Пропавшие в Стране Страха - Слаповский Алексей Иванович - Страница 6

• Предыдущая
• 6/70
• Следующая

А потом начались сюрпризы – кто-то вдруг пробежит рядом, что-то летающее опахнет лицо, паутина облепляет рот, нос, глаза, приходится отцеплять ее пальцами, а вот провели по ноге – то ли хвостом, то ли щупальцем…

Ник и Вик шли, выставив вперед руки. Им меньше всего хотелось касаться стен, но иначе пришлось бы натыкаться на них всем телом. Чтобы не потеряться, они прижались друг к другу плечами. Не очень удобно, зато надежно.

– А вам не страшно? – спросил Ник Людофоба.

– Не очень, – послышался сзади голос. – Я же говорю, людей здесь почти нет, они сюда заходить боятся. А на мелочи я не обращаю внимания. Один раз что-то по уху ударило, потом какая-то гадость на голову свалилась и глаза залепила, бывало, пауки за шиворот сваливались…

– Не надо рассказывать! – взмолился Ник.

– Сам просил.

– Я не просил!

У Ника зачесалось меж лопатками. Возможно, просто зачесалось, а возможно, что-то попало. Нику показалось: живое и гадкое.

– Паук! – закричал он и бросился вперед, что было глуповато: если это даже и паук, он ведь за шиворотом, какой смысл бежать от того, что на тебе?

Вик, боясь, что брат заблудится, помчался вслед за ним.

Они бежали, натыкаясь о стены, ушибаясь о них.

Людофоб тоже прибавил шагу. Топот ног убегающих братьев помогал ему ориентироваться, следовать за ними и не натыкаться на стены.

Вик догнал Ника, уцепил за рубашку, Ник взвизгнул и ударил его по руке.

– Это я! – закричал Вик.

– Предупреждать надо!

Наконец стало светлее.

Вик и Ник увидели обычные каменные стены.

Братья стали успокаиваться.

Впрочем, и до этого, когда бежали, им было уже не так страшно, хотя они и стукались, и ушибались. Вик успел мысленно сделать еще один вывод: когда бежишь, не так боишься. И еще: когда что-то осторожно и боязливо нащупываешь в темноте, оно кажется страшнее, чем если об него стукнуться или просто схватить. В будущем так и буду делать, решил он. Пока в темноте что-то ощупываешь, оно успеет сто раз показаться и жабой, и ящером, и крокодилом. А если сразу ухватишь – тут же понятно что… Что? Что все-таки крокодил? Ну и пусть крокодил. Но только крокодил, а не сразу и жаба, и ящер. Уж что-нибудь одно. Одного, но понятно чего боишься меньше, чем многого и непонятного.

Итак, стало светлее.

Братья приободрились, а Людофоб, напротив, помрачнел.

– В чем дело? – спросил Вик.

– Тут уже люди встречаются.

– Вот и хорошо! – обрадовался Ник.

Людофоб метнул на него раздраженный взгляд, но ничего не сказал.

Первыми встреченными людьми, возникшими в полусумраке, оказались два подростка лет примерно четырнадцати. Братьям они показались тоже братьями – очень уж похожи. Прически одинаковые, глаза смотрят одинаково (сурово), у каждого в левом ухе по серьге, на запястье одинаковые татуировки (нарисованные) в виде стрел и черепа, на пальцах каждой руки по два металлических перстня – тоже с черепушками и стрелками, футболки на них были черные с какими-то скорпионами и тараканами, штаны широкие, со множеством карманов, кроссовки на толстых подошвах. Просто близнецы! Но, приглядевшись, братья заметили, что различия все-таки есть: у одного была родинка на щеке, а у второго родинки не было.

Людофоб трясся от страха.

– Не трогайте меня, пожалуйста! – попросил он.

Но подростки не собирались его трогать и вообще не заинтересовались им. Они уставились на Вика и Ника, и тот, который без родинки, спросил:

– Вы откуда?

– Оттуда, – махнул рукой Вик.

– Лечиться прибыли?

– Нет, мы так.

– Как это так? – не понимали подростки. – Так здесь никого не бывает. Или там есть где-то вход? – Они переглянулись.

– Был. Теперь закрылся, – сообщил Вик.

Подростки заметно огорчились.

– Говорил я тебе, нечего тут делать! – сказал тот, что без родинки.

– А вы не сбежать, случайно, пытались? – полюбопытствовал Людофоб.

– С какой стати? Нам и тут хорошо. Мы просто… Гуляем, – сказал тот, что с родинкой, и Вик с Ником тут же по его интонации поняли, что он врет. Уж как подростки умеют врать взрослым, они прекрасно знали. Но Людофоб оказался таким же наивным и доверчивым, какими обычно бывают учителя и родители, он не усомнился. И посоветовал:

– Ну и гуляйте дальше, только одни! Мне и без вас страха хватает!

Подростки не торопились гулять. Оглядев Ника и Вика, тот, что без родинки, сказал:

– Какие-то вы не крутые.

– И прикид на вас не прикольный! – добавил второй.

Людофоб не понял, о чем речь, хоть и был местным, а Вик и Ник прекрасно поняли: подростки имели в виду, что выглядят они очень уж просто. И пирсинга у них нет (а это модно). И штанов нет со множеством карманов (это тоже модно). И татуировок нет (вот уж что модно так модно!). В их школе многие обзавелись всем этим, чтобы выглядеть круто. Вик, обладая большей, чем брат, самостоятельностью поведения, не обращал на моду внимания, а Ник заикнулся было о том, чтобы проколоть ему ухо, но Олег с усмешкой спросил:

– Хочешь быть лучше самого себя?

Ник не вполне понял, но смутно догадался. И все же сказал:

– Нет, но у нас в классе все так ходят.

Он имел в виду, конечно, не всех, а лучших, авторитетных, тех, кто называет себя нормальными пацанами и конкретными парнями.

– А тебе очень надо быть похожим на всех? – спросил Олег.

– Да нет, не обязательно, – вяло ответил Ник, хотя, если по правде, именно этого он и хотел.

Меж тем тот, который с родинкой, подошел к Вику, как к старшему, и протянул руку:

– Паша!

Вик хотел пожать руку, но Паша хлопнул его ладонь своей ладонью, а потом выставил кулак.

Этот ритуал братья тоже знали: сейчас у нормальных пацанов не принято просто здороваться. Надо так: сначала хлопнуться ладонями, потом стукнуться кулаками, потом локтями, потом рубануть себя по горлу, а потом два раза дернуть сверху вниз обеими согнутыми руками. Это круто. Это значит – ты свой.

Но Вик не стал этого делать. Ему эти глупости никогда не нравились.

Тот, что без родинки, немедленно оскорбился.

– Ты нас в отстое держишь? – спросил он Вика.

– Держу, держу, – кивнул Вик.

– Да ладно тебе! – урезонил Ник Вика. – Ты не видишь, что ли, свои же парни!

И он, подойдя к тому, что без родинки, исполнил вместо Вика ритуал приветствия.

– Ладно, – удовлетворенно сказал тот, что с родинкой. – По любому мы с вами еще увидимся.

– Не уверен, – сказал Вик. – Мы тут ненадолго.

Подростки вылупили глаза и начали хохотать. Они не просто хохотали, они, грубо говоря, ржали, ударяя себя кулаками в грудь, захлебываясь и даже плача от хохота, повторяя:

– Ненадолго! Сдохнуть, как смешно!

Это братьям тоже было знакомо: в их школе нормальным пацанам положено именно так проявлять эмоции. Просто смеются девчонки и ботаники, крутые именно ржут, бугагакают, откидываются, подыхают от прикола и т. п.

Отбугагакавшись, подростки сказали:

– Спасибо, посмешили.

А потом, помявшись, один из них спросил Людофоба:

– Извините, а у вас таблеточки нет?

– Какой таблеточки? Нет у меня никакой таблеточки! Вы стабилизатор имеете в виду? Объявили же: строго по норме! Идите к профессору, он вам выдаст!

– Да уже выдавал, кончились.

Подростки грустно вздохнули и ушли, свернув в один из лабиринтов.

– Чумные какие-то, – сказал Ник.

– Вот-вот, – поддакнул Людофоб. – Они страбыты или страбынеты. По классификации профессора Страхова, стрыбынеты – подростки или вообще люди, которые болеют страхом быть не такими. Не такими, как образцы. У всех же есть образцы, понимаете? Отсюда и название болезни – СТРАх БЫть НЕ Таким. «Страбынет» получилось. Профессор умеет придумывать! А есть еще страбыты. У которых СТРАх БЫть Такими, как все. Страбыты и страбынеты без конца враждуют. Ладно, хватит болтать, мы так за целый день до центра не дойдем. Господи, как я боюсь туда идти!

• Предыдущая
• 6/70
• Следующая