НФ: Альманах научной фантастики. Выпуск 15 - Валентинов Иван - Страница 32

И вдруг… Это было похоже на чудо. На сцену вышла королева. Неся невесомое тело, она приблизилась к своим клевретам, и те замерли, устремив на нее взгляды. Каждое движение женщины было исполнено непередаваемой грации.

Лилась музыка, но ее рождал не оркестр, нет, а завораживающие пируэты танцовщицы.

Чтобы проверить свое впечатление, Жильцони покосился на соседей.

Старичок в смокинге, сидевший слева, смотрел в бинокль и таял от удовольствия.

Даже Исав, и тот утратил обычную сонливость, и глаза его приобрели осмысленное выражение.

Жильцони преодолел сильнейшее искушение сжать биопередатчик и привести помощника в чувство, точнее в бесчувствие. Если он не сделал этого, то не из человеколюбия, а единственно потому, что боялся, как бы Абор не нарушил очарования минуты: в последнее время он переносил свои приступы особенно болезненно.

— Кто это? — почти беззвучно прошептал Жильцони, коснувшись губами розового уха старичка. Тот с негодованием отшатнулся, затем развернул программку, лежащую на коленях, и ткнул пальцем в короткую строку.

— прочел взволнованный Жильцони.

Когда на сцене появилась королева Эридана, остальные персонажи для зрителей перестали существовать.

Жильцони поддался общему гипнозу — он следил только за Лили. И что ж тут в конце концов странного, что ей, королеве, подвластны новейшие разделы физики? Наверно, она обладает способностью все, что происходит вокруг, схватывать налету. В таком случае и тайны микромира для нее открытая книга.

Быть может, она и не подозревает о своем божественном даре — что из того? Это даже лучше — с тем большей легкостью поделится она с Альваром своими открытиями. А не захочет… Альвар пощупал в кармане пачку сигарет, пропитанных цеоном.

По окончании спектакля Жильцони оставил Исава у входа. Он решил, что разговор с первой из избранниц длинного Бига должен происходить тет-а-тет.

За кулисами пахло пылью. Жильцони пробирался узкими коридорами, разглядывая таблички на дверях.

Похоже, коллеги Лили Шарло относились к ней несколько иначе, чем восторженная публика. На вопрос Жильцони, как разыскать примадонну, две балерины молча переглянулись и хихикнули, а мужчина в униформе, указавший Альвару дорогу, недоуменно посмотрел на него и хотел, видимо, что-то сказать, но только махнул рукой.

У заветной двери Альвар постоял немного, переводя дух, и тихонько постучал. Никто не ответил. Постучал еще раз, погромче — с тем же успехом.

— Входите так, — посоветовала пробегавшая мимо балерина.

Жильцони толкнул дверь и вошел.

Королева сидела вполоборота у зеркала, снимая грим.

— Добрый вечер, — сказал Альвар.

Лили ничего не ответила, только улыбнулась, разглядывая в зеркало гостя.

— Надеюсь, вы простите меня за вторжение… — Альвар притворил дверь и сделал несколько шагов.

Лили продолжала молчать.

— Я взял на себя смелость от имени всех ваших поклонников и поклонниц…

Королева продолжала молча улыбаться, только улыбка у нее стала, какой-то жалкой. «Словно в дурном сне. Не понимает она меня, что ли?» мелькнуло у Жильцони.

Неожиданно Лили жестом, исполненным той же грации, что и каждое ее движение, показала на свои уши. «Она не слышит, глухая, — догадался Альвар. — Но в таком случае, как же она, танцуя, улавливает ритм музыки?» Жильцони подошел к балерине и поклонился.

Лили показала рукой на свободный стул.

Каждый жест ее был естествен. Не в этом ли заключался секрет успеха Лили Шарло?

«И впрямь королева, — подумал Жильцони. — Глухая королева, которая сейчас, сама того не ведая, навеки осчастливит одного из своих подданных».

Альвар достал блокнот и карандаш и четко вывел на первой странице:

«Я покорен вашей игрой».

Лили тихо повторила:

— Игрой?

«Вы изумительно танцуете», — вновь написал Альвар.

— Вам нравится, честно?

Жильцони энергично закивал, радуясь, что они нашли наконец-то общий язык.

— Всем нравится, как я танцую, — тихо сказала Лили, — кроме одного человека.

— Кто же это?

— Я.

— Вы?

— Мне порой кажется, что я совсем не умею танцевать. Во всяком случае, что я могла бы танцевать гораздо лучше. И сознание этого доставляет мне боль…

Лили потрогала лежащий перед ней букет роскошных роз; улыбнулась своим мыслям.

— Зато когда мне удается станцевать так, как я хочу… это блаженство, — произнесла она.

Жильцони вертел в руках блокнот.

«Танцы — это еще не все в жизни», — написал он после раздумья.

— Я не знаю ничего, кроме танцев.

Жильцони взялся было за пачку сигарет и опустил ее. Он почувствовал, что Лили говорит правду.

— Танцы — это вся жизнь…

Голос девушки, и без того тихий, перешел в еле слышный шепот. Казалось, она засыпает.

Лили Шарло, конечно, можно было назвать гениальной. В своей области. Как балерина она была неподражаема — это-то Альвар понял. Но столь же ясно он понял и то, что Лили Шарло, примадонна Восточного балета, 22 лет, явно не имеет никакого отношения к мю-мезонам, античастицам и кваркам…

Неужели длинный Биг что-то напутал и выдал не ту кандидатуру? Неужели случилась ошибка, одна из тех, которые происходят, по теории вероятностей, хотя бы одна на миллион? Случайный импульс — и Биг выбрал не ту капсулу, которую нужно было, а соседнюю, несмотря на то, что в этих капсулах была совершенно различная информация.

К счастью, Биг не ограничился только Лили Шарли и Альваром Жильцони, иначе список оказался бы исчерпанным.

Выйдя из уборной примадонны, Альвар спрятал блокнот, вытащил записную книжку и аккуратно зачеркнул имя Лили Шарло.

Себя он вычеркнул раньше, учитывая опыт пятнадцатилетних трудов в Вороньем гнезде.

В коридоре поникшего Альвара догнал толстяк с отвисшей губой.

— Вы, наверно, из газеты? — началом.

Альвар ускорил шаг, но толстяк не отставал.

— В последнее время у нас много гостей, которых раньше не было, продолжал толстяк, семеня рядом. — Радио, телевидение… Сегодня еще тихо, только вы вот пришли, а в иные дни — прямо-таки нашествие.

— Вот как!

— Слава о Лили Шарло расходится, как круги на воде, шире и шире.

— Я рад за нее, — процедил Альвар.

— Вы были на спектакле?

— Да.

— Скажите честно: здорово?

— Я бы сказал, неплохо.

Толстяк поджал губу. Он явно ожидал самых восторженных излияний.

— А вы знаете, что пишут о Лили газеты?

— Газет не читаю.

— И давно?

— Пятнадцать лет.

— Ха-ха, неплохо. В таком случае позвольте, я вам процитирую. — Он выхватил из кармана довольно толстую пачку газетных вырезок. Листки образовали в его руке веер, которым толстяк энергично размахивал.

Разговор заинтересовал Альвара.

— Где же это… позвольте… ага, вот! — толстяк вынул нужный листок и с выражением прочел: «Танец Лили Шарло — это феерическое зрелище, которое дает представление о небесном совершенстве и может примирить человека с богом».

— Сильно сказано, — заметил Жильцони. — Впрочем, провинциальные газеты склонны к преувеличениям. Это отметил еще Марк Твен.

— Это справедливая оценка, — возразил толстяк. — Поверьте опыту старого режиссера.

Режиссер взял Альвара за пуговицу.

— Танцевать — это единственное, что умеет Лили Шарло. Но зато никто на земле на танцует лучше, чем она, — голос толстяка зазвучал торжественно. Так можете и написать в своей газете.

— Напишу, — пообещал Жильцони.

Подле унылого льва Исав оживленно беседовал с молоденькой балериной.

— В машину, — бросил ему Жильцони, проходя мимо. …Земля внизу покачнулась и плавно выровнялась. Орник набрал высоту и лег на новый курс.

Жильцони оторвался от пульта, мельком глянул на застывшего, ссутулившегося Исава и со вздохом вытащил записную книжку. Раскрыл ее и жирно подчеркнул второе имя, шедшее по списку, который выдал длинный Биг.