Злые чары Синей Луны - Грин Саймон - Страница 2
- Предыдущая
- 2/121
- Следующая
— Разумеется, — снова фыркнула Фишер. Ей отлично удавалось вложить массу эмоций в один хороший фырк. — Ладно, веди меня к этому привидению. Я завяжу ему саван узлами. И может, тогда нам дадут вернуться к нормальной работе.
Дом семьи Хартли оказался тихим, почти неприметным трехэтажным зданием в хорошем состоянии, расположенном посередине Воробьиного переулка. В нем, удаленном на многие мили от всего, хоть сколько-нибудь напоминающего сельскую местность, имелся налет чего-то неуловимо деревенского. Да и вообще весь квартальчик производил впечатление спокойного и цивилизованного, даже до некоторой степени благоприятного для здоровья.
Хок и Фишер с хозяйским видом неторопливо шествовали по хорошо освещенной улице, и у нескольких частных охранников, разодетых в яркую цветастую униформу, быстренько отыскались неотложные причины посмотреть в другую сторону. Они не считали свое жалование достаточно большим, чтобы связываться с Хоком и Фишер. Если хорошенько подумать, то, пожалуй, во всем Хейвене не нашлось бы таких денег.
Нынешние владельцы особняка ждали капитанов перед закрытой парадной дверью. В участке Хоку и Фишер кратко охарактеризовали нынешний состав семьи Хартли.
Леонард и Мэвис Хартли. Обоим по сорок с небольшим. Вид они имели цветущий и преуспевающий. Одевались с головы до ног по последнему крику моды, хотя им это не шло.
Ростом Леонард оказался повыше жены. Сияющая лысина и неудачная попытка отпустить усы. Он нервно теребил пуговицы жилета — видимо, никак не мог успокоиться.
Его жена Мэвис, плотная, низкорослая, отличалась неподвижным сердитым взглядом и выдвинутым вперед подбородком. Весь ее вид наводил на мысль о новом истолковании фразы «решительно настроенная». У Хока даже возникло опасение, что в том случае, если госпоже Хартли не понравится что-либо в его поведении, она непременно бросится на него и пребольно укусит за какое-нибудь место.
Их сын Фрэнсис терся позади родителей, словно смущенный собственным присутствием. Высокий, тощий, с бледностью, значительно превышающей требования моды, и длинными, тонкими, волнистыми волосами, он вырядился в наглухо застегнутый старомодный черный костюм, повсеместно отделанный черным кружевом. Глаза молодой человек явно подкрашивал. Хок моментально подобрал ему точное определение. Один из этих декадентов-романтиков, которые пишут плохие стихи об увядании и смерти и устраивают частные вечеринки с абсентом в кругу таких же мрачных друзей. Сочтя воплощением романтизма вампиров, с которыми им ни разу встречаться не доводилось, они организуют тайные мистические сеансы — и потом считают себя страшно смелыми и мятежными, ибо осмелились сунуть пальчик в столь темные воды.
Капитаны, время от времени поддавая ногами камешки, неспешно приблизились к крыльцу дома и остановились перед хозяевами. Хартли отступили на шаг и принялись озираться в поисках личной охраны. Хок представился, и на лицах почтенных производителей скребков для обуви отразилась интереснейшая борьба противоречий: облегчения и паники. Облегчения оттого, что Стража, наконец, прислала кого-то на помощь. И встревоженности — оттого, что… Ну, оттого, что это оказались Хок и Фишер.
— Вы ведь не разобьете ничего ценного? — взмолился Леонард Хартли. — Там, в доме, множество по-настоящему ценных вещей. Неповторимых. Не говоря уже о сентиментальных соображениях…
— Ценные вещи! — рявкнула госпожа Хартли. — Лучше скажи им про фарфоровые статуэтки, Леонард!
— Да, да, фарфоровые статуэтки…
— Очень хрупкие! — перебила Мевис. — И даже не приближайтесь к стеклянным стеллажам. На сбор этих коллекций ушли годы. Любой ущерб будет вычтен из вашего жалованья.
— Любой ущерб… — начал Леонард.
— Скажи им про привидение!
— Я как раз собирался сказать им про привидение, дорогая!
— Не смей повышать на меня голос, Леонард Хартли! Я помню тебя еще помощником галантерейщика! Мама всегда говорила, что я вступила в мезальянс.
— Я был очень высококлассным помощником галантерейщика…
Данное выяснение отношений между г-ном и г-жой Хартли, вне всякого сомнения, не требовало участия капитанов, так что они сочли возможным перенести свое внимание на Фрэнсиса. Юноша выпучил на них глаза — сказать по правде, они и без того были изрядно навыкате, — сплел длинные тонкие пальцы на впалой груди и скорбно улыбнулся.
— Что вы можете нам рассказать о явлении призрака? — Хок возвысил голос, дабы перекрыть дискуссию между Леонардом и Мэвис.
— О, я думаю, это ужасно восхитительно. Черт! Настоящее вторжение из потусторонних миров. Я, знаете ли, сам — из детей ночи. Потерянная душа, посвятившая себя темным искусствам. Странник на берегах Забвения. Я опубликовал стихи в нескольких почти очень известных журналах. Вы ведь не сделаете призраку больно, правда? Я пытался поговорить с ним, но, похоже, не слишком продвинулся. Пробовал читать ему свои стихи, но он просто исчезает. По-моему, он застенчивый. Я лично не возражал бы против того, чтобы жить в доме с привидениями… Я хочу сказать, так здорово было бы иметь возможность небрежно уронить в беседе с другими детьми ночи, что я лично сталкивался с потерянным духом… Все мои друзья такие завистливые. Если бы только призрак дал мне немного поспать… В том смысле, что я хоть и ночное существо, но всему есть предел.
— Не слушайте его, капитан! — Леонард Хартли попытался придать своему голосу хотя бы немного властности, но — увы! — ни на йоту не приблизился к желаемому результату.
— Ну, пап, ну, в самом деле!
— Правильно, Леонард, — встряла Мэвис. — Поговори с ними. Возьми ситуацию в свои руки.
— Я и говорю им, Мэвис…
— Ну, так давай! Будь мужчиной! В конце концов, ты ведь платишь налоги…
Хок и Фишер переглянулись и прошествовали мимо Хартли ко входу. Судя по всему, полезная информация, которую они надеялись получить у хозяев, вряд ли окупит силы и время, затраченные на ее извлечение. Проще сразу приступить к работе.
Парадная дверь выглядела самой обыкновенной. Хок повернул тяжелую серебряную ручку и толкнул ее. Створки мягко подались. Хорошо смазанные петли не скрипели. Как традиционно! Капитаны неторопливо вошли в холл. Все здесь так и дышало спокойствием. На стенах, обитых деревянными панелями, под мерцающими газовыми светильниками красовались несколько непритязательных сельских пейзажей. На полу лежал толстый ковер, а изящная старинная мебель была отполирована до блеска.
Хок прикрыл за собой дверь, и визгливая перебранка на крыльце моментально оборвалась, отчего внезапно наступила блаженная тишина.
— По крайней мере, здесь тепло, — заметила Фишер. — Откуда начнем?
— Хороший вопрос. Очевидно, явления не имеют четкой локализации. Призрак появляется и исчезает в любом месте и в любое время. — Хок огляделся. — Полагаю… А, просто станем проверять комнаты одну за другой, пока чего-нибудь не найдем. Или пока что-нибудь не найдет нас. Тогда мы… что-нибудь с этим сделаем.
— То есть?
— Ну, я работаю над этим вопросом.
— Прекрасно. Теперь я чувствую себя в полной безопасности.
Тишину всколыхнул звук приближающихся шагов. Капитаны мгновенно развернулись, выхватив оружие. Кто-то спускался по главной лестнице в конце вестибюля. Хок и Фишер, с мрачными и сосредоточенными лицами, осторожно двинулись навстречу. Они остановились у подножия лестницы, бросили взгляд на неумолимо надвигающееся видение — и решили, что зашли достаточно далеко. Рослая, крупная женщина, закутанная в пышные, хотя и несколько потертые одеяния, зависла над ними. Лицо под копной темных нечесаных кудрей покрывал такой слой пудры, румян и белил, что разглядеть истинные черты дамы практически не представлялось возможным. Рот представлял собой разверстую алую рану, нарисованные глаза горели устрашающе. Шириною плеч видение не уступало портовому грузчику. Женщина выглядела мощной, осязаемой и до жути реальной.
Она пронзила Хока ужасным взглядом, протянула трясущуюся руку с покрытыми алым лаком ногтями и произнесла глубоким замогильным голосом:
- Предыдущая
- 2/121
- Следующая
