Выбери любимый жанр

Седьмой авианосец - Альбано Питер - Страница 9


Изменить размер шрифта:

9

Даже во сне Пороху Россу не давали покоя двигатели «Спарты». «Работают плавно, несмотря на старые поршни, чудеса!.. — вертелось у него в голове. — Прямо как турбины… Прямо как турбины…» Затем сквозь гул машинного отделения он услышал до боли знакомый голос: «Капитан! Капитан! Капитан! Не умирайте! Не умирайте, как все остальные».

Росс открыл глаза. Он лежал на спине, и над ним маячило искаженное болью лицо матроса Тодда Эдмундсона, причем и голова, и шея были все в бинтах.

— Где мы, Тодд? — спросил его Росс.

— Вы мне не поверите, капитан!..

— Сейчас я поверю чему угодно.

— На авианосце. Он нас подобрал. Я уже решил, что вы тоже погибли…

— Слава Богу, вроде бы, нет, — пробормотал Росс, принимая сидячее положение и морщась от судорог в спине и плечах. Он быстро окинул взором спартанскую обстановку каюты — две койки, два маленьких шкафчика, умывальник, зеркало, динамик, светильник на потолке в проволочной оплетке, а также медные часы, показывавшие десять. К его удивлению, его форма была высушена и выглажена, на рукавах сверкали по четыре золотых нашивки.

— Десять часов? — удивленно проговорил он, показывая на часы. — Но это какая-то чушь, Тодд. Сколько же я, черт возьми, проспал?!

— Двадцать четыре часа, сэр. Сейчас третье декабря. Вы не дали мне замерзнуть, капитан, но я решил, что вы сами погибли. С вами все в порядке, капитан?

— Вроде бы.

— Тогда крепитесь.

— Крепиться? Это еще почему?

— Мы с вами на авианосце.

— Хорошо…

— Нет, капитан, ничего тут хорошего нет.

— Почему?

— Мы на японском авианосце.

— Этого не может быть, — отрезал Росс, поднимаясь с кровати. — У японцев нет авианосцев. — Он подошел к железной двери и начал барабанить по ней двумя кулаками.

Дверь отворилась, и вошел невысокий японский моряк в зеленой форме и бескозырке, нахлобученной на глаза. Хотя в его черных волосах не было и намека на седину, морщины на лице свидетельствовали о том, что ему уже немало лет. Он похлопал по пистолету в кобуре, а затем рукой показал на койки и поднес палец к губам.

Он вышел, закрыв за собой дверь, и Росс с Эдмундсоном вернулись на свои койки. Они недоуменно переглянулись. Какое-то время в каюте стояла тишина, нарушаемая лишь гулом корабельных двигателей и посвистыванием вентиляторов. Затем Эдмундсон сказал:

— Неужели это все происходит на самом деле, капитан?

— Нет, конечно, — отозвался Росс. — Похоже, у нас с тобой коллективная галлюцинация. Может, какой-то подлец подсыпал нам в суп ЛСД или мы просто умерли? Или умер я один, а ты мне примерещился? И вообще все это часть ада…

Неожиданно распахнулась дверь, и в каюту вошли двое японских офицеров. Они были в безукоризненно пригнанной синей форме, на боку у каждого висело по кривому мечу. Оба были маленького роста, кареглазые, а лица их были изборождены морщинами. Один был скрючен, словно сосна на морском берегу, второй держался прямо. Оба двигались как-то скованно.

— Встать, немытые варвары! — рявкнул тот, что держался прямо, на безукоризненном английском языке. Американцы медленно поднялись, недоверчиво глядя на говорившего. — Я Сатору Хирата, капитан второго ранга японского императорского военно-морского флота, а это капитан второго ранга Масао Кавамото.

— Нет никакого японского императорского флота, — глухо проговорил Порох Росс. Зрачки его глаз расширились, он почувствовал, как у него кружится голова. Что за безумный корабль, что за странные маленькие человечки, называющие себя офицерами императорского флота? Живые они или просто тени прошлого.

— Тихо! — Пронзительный голос Кавамото обжигал, как плеть, гулко разносясь эхом в пустой комнате. Затем этот скрюченный гном из мультфильма показал на дверь со словами: — Сюда. Адмирал Фудзита желает поговорить с вами.

Когда все четверо вышли из каюты, Росс понял, что они находятся на галерейной палубе, где обычно располагаются флагманский отсек, капитанские апартаменты, а также помещения для дежурных летных экипажей. Как это было принято на авианосцах старых моделей, эта палуба тянулась через всю надстройку, располагаясь между взлетно-посадочной и ангарной палубами корабля.

К четверке присоединились еще два дюжих матроса, по всей видимости для охраны. Росс смотрел вниз и удивлялся: он никогда до этого не видел такой огромной ангарной палубы. Там стояли ряды хорошо знакомых ему с давних времен самолетов, вокруг которых копошились фигурки в зеленых комбинезонах. По бесконечному ангару гулко разносились возгласы летчиков и обслуживающего персонала, стук инструментов и грохот стальных колес вагонеток. В кабинах самолетов, согнувшись над приборами, сидели техники, проверяли действие рулей, элеронов, закрылков. Движения их были какими-то судорожными, порывистыми. Механики с масленками, гаечными ключами возились с двигателями.

— «Вэлы», «Кейты», «Зеро»… — пробормотал Порох, сам себе не веря.

— Неплохо разбираетесь, янки, — хмыкнул Хирата. — Это и правда «Накадзима B5N2», «Айти D3A1», «Мицубиси А6М2». Лучшие самолеты своего класса в мире!

Внезапно, словно повинуясь какому-то таинственному сигналу, в ангаре воцарилась тишина. Работа прекратилась. Сотни людей застыли на местах и, подняв головы, уставились на шестерку, двигавшуюся по проходу. Затем послышался смех. Поначалу он напоминал журчание ручья, но потом превратился в грохот прибоя, бившегося о стальные склады ангара. Американцы тревожно переглянулись.

Росс почувствовал немалое облегчение, когда Хирата поднял руку и процессия остановилась, после чего он показал на трап. Хирата начал подниматься первым, за ним Росс с Эдмундсоном, сзади Кавамото и охранники. Они медленно, но без остановок совершили восхождение и, протиснувшись в люк, оказались в штурманской рубке, которая, как и предполагал Порох, находилась неподалеку от капитанского мостика, ближе к корме.

Оказавшись в этом небольшом помещении, Росс увидел, что над ярко освещенным столом склонился офицер, сосредоточенно работавший линейкой. Рядом с ним стояли двое матросов — они то и дело заглядывали ему через плечо. Затем медленно, словно по команде, все трое повернулись и уставились на вошедших, забыв про карту.

Хирата что-то коротко сказал и показал рукой на дверь в задней части рубки. Проходя мимо стола, Росс мельком обратил внимание на карту: это была меркаторская проекция[9] северной части Тихого океана. Между Атту и Командорскими островами карандашом была прочерчена жирная линия.

Хирата судорожно вскинул руку, остановив группу у двери. Затем он постучал.

Когда Порох Росс вошел в каюту, то увидел, что за столом сидит маленький тщедушный старичок, одетый в синюю форму. Безжалостное время оставило на нем свои неизгладимые следы. Он сильно напоминал распеленутую мумию. За его спиной висела огромная карта северной части Тихого океана, закрывая собой всю переборку большой каюты. К другой, противоположной переборке были прикреплены различные телефоны и аппараты связи, возле которых за столиком дежурили двое матросов. Над составленными четырьмя стульями к стальной переборке был прикреплен портрет императора Хирохито на большом белом коне. Возле стола в форме военно-морского летчика стоял высокий стройный человек. Его черные волосы были подернуты сединой. Лицо его было покрыто сетью морщинок, напоминая собой рельефную карту разбомбленной местности, но глаза его зорко и внимательно поблескивали. У стола сидел еще один весьма немолодой офицер с блокнотом и карандашом в руке. Справа и слева от карты застыли двое вооруженных матросов. Все взоры были устремлены на американцев.

Чувствуя, как чужие руки подталкивают их вперед, Росс и Эдмундсон подошли к столу и остановились в нескольких дюймах от него.

— Кланяйтесь, собаки, — крикнул Хирата.

Американцы поклонились.

— Ниже! — Порох получил такой удар кулаком по спине, что у него перехватило дыхание. Он услышал, как издал хриплый возглас Эдмундсон. Американцы поклонились ниже.

9
Перейти на страницу:
Мир литературы