Мир Призраков - Грин Саймон - Страница 2
- Предыдущая
- 2/44
- Следующая
— Если это так важно, то почему нас всего пятеро? — спросил морской пехотинец Стэйсяк. — Почему бы не прилететь сюда в сопровождении целой команды из службы безопасности, окружить Базу, а затем обрушиться на нее и раздолбать все, что движется?
— Потому что База контролирует все горнодобывающее оборудование на Ансили, — твердо сказал Сайленс. — Уже сейчас производительность ее систем сократилась до тридцати процентов. Мы не можем подвергать базу риску разрушения, тем самым совсем осложнив ситуацию. Кроме того, как верно заметила экстрасенс, нельзя исключать возможность, что это всего лишь «бункерная лихорадка» — новая форма психоза замкнутого пространства. Может быть, все, в чем нуждается персонал Базы, — это короткая приятная беседа в отделении психотерапии «Ветра тьмы». Мы здесь для того, чтобы разузнать, что происходит, и сообщить об этом, а не спешить с карательной операцией против тех оставшихся людей, которые могут нам рассказать обо всем, что здесь случилось.
— Понятно, капитан, — сказал другой морской пехотинец, Риппер. — Мы проведем эту операцию четко и аккуратно, по порядку. Никаких проблем!
Сайленс сдержанно кивнул и между делом стал изучать обоих пехотинцев. Льюис Стэйсяк был средней комплекции, двадцати с небольшим лет, но выглядел уже потертым и слегка обрюзгшим. Его волосы были длинноваты, форма помята, да и лицо выражало пренебрежение к своей внешности. Стэйсяк слишком долго не был в настоящем деле и стал мягкотелым и беспечным. Но отчасти поэтому Сайленс и включил его в состав экспедиции. Случись что-то непредвиденное, Стэйсяк не будет невосполнимой потерей. Всегда полезно иметь под рукой кого-нибудь, кого не жаль потерять, кого можно использовать прежде, чем подумаешь о себе самом.
А пока следует держать под контролем этого парня. Неряшливые пехотинцы, как правило, не выдерживают длительного прессинга. После придирок начальника у них, впрочем, появляется мерзкая привычка конфликтовать с каждым, кто окажется рядом.
Алек Риппер, напротив, обладал теми качествами, которых не было у Стэйсяка. Риппер был прирожденным морским пехотинцем и именно так и выглядел. Двадцати девяти лет от роду, с четырнадцатилетним опытом службы, крупный и крепкий как гранит и более чем скромный. Подтянутый и аккуратный, с коротко подстриженного затылка до начищенных ботинок. Четыре медали, три благодарности в приказе за отличие в бою. Мог бы стать офицером при наличии соответствующих родственных связей. Так получилось, что представление его к офицерскому званию дважды отклонялось — и все из-за того, что он указывал высшему офицеру на возможные ошибки. А вести себя так на службе, по крайней мере, неблагоразумно, особенно перед строем свидетелей. Кроме того, в послужном списке Риппера указывалось, что он хороший служака и отличный боец, обладающий редкой способностью к выживанию в экстремальных условиях. И если кто-то и вернется живым после завершения этой экспедиции, то наверняка — Риппер.
Если вообще кто-то вернется.
Они ничего не знали об Ансили. Сайленс знал. Он бывал здесь раньше, десять лет тому назад, когда из лесов нескончаемыми волнами стали выходить эшрэи, убивая всех мужчин и женщин на своем пути. Он помнил о страшных злодеяниях эшрэев и о еще более страшном обращении с ними самими, на что пришлось пойти, чтобы их остановить. Теперь эшрэи мертвы. Они вымерли, так же как и прочие живые существа на этой планете.
Катер неожиданно накренился, рев двигателей, казалось, на мгновение смолк, а затем вновь обрел свой нормальный ритм. Сайленс повернулся в кресле и взглянул на дисплеи. Везде горели красные аварийные датчики, но признаков внешних повреждений не было. Он снова обратился к сенсорам, и переборки вокруг него снова стали как будто прозрачными. Вокруг катера кипели темные грозовые облака, проносясь мимо с захватывающей дух скоростью. Катер вновь накренило, и Сайленс всем нутром почувствовал облегчение от того, что катер меняет скорость и курс независимо от состояния и реакции членов его команды. Вокруг появлялись и исчезали сверкающие металлические деревья, вспыхивали и гасли их отблески, но Сайленс не был уверен, что катеру приходится уворачиваться от столкновений только с деревьями. Чувствовалось, что в буре присутствует еще что-то. Что-то такое, что давно уже ждало возможности отомстить и, будь оно проклято, не умерло за долгие десять лет. Мир призраков.
— Морские пехотинцы, оружие к бою! — хриплым голосом приказал Сайленс. — Разведчица, следите за сенсорами и сообщайте мне обо всем, что видите. Экстрасенс, мне нужно полное биоэнергетическое сканирование — настолько, насколько вы сможете проникнуть. Мне нужно знать, что происходит за бортом.
Лица морских пехотинцев побледнели — через вживленные в их мозг устройства они приняли на себя контроль за системой боевого огня катера, их глаза напрямую стали видеть то, что появлялось в орудийных прицелах. Холодный взгляд разведчицы Фрост едва ли изменился после того, как переборки вокруг нее превратились в огромные экраны. Экстрасенс недоуменно взглянула на Сайленса.
— А для чего надо осуществлять сканирование, капитан?
— Чтобы обнаружить то, что… Что угодно. Что бы там ни оказалось за пределами корабля.
— Но… Там же ничего нет, капитан! Там только буря!
— Нет, — возразил Сайленс. — Там не только буря. Начните сканирование, экстрасенс. Это приказ.
— Слушаюсь, сэр! — Глаза девушки сделались неподвижными, невидящими, ее лицо резко побледнело и напряглось, сигналы ее мозга устремились в пространство за пределами катера.
За бортом бушевала буря, но она не могла воздействовать на биополе Дайаны. Металлические деревья вспыхивали в ее сознании, словно бриллиантовые лучи прожекторов, пронизывающие облака. Они то и дело обрушивались вниз — это работавшие в автоматическом режиме горнодобывающие машины подрывали их корни. Кроме деревьев, в радиусе ее сканирования не было никаких признаков жизни, и тем не менее ей показалось, что в уголках ее сознания что-то запечатлелось, что-то, проявлявшееся только в моментальных вспышках, в невнятном ощущении, что за ней наблюдают. Дайана до предела напрягла свой мозг, направив биополе на дальнюю границу сканируемого пространства, но так и не смогла отчетливо увидеть, что там скрывается. Да и было ли там что-нибудь…
Стэйсяк плотоядно улыбнулся, чувствуя, как пушки катера поворачиваются из стороны в сторону, подчиняясь его мыслям. Четыре импульсные пушки — дисраптеры — в состоянии готовности, с полным боезарядом, располагались по всему периметру катера и могли врезать кому угодно по первой же команде или просто повинуясь его прихоти. Но здесь были только буря, ветер и бесконечные чертовы деревья. Если верить показаниям сенсоров — ничего похожего на объект атаки. Он установил режим контроля безопасности и подключился к коммуникационному устройству Риппера.
— Эй, Рип, ты видишь что-нибудь?
— Нет. Но это не значит, что вокруг никого нет.
— Да, конечно. Но если хочешь знать мое мнение, я считаю, у нашего капитана из-за пустяков пошли мурашки по заднице. Этот мир мертв, Рип. Все уверены в этом.
— Может быть. Сенсоры ничего не фиксируют. Но я не могу отделаться от чувства, что мы здесь не одни. Будь наготове, Лью! Мне совсем не нравятся мои ощущения. И если что-то намотается нам на винт, не трать выстрелы понапрасну, направляй заряд поточнее. Помни, что пушке нужно четыре минуты для перезарядки. А за четыре минуты может случиться многое.
— Да, ты прав. — Стэйсяк в растерянности заерзал в своем кресле, стараясь смотреть одновременно во все стороны. Теперь, после слов Риппера, он тоже почувствовал: что-то ждет, наблюдает, прячется за пределами действия его сенсоров. Его мозг ласкал приборы управления огнем, чувствуя, что они изготовились, как свора натравленных собак. Искусственный мозг был запрограммирован на автоматический запрет применения пушек без экстренной необходимости — чтобы предотвратить исполнение неоправданных приказов, но и компьютер предполагал, что в буре скрыто что-то странное, и так же, как и Стэйсяк, по-своему жаждал действий.
- Предыдущая
- 2/44
- Следующая
