Приглашение к греху - Энок Сюзанна - Страница 39

• Предыдущая
• 39/62
• Следующая

Закери снова глянул в сторону Молли. Потом сунул палец в открытую петлю накидки Кэролайн и притянул ее к себе. Она споткнулась и упала ему на грудь, а он поднял ее лицо за подбородок и поцеловал в губы. Кэролайн, застонав, запустила пальцы ему в волосы.

– Тише, – прошептал он, прерывая поцелуй и показывая глазами на каменную скамью, где дремала Молли. – Идите сюда.

Взяв за руку, он повел ее мимо поваленной колонны на небольшую поляну. Она хотела поблагодарить его за все, что он для нее сделал, но он закрыл ей рот поцелуем. Вообще-то этого уже было достаточно, потому что ее окатила горячая волна и она куда-то поплыла. Неужели лишь одно соприкосновение губ может вызвать такое неистовое желание?

Потом его руки скользнули по ее груди и ладони накрыли соски. Когда он надавил на них, она даже подпрыгнула. Что-то теплое напряглось у нее между ног. Просто целоваться было недостаточно.

– Кэролайн, – пробормотал он. – Я хочу вас спросить, хотите ли вы этого. Говорите правду.

Она посмотрела ему в глаза.

– Нечестно, что мужчина может делать это, когда захочет, при условии, что будет тактичен, а женщина, хотя и решила прожить свою жизнь в одиночестве, но прилично – не может. Я выбираю свой собственный путь.

Он усмехнулся:

– Означает ли это «да»?

Она положила руки на его ладони, все еще прикрывавшие ей грудь. Отодвинув их, она расстегнула пуговицу на накидке.

– Это совершенно определенное «да».

– Отлично.

Не прошло и секунды, как он расстегнул накидку и спустил вниз. На этот раз, когда он поцеловал ее, у нее подкосились колени. Губы, рты, языки… Боже, разве можно ожидать от женщины, что она от этого откажется просто потому, что решила остаться незамужней?

Она обвила его шею руками и прижалась к нему, почувствовав, какой твердой стала его плоть. Дыхание участилось, сердце забилось с бешеной скоростью.

– Закери, я не знаю, сколько у нас времени.

– До ленча двадцать минут. – Он стал расстегивать пуговицы платья на спине с такой удивительной ловкостью, что у нее перехватило дыхание. – Этого, конечно, мало, но нам придется уложиться.

Когда он стянул с плеч платье и сорочку, она поежилась от легкого летнего ветерка – не от холода, а от предвкушения. Негнущимися пальцами она начала расстегивать его жилет, потом вытащила из брюк полы рубашки. Все это время он говорил правильные слова, разумные и утешительные, – такие, какие она хотела слышать. Однако если это было частью соблазнения, это была напрасная трата времени. Она хотела его, и это было лучшим моментом, чтобы удовлетворить свою страсть.

Он опустился на колени на плед и увлек ее за собой.

– Я хочу, чтобы вы показали мне все, – пробормотала Кэролайн, запустив руки ему под рубашку.

– Дело не в показе, а в ощущениях.

Он еще ниже опустил платье и сорочку и прикоснулся губами к ее груди.

– Понимаю, что вы имеете в виду, – удалось ей сказать.

– Вряд ли. Пока еще не понимаете. Пока.

Он немного отклонился и, спустив платье до талии, остановил свой взгляд на ее обнаженной груди. Потом обхватил каждую грудь ладонью и стал ласкать.

О Боже! Кэролайн всегда считала, что во всем, кроме живописи, она руководствуется умом и логикой, но это ощущение было необычным и вызывало такое желание, что она не знала, сможет ли это вытерпеть. А он взял один сосок губами и стал водить по нему языком.

– О Боже!

Подложив ей руку под спину, он опустил ее на плед. Когда Закери переключил внимание на правую грудь, она выгнула спину и запустила пальцы ему в волосы, чтобы удержать его.

Он приподнялся, но ровно настолько, чтобы стянуть с себя рубашку, а потом снова вернулся к мучительным прикосновениям к ее телу. Ей понравилось водить руками по его голой спине и чувствовать, как напрягаются мускулы. Но когда она попыталась заняться застежкой его брюк, он ее остановил:

– Еще не время.

Он начал тянуть вниз ее платье. Она приподняла бедра, и через минуту он снял платье вместе с сорочкой, а потом и туфли, которые полетели в траву.

Кэролайн лежала голая под тополями и вьющимися розами, а он приподнял за щиколотку ее левую ногу и стал осыпать легкими поцелуями. И пока он так двигался вверх, она извивалась, гладила себя по бедрам и груди и стонала.

Но тут Закери лег на живот, раздвинул ей бедра, а его язык проник внутрь ее. Она вздрогнула.

– Пожалуйста, Закери, я больше не могу терпеть, – тихо говорила она, уже не помня, почему ей надо почти шептать. – Я не могу…

– Можешь, – неровным голосом произнес он. Потом он проделал то же самое с ее правой ногой, с той же неторопливостью. Она не понимала, как он может столько терпеть, когда ее тело изнемогало от желания слиться с ним?

Наконец он опять встал на колени и расстегнул брюки. Потом приподнялся и стянул их с себя.

– Вот почему художники лепят скульптуры, – прошептала она, глядя на него широко раскрытыми глазами.

– Я хотел сказать то же самое о тебе, любовь моя, но я тебя благодарю.

Он накрыл ее своим телом и начал осыпать жадными поцелуями горло и грудь.

– Закери, у нас кончается время, – жалобно сказала она.

– В следующий раз мы не будем спешить.

В следующий раз? Она не была уверена, что переживет то, что было сегодня.

– Пожалуйста.

– Подожди, – прошептал он и медленно, очень осторожно – хотя она хотела, чтобы он поторопился, – вошел в нее.

Она почувствовала резкую боль. Удивившись, она закрыла глаза и сосредоточилась на том, что происходит внутри ее, пока он не вошел в нее до конца.

– Господи, – прошептал он. – Да открой же глаза. Она увидела его лицо в нескольких дюймах от своего. А он начал двигать бедрами. Она схватила его за плечи, впившись в них ногтями, и прижала к себе так крепко, как только могла. Ей хотелось большего. Ей хотелось всего.

Ритм его движений ускорился, а напряжение внутри ее все росло и росло, пока не взорвалось, оставив ее опустошенной и беспомощной.

Из его груди тоже вырвался стон, и он упал лицом ей на плечо. Тяжело дыша, она целовала его в ухо, стараясь вспомнить, где они находятся и почему им надо остановиться и одеться. Но она не была готова к тому, чтобы этот дивный момент кончился.

Закери лег, опершись на локоть, и посмотрел на Кэролайн. Кто бы мог подумать, что девственница может быть такой страстной, а его завести так, что он не снял сапоги, а брюки спустил только до колен. Считалось, что девственницы должны быть нервными и застенчивыми, а к этому моменту рыдать, оплакивая свою погубленную репутацию.

Однако Кэролайн провела пальцами по его груди, возможно, для того, чтобы запомнить мускулатуру или еще для чего-нибудь. А потом рука опустилась ниже, и ее прикосновение заставило его подскочить. Ему пришлось собрать в кулак всю свою волю, чтобы не начать все сначала. При всей своей смелости Кэролайн вряд ли хотела забеременеть.

– Ты должна дать мне передышку, прежде чем мы повторим наш опыт. – Он наклонился и поцеловал ее. – Но сегодня у нас вряд ли будет время, учитывая обстоятельства.

– Это было великолепно, – сказала она, все еще не совсем придя в себя. – А что бы ты сделал по-другому, если бы у тебя было больше времени?

– Ты не удовлетворена?

– Даже очень. Просто ты сказал, что тебе хотелось бы, чтобы у нас было больше времени. Так что бы ты в таком случае сделал?

Закери провел пальцем вокруг соска, наблюдая затем, как он затвердевает.

– Ну, во-первых, есть другие положения.

– Господи, – прошептала она, снова выгибая спину. Оказывается, двадцать минут – это мало.

– А еще…

– Я видела книги по искусству с неприличными рисунками, – прервала она его, очевидно, пытаясь вернуть свое умение рассуждать логически.

– О! – Он подавил усмешку. – А еще существуют взаимные ласки, доставляющие удовольствие обоим.

– Ты не ощутил удовольствия?

– Ощутил. Но я не об этом…

• Предыдущая
• 39/62
• Следующая