шляпами, приводящими в восторг жен и в ужас — мужей. И ты, Лиан Лэндсфилд, с твоей вульгарной манерой выставлять напоказ грудь, приводящую в восторг мужей и в ужас — жен.
— Позвольте! — воскликнул Амилькаре Доре, привстав от волнения на цыпочки. — Уважаемый синьор, произошла ошибка. Я здесь ни при чем. Я не певец, не законодатель мод и не киноактер… Я… я самый обыкновенный маленький человек, и никто меня не знает.
— Тебя зовут Амилькаре Доре, — изрек голос. — И ты — типичный представитель безликой массы, готовый поклоняться идолам с убогим, жалким умишком. Именно ты не задумываясь облек законодательной властью наглеца и невежду Каньотти, стоящего сейчас рядом с тобой. Ты самый большой безумец из всех, Амилькаре Доре. Для наших ученых именно ты представляешь особый интерес, и они постараются использовать представившуюся им возможность.
Амилькаре почувствовал, что вот-вот упадет в обморок.
— А теперь расслабьтесь, — прозвучал в их мозгу повелительный голос. — Для вас наступил летаргический сон.
Пелвис Дресли в конце концов принял предложение телевизионной компании. Но он потребовал не двести, а триста тысяч долларов. Представитель компании согласился не моргнув глазом — ведь Дресли был лучшей приманкой для телезрителей.
Лиан Лэндсфилд в новом фильме выставила на всеобщее обозрение обнаженные бедра, и зрители вопили от восторга, как сумасшедшие. Эмилио Шуллер создал новую модель шляпы высотой почти в полметра и шириной в метр — своего рода гибрид между ангаром и индейским типи.
Синьор Каньотти в ходе парламентских дебатов теперь все чаще прибегал к увесистым кулачным аргументам и площадным ругательствам, не сомневаясь, что только так можно убедить своих политических противников.
Ну, а Амилькаре Доре? С ним дело обстояло не так просто. Его, как и четырех остальных, спустили на Землю в том самом месте, откуда он вознесся ввысь. Он снова очутился в ярко освещенном Луна-парке.
Амилькаре допил коньяк и встал. Но в голове у него роились какие-то смутные воспоминания и подозрения. Словом, ему было как-то не по себе. И вдруг он вспомнил слова шара: «Мы применим ликвидатор памяти…» «Э, нет, господа инопланетяне! Я-то помню все, и притом до мельчайших подробностей. Ваш ликвидатор не сработал, — подумал Амилькаре. — Но может, все это мне только почудилось. Слишком долго смотрел на летающие блюдца — вот фантазия и разыгралась».
Он долго стоял в мучительном сомнении. (Из Луна-парка он ушел уже давно, и теперь был почти дома.)
«Значит, я самый большой кретин из всех пяти? — рассуждал он. — Значит, этот сверкающий шар был прав? А ведь верно! Сколько раз мне хотелось дать этим демагогам ораторам по шее, а я только улыбался и аплодировал. Да и этому Пелвису Дресли тоже!»
Амилькаре почувствовал, что не мешает выпить еще коньяку. Он вошел в бар и тут же вновь ощутил тошноту. В углу четверо молодых людей стояли у проигрывателя, из которого доносился тигриный рев Пелвиса Дресли. В противоположном углу сидела сморщенная старуха в фиолетовом платье. На голове у нее красовалась огромная шляпа с перьями и ассорти из фруктов.
На стене висел отрывной календарь. Обнаженная чуть ли не до колен Лиан Лэндсфилд с очаровательной улыбкой уговаривала клиентов пить только кока-колу.
Амилькаре не выдержал. Он содрал календарь и бросил его на пол, потом выхватил из корзины лимон и запустил им в старуху, сбив ее роскошную шляпу. Старуха от изумления застыла с раскрытым ртом. Но Амилькаре и этого было мало. Он схватил металлический табурет и изо всех сил ударил им по стеклянной крышке проигрывателя.
Раздался оглушительный треск, и музыка смолкла.
— Вот так! — сказал Амилькаре и гордо направился к выходу. Но у дверей кто-то схватил его за воротник. Он обернулся, и в тот же миг бармен нокаутировал его прямым ударом в челюсть. Двое официантов оттащили его в угол и бросили там, словно ненужную старую метлу. Пришел полицейский.
— Ну-ка дыхни, мерзавец! — приказал он.
Впрочем, Амилькаре отделался сравнительно легко. Его оштрафовали и посадили на пятнадцать суток за буйство в общественном месте.
— Счастье еще, что в баре не было моего соседа, депутата Каньотти, — сказал про себя Амилькаре, переступая порог камеры. — Получил бы я тогда не меньше двух-трех лет. Да и то принимая во внимание смягчающие обстоятельства — как-никак это я его избирал!
- Предыдущая
- 2/2
