Том 3. Поэмы - Есенин Сергей Александрович - Страница 67

Подобное направление можно назвать пролетарско-попутническим» (журн. «Октябрь», 1924, № 4, с. 178).

Редакция журнала «Октябрь» в этом же номере поместила ответ на выступление А. Соколова под названием «О „левом“ уклоне тов. Соколова» (без подписи), где, в частности, говорилось: «Конечно, его ‹Есенина› „Песнь в великом походе“ — вещь не пролетарская; иначе у нас бы и разговору не было с тов. Соколовым. Но стоит сравнить все это произведение, помещенное в „Октябре“, с прежними кабацкими стихами того же Есенина в „Красной нови“, чтобы понять тот громадный идеологический сдвиг, который произошел в творчестве Есенина. ‹…›…„Октябрь“ на примере Есенина показал, как может идеологически к лучшему измениться попутчик, если оказать на него должное товарищеское воздействие» (с. 184–185; то же: Родов С. «О „левом“ уклоне тов. Соколова» — Сб. «В лит. боях (1922–1925). Статьи, заметки, документы». М., 1926).

Подробный критический анализ поэмы «Песнь о великом походе» дал Н. Асеев в статье «О героях Бабеля, „октябринах“ С. Есенина, иностранных новинках и о прочих литературных вещах» (газ. «Известия», Одесса, 1924, 25 дек., № 1520). Анализ «октябрин» Есенина (иронично обыграно содержание поэмы и место ее публикации — журнал „Октябрь“) Н. Асеев связал с подробным анализом диспута в Доме печати (Москва, 29 нояб. 1924 г.), посвященного героям «Конармии» И. Бабеля: «И если метод тов. Воронского, — писал Н. Асеев, — метод выращивания кривых карликовых деревьев, то в методе т. т. из „Октября“ предвидится слишком простая расстановка телеграфных столбов на литературной дороге. ‹…›

Примером такого телеграфного столба, вытянувшегося в струнку, служит поэма С. Есенина „Песня о великом походе“ ‹так!›. Есенин всерьез, очевидно, задумался о выправлении своей идеологической линии. И написал… поэтическую иллюстрацию к сменовеховской теории проф. Устрялова. Формальные достоинства и недостатки этой вещи — обычные для Есенина. Стилизация народного песенного сказа, — но это до Есенина сделал уже Лермонтов в „Песне о купце Калашникове“. Может быть, права на этот прием больше у Есенина, чем у Лермонтова, но… повторение приема всегда наводит на мысль о подражании. И именно от этой мысли не отделаешься, когда читаешь перебои распева, введенные С. Есениным в песню. ‹…›

Конечно, это мелкие недочеты есенинского творчества, относящиеся уже к самому характеру. А достоинств у „Песни“ много. Великолепно использованы революционные частушки, очень хорошо ведется основная линия размера, вещь нигде не разрывается, она действительно полна мелодийно-повествовательного пафоса — и тем досаднее эта устряловщина, это запоздалое приравнивание коммунизма к петровской дубинке, „оригинальностью“ которого пытается щегольнуть С. Есенин».

Изложив содержание поэмы, которую завершает фигура Петра, с умилением взирающего на свой город, разукрашенный красными флагами, Н. Н. Асеев сделал вывод: «Беспомощней и натянутей, чем эта „тема“, — трудно придумать».

Н. Осинский (В. В. Оболенский) в обзоре «Литературный год» назвал поэму Есенина, напечатанную в «Октябре», «вполне „советской“» (газ. «Правда», М., 1925, янв., № 1). И. Новский (Рубановский И.) в рецензии на № 3 «Октября», в частности, писал: «Остальные мелкие вещи: М. Залка ‹…›, И. Доронина ‹…› и С. Есенина(!) „Песнь о великом походе“ прочтутся с интересом ‹…›. Интересная попытка Есенина в форме песенного сказа отобразить понимание октября нашим крестьянином» (газ. «Известия ЦИК СССР и ВЦИК». 1925, 6 янв., № 4).

Критик-«напостовец» С. Родов, подводя итоги дискуссии вокруг публикации поэмы в журнале «Октябрь», заявил в докладе-отчете Правления ВАПП, единогласно одобренном Первой Всесоюзной конференцией пролетарских писателей 10 января 1925 г.: «Редакция „Октября“ поступила вполне правильно. Конечно, мы не думаем отводить в „Октябре“ значительное место попутчикам, но если помещение какого-либо „попутчика“ тактически выгодно пролетарской литературе — а поэма Есенина как раз такова, — то мы не можем от этого отказаться» (Сб. «Организация пролетарской литературы», М., 1925, с. 16).

Выход в свет «Песни о великом походе» отдельным изданием вызвал новую волну откликов. В. Л. Королев в газете «Коммуна» (Калуга, 1925, 13 мая, № 106, рубрика «Книжная полка») кратко характеризовал оформление и содержание поэмы, написанной старорусским стихотворным складом, и писал, что «Песнь о великом походе», «уже знакомую городу, вполне можно рекомендовать для деревенских библиотек».

Информацию о выходе в России книги Сергея Есенина поместили газ. «Новый мир», Буэнос-Айрес, 1925, 24 мая и газ. «Последние новости», Париж, 1925, 24 сент. № 1662.

Высокую оценку дал поэме Есенина В. А. Красильников, отметивший не только социальность и революционность темы «Песни о великом походе», но и новизну ее формы (журн. «Город и деревня», М., 1925, № 16/17, сент., с. 76). В другой работе В. А. Красильников охарактеризовал поэму подробнее: «„Песнь о великом походе“ (Октябрь, № 3, 24 года) для суждения о новой дороге Есенина — недостаточный материал. Правда, она сдвиг к революционным темам и выполнена местами необыкновенно сильно, но самый подход к современным событиям — защита Ленинграда от белых — оказался традиционным есенинским подходом к революции от летописей, сказаний. Так же как его другая революционная поэма «Марфа-Посадница», песнь делится на два сказа ‹…› и, конечно, первый сказ, оправленный в сильную рамку летописного отрывка, к сюжету самой песни имеет очень небольшое отношение. Таким образом тематический прогресс Есенина в этой вещи не велик — действительно велик технический прогресс, потому что „Марфа-Посадница“ была слабой, юношеской поэмой» (ПиР, М., 1925, кн. 7, окт. — нояб., с. 122).

По мнению критика В. Никонова, Есенин в «Песни о великом походе» «спотыкаясь, — но дает яркие образы; многие герои у Родова, Лелевича, даже у Безыменского, — игрушечные деревянные солдатики перед Есенинским ротным („Песнь о великом походе“). Это живой человек» (журн. «Стрежень», Ульяновск, 1925, № 1, нояб., с. 11).

В ряде работ, опубликованных вскоре после смерти Есенина, «поэма о кожаных куртках Питерграда» расценивалась в числе лучших вещей поэта (А. Коптелов в рецензии на т. 3 Собр. ст. — газ. «Звезда Алтая», Бийск, 1926, 13 июля, № 158; см. также газ. «Волна», Архангельск, 1926, 7 янв., № 5 и кн. В. Львова-Рогачевского «Новейшая русская литература», 5-е изд., М., 1926, с. 328).

Ю. Н. Либединский и П. В. Орешин тогда же положительно отозвались о «Песни о великом походе» в воспоминаниях о поэте (Либединский Ю. О Есенине (Воспоминания) — Журн. «На лит. посту». М., 1926, кн. 1, с. 32–34; Орешин П. Мое знакомство с Сергеем Есениным. Воспоминания. — Кр. нива, 1926, № 52, дек., с. 19–20).

Были критики, оценившие «новый поворот» Есенина резко отрицательно. В. Друзин в статье «Путь Есенина» писал: «Он едет на Кавказ, окончательно излечивается от богемы. Круто берет курс на РКП, начинает изо всех сил советизироваться. ‹…›

Отход от „Москвы кабацкой“ — разительный. И формально — Есенин однотонный анапест меняет на ямб (ямб, впрочем, не Пушкинский, а опять-таки скорее Блоковский), пробует частушечные размеры („Песня о великом походе“). ‹…›

Одно можно отметить — пока Есенину нюханье Маркса пользы не приносит. Его советизированные стихи — рассудочны, лишены лирической влаги, подчас убоги, в них нет внутренней культурности стиха как такового (то, что было в изобилии у Гумилева и что имеется у любого самого бездарного Гумилевского последыша)» (Красная газ., веч. вып., 1925, 15 мая, № 116).

Близкую оценку поэме дал Г. Адонц в статье «О поэзии Есенина»: «…Есенин ‹…› пробует окунуться в самую что ни на есть революционную современность. Он пишет „Песнь о великом походе“. На 32-х миниатюрных страничках рисует он „новым вольным сказом“ мрачное историческое прошлое — Петровскую Русь, а потом великий Октябрь… „Новый, вольный сказ“ — это попросту немного перелицованный старый кольцовский размер: его ритмика, его мелодика… ‹…›