Мили ниоткуда (Кругосветное путешествие на велосипеде) - Сэвидж Барбара - Страница 5

• Предыдущая
• 5/102
• Следующая

Ни Ларри, ни я почти не спали в ночь перед отъездом. Нервничали мы жутко. Желудки стали комками обнажённых нервов, и у обоих появилась роскошная возможность полностью облегчиться. Руки и ноги влажнели от пота. В горле застрял ком.

Лёжа в спальном мешке на полу единственной жилой комнаты, я уставилась в темноту. Кроме велосипедов и груды пожитков, которые будут сопровождать и поддерживать нас в путешествии ближайшие два года, в квартире не осталось ничего. От пустоты вокруг стало не по себе. Внутренний голос снова и снова шептал: ни работы, ни зарплаты, ни дома. Утром всё привычное придётся оставить позади и шагнуть в неизвестность. И вот теперь, когда этот день, к которому мы так тщательно готовились и которого без конца, больше года, ждали, почти настал, я испугалась. В конце концов, может, и не стоит никуда ехать.

В шесть утра 14 мая 1978 года Ларри и я вытащили себя из постелей и начали укладывать вьючники. Пока паковались, говорили мало. Мы были не в состоянии заниматься трёпом. Как всегда случается с неопытными велосипедистами, вещей оказалось чересчур много, и мы их просто запихивали. Но это продлится не долго: вскоре мы начнём выкидывать и отсылать домой большую часть одежды, чтобы снизить вес и объём вьючников. После двух месяцев дороги каждый из нас облегчит свой гардероб до двух пар шорт, пары брюк, тёплой рубашки, непромокаемой куртки, пуховика, нескольких пар носков, футболок и белья.

Как только мы закончили паковаться и прикрепили вьючники к велосипедам вместе со спальными мешками, матами и палаткой, то поехали, точнее поплелись, виляя из стороны в сторону, в город, чтобы сесть на поезд до Сан-Луис-Обиспо, город в ста милях севернее Санта-Барбары, откуда наше путешествие должно было начаться официально. Один из наших юных друзей, Джон Уоррен, убедил нас, что Сан-Луис будет отличным местом для старта.

— Хочу проехать с вами весь ваш первый день полностью,— сказал он в начале месяца.— Мне давно хотелось проехаться от Сан-Луиса до побережья и на север, так что предлагаю объединиться. К тому же вокруг Санта-Барбары давно всё изъезжено. Давайте начнём из какого-нибудь нового места.

Короткая поездка от дома до станции стала первым испытанием движения с полной нагрузкой. За несколько дней до этого мы с Ларри, привязав часть пожитков к велосипедам, проехали для пробы круговым маршрутом двадцать миль до Карпинтерии и обратно. «Ничего страшного! — посмеивался Ларри по дороге.— Тяжело в ученье, легко в бою!» Но теперь, когда его велосипед весил девяносто фунтов, а мой семьдесят, потребовались все наши усилия и внимание, чтобы, отчаянно виляя, придерживаться некоего направления. Пока мы сражались за каждый сантиметр своего пути к станции, мне пришло в голову, что с такой скоростью за два года мы сможем доползти лишь до границы Орегона.

На станции нас ждала компания друзей — провожающих. При нашем появлении Кэри Хольст, который собирался присоединиться к нам позднее, в Шотландии, открыл бутылку шампанского; все смеялись, шутили, щёлкали фотоаппаратами. Наконец пришло время отъезда, и я затосковала по дому. При прощании я ничего не видела сквозь слёзы. Поднявшись на ступеньку вагона, я шагнула обратно и схватила подругу за руку.

— Энн, я боюсь,— выпалила я.— Чувствую себя так одиноко, так неуверенно без — не знаю, как выразить,— без какой-либо поддержки и корней, наверное. Не думаю, что смогу пройти через это.

И я попятилась прочь от поезда. Но Энн улыбнулась и подтолкнула меня обратно.

— Ты сможешь,— сказала она.— Только вспомни, ты всегда добивалась всего, что по-настоящему засело у тебя в голове, всего. И ты сделаешь это отлично. Я знаю, сделаешь.

Я стиснула Энн руку и поднялась по ступенькам.

Пока поезд двигался на север, мы с Ларри сидели вместе, держа друг друга за руки и безучастно уставившись в окно. Мы были слишком взволнованы, чтобы болтать, так что Джон развлекал себя сам, беседуя с остальными пассажирами.

Между Сан-Луис-Обиспо и кемпингом в Морро-Бей — двенадцать миль пологих холмов. На этой короткой дистанции я узнала, что различие в манёвренности моего велосипеда с пятьюдесятью фунтами груза и без приблизительно такое же, как разница в управлении тяжёлым грузовиком и «порше». В первый же раз, когда я повернула руль, пытаясь объехать камень на дороге, то обнаружила, что велосипед всё ещё продолжает двигаться прямо вперёд, тогда как переднее колесо наезжает на камень. От удара я чуть не осталась без зубов.

Ладно, пробормотала я себе после восстановления равновесия, в другой раз поверну резче. И когда снова передо мной возник камень, я буквально рванула руль. К несчастью, от этого мой велосипед пошёл вкось, а я оказалась на мостовой. Но после продолжительного экспериментирования мне удалось установить, что если всем телом наклониться в направлении нужного поворота и поворачивать руль круче, чем на велосипеде без нагрузки, но не слишком сильно, то виляние уменьшается и мне удаётся объезжать большинство палок и камней на дороге.

Когда час или полтора спустя, покинув Сан-Луис, мы добрались до кемпинга в Морро-Бей, служители у ворот сообщили нам приятные новости. В соответствии с программой штата «Велосипедные и пешие путешествия по Калифорнии» каждый, кто прибыл в кемпинг на своих двоих или на велосипеде, платит за стоянку всего пятьдесят центов, а не четыре доллара, как обычно. Служители выделили нам просторное уединённое место среди сосен.

Джон был в восторге.

— Здесь замечательно! — воскликнул он после того, как мы разбили лагерь.— Везде сосны и свежий воздух, и до темноты мы ещё успеем объехать залив и наловить рыбы к обеду. Вот это жизнь! Вы, умники, отлично проведёте время в эти два года.

Возможно, подумала я. Но я была ещё слишком взволнована, чтобы расслабиться и получить удовольствие от окружающего. И когда забралась в нашу палатку после обеда — уснуть не удалось. Земля казалась жёсткой, а мой тонкий спальный матрас — едва набитым. Я принялась думать о следующем дне. Он должен стать нашим первым целиком «велосипедным» днём. Мы с Ларри планировали пройти весь путь до кемпинга в Пласкетт-Крик вдоль побережья, что составляло более шестидесяти миль на север от Морро-Бей. Последние двадцать из них мы должны будем преодолевать по предательским подъёмам береговой линии южного Биг-Сура. Шестьдесят миль через множество горок — вот это путь для начала.

Все втроём мы встали рано утром. Зажарили яичницу и заварили котелок чая на завтрак. К восьми часам мы были в дороге, держа путь на север по хайвэю № 1. Проехав несколько миль, я обнаружила, что дно моего рулевого ранца начало скрести о верхнюю часть переднего колеса: наша плитка и кухонный набор оказались чересчур тяжёлыми для кронштейна, поддерживающего ранец. Я остановилась и переупаковала вещи, переместив плиту и набор в один из моих спинных вьючников, а лёгкую одежду — в переднюю сумку. В течение следующего месяца мне неоднократно придётся заниматься такими реорганизациями, пока я не научусь наконец уравновешивать груз и размещать вещи так, чтобы быстро находить самое необходимое.

Утро 15 мая было ясным, бодрящим и солнечным, одним словом, идеальным для велосипедиста, и Джон проехал около часа, прежде чем отправился обратно в Сан-Луис, чтобы успеть к поезду домой.

Мы с Ларри стояли у края дороги и смотрели, как Джон движется обратно вниз вдоль берега, возвращаясь назад к своему дому, семье и друзьям. После того как он исчез за последним поворотом дороги, мы обнялись, тесно прильнув друг к другу.

— Теперь только ты и я,— прошептал Ларри.— Вот так.

Теперь, оставшись наконец вдвоём, мы начали свою «авантюру». И вскоре тоска и дурные предчувствия исчезли, сменившись невероятным душевным подъёмом. В небесах сияло солнце. Тихий океан искрился, воздух пах свежестью и чистотой, шумел прибой, птицы пели, коровы мычали, а змеи, ящерицы и белки разбегались позади нас по обочинам. Не звонили телефоны, не строчили пишущие машинки, не вопили клиенты. Два года не будет ренты и обязательных платежей в начале каждого месяца, форм и циркуляров, никаких «с-восьми-до-пяти» за столом в комнате с повисшими клубами сигаретного дыма. Теперь нас окружали деревья, ручьи и дикая природа, и мы могли отправиться куда угодно. Ощущение свободы было поразительным, и Ларри запел.

• Предыдущая
• 5/102
• Следующая