Всадник без головы - Рид Томас Майн - Страница 64

• Предыдущая
• 64/121
• Следующая

Эль-Койот неподвижно лежал на земле. Падение с лошади оглушило его – он не только не мог говорить, но и ничего не сознавал. Он казался мертвым.

– Святая Дева! Неужели я убила его! – воскликнула Исидора, осадив свою лошадь немного назад, но все еще не поворачивая ее и готовая в любую минуту пуститься вскачь.– Я не хотела этого, хотя имела на это полное право – ведь он же собирался убить меня... Умер ли он или притворяется, чтобы я подошла к нему? Пусть это решают другие. Я могу теперь смело ехать домой – он меня не догонит. Слуги из асиенды успеют развязать его. Всего хорошего, дон Мигуэль Диас!

С этими словами Исидора вытащила из-за корсажа небольшой кинжал, перерезала веревку около самой седельной луки и, по-видимому не чувствуя упреков совести, поскакала домой, так и не освободив лежащего на земле Диаса от лассо.

Встревоженный орел с криком взвивается в небо. Испуганный гневными голосами, он покинул сук на старом тополе и летит на разведку.

Один взмах могучих крыльев – и он уже парит высоко в небе, зорко осматривая поляну и окружающие ее заросли. На поляне он видит распростертого на земле и, по-видимому, мертвого человека; рядом бегает конь и громко ржет. В зарослях он видит двух всадниц. Одна с непокрытой головой, с развевающимися по ветру волосами, сидя в седле по-мужски, галопом скачет от поляны. Другая всадница на пятнистой лошади сидит боком в дамском седле и направляется к поляне; на ней амазонка и шляпа; едет она более медленным аллюром, но вид у нее тоже взволнованный.

Вот что видит орел со своей высоты.

Обе всадницы нам знакомы. Та, которая скачет от поляны,-Исидора Коварубио де Лос-Льянос, а та, которая направляется к ней, – Луиза Пойндекстер.

Уже известно, почему первая из них покинула поляну. Остается объяснить, почему вторая едет туда.

После разговора с Зебом Стумпом молодая креолка вернулась к себе в комнату и, опустившись на колени перед статуей мадонны, начала молиться. Как все креолы, она была католичкой и твердо верила в заступничество святых. Странной и печальной была ее молитва: она просила Святую Деву за человека, которого считали убийцей ее брата.

Она ни минуты не сомневалась, что он невиновен в этом ужасном преступлении. Это было невероятно. Если бы у нее возникли хотя бы малейшие подозрения, ее сердце не выдержало бы такого испытания.

Она не просила мадонну помиловать его. Она просила Небеса защитить его от врагов – от ее друзей.

Рыдания заглушали шепот молитвы. Луиза нежно любила брата и была глубоко потрясена его смертью, но эта печаль не могла заглушить другого чувства, более сильного, чем узы крови. Горюя о погибшем брате, девушка молилась о спасении возлюбленного.

Когда она поднялась с колен, взгляд ее случайно упал на лук, который так часто помогал ей посылать нежные весточки любимому человеку.

«О, если бы я могла послать стрелу, чтобы предупредить его об опасности!»

Эта мысль вызвала другую: не осталось ли следов их тайной переписки в том месте, где они обменивались стрелами?

Луиза вспомнила, что в последний раз Морис переплыл реку, вместо того чтобы переправиться в лодке. Его лассо, наверно, осталось в челне.

Накануне, потрясенная горем, она не подумала об этом. Лассо могло выдать тайну их ночных свиданий, о которой знали, как она полагала, только они сами и тот, чьи уста навеки умолкли.

Солнце поднялось уже довольно высоко и ярко светило через стеклянную дверь. Луиза распахнула ее, чтобы спуститься в сад и пройти к лодке. Но на веранде она остановилась, услыхав доносившиеся сверху голоса.

Разговаривали двое: ее горничная Флоринда и чернокожий кучер, которые в отсутствие хозяина решили подышать свежим воздухом на асотее.

Внизу можно было отчетливо слышать каждое слово, но Луизу мало интересовал их разговор. Только когда до ее слуха донеслось знакомое имя, она стала прислушиваться.

– Они говорят об этом Джеральде. Морис Джеральд – его имя. Говорят, что он ирландец, но если это правда, то он совсем не такой, как те ирландцы, которых я видел в Новом Орлеане. Он больше похож на джентльмена-плантатора. Вот на кого он похож!

– Ты не думаешь, Плутон, что он убил массу Генри?

– Вот еще что придумала! Он убил массу Генри! Может, еще скажешь, что я убил массу Генри? Будет такая же неправда... Ой, смотри, Флоринда! Ведь это он – легок на помине. Смотри, Флоринда, смотри вон туда!

– Куда?

– Вон туда, на тот берег. Видишь, мужчина на лошади! Это и есть Морис Джеральд, тот самый человек, которого мы встретили в черной прерии. Тот самый, который подарил мисс Лу крапчатую лошадь. Тот самый, которого сейчас все ищут. Они не там его ищут. Они не найдут его в прерии сегодня!

– А ты этому не рад, Плутон? Я уверена, что он не виноват. Он такой красивый и храбрый! Никогда он не мог...

Луиза не стала слушать дальше. Она вернулась в дом и прошла на асотею. Когда она поднималась по лестнице, сердце ее билось так сильно, что его удары, казалось, заглушали звук ее шагов. С большим трудом ей удалось скрыть свое волнение от слуг.

– Почему вы так громко разговариваете? Что вы там увидели? – спросила Луиза, скрывая свои чувства под напускной, строгостью.

– Мисс Луиза, посмотрите-ка туда! Молодой джентльмен...

– Какой молодой джентльмен?

– Тот самый, которого разыскивают, тот самый...

– Я никого не вижу.

– Он сейчас за деревьями. Смотрите туда, туда! Вон черная шляпа, бархатная куртка и блестящие серебряные пуговицы. Это он – тот самый молодой джентльмен.

– Ты, верно, ошибаешься, Плутон. Здесь многие так одеваются. Расстояние слишком велико, чтобы узнать человека, особенно теперь, когда его уже почти не видно... Все равно, Флоринда, беги вниз, приготовь мою шляпу и амазонку. Я хочу проехаться верхом. А ты, Плутон, оседлай мне Луну, только скорее! Я боюсь, что солнце поднимется слишком высоко. Ну, живо, живо!

Как только слуги спустились по лестнице, Луиза еще раз подошла к парапету; она с трудом переводила дыхание от бурного волнения. Теперь ей никто не помещает рассмотреть хорошенько, кто там, на холме, среди зарослей.

Но было уже поздно: всадник скрылся.

«Сходство большое и в то же время это как будто не он. Если это Морис Джеральд, то зачем бы ему ехать туда?»

И сердце ее сжалось. Она вспомнила, что однажды уже задавала себе этот вопрос.

Она больше не стала задерживаться на асотее. Через десять минут Луиза уже была на другом берегу, в зарослях, где скрылся всадник.

Она ехала быстро, внимательно глядя вперед. Поднявшись на обрыв над долиной Леоны, Луиза вдруг натянула поводья. До нее донеслись чьи-то голоса...

Она прислушалась. Хотя звуки были едва слышны, все же можно было различить два голоса: женщины и мужчины.

Какого мужчины, какой женщины? Ее сердце снова сжалось.

Девушка подъехала ближе. Снова остановилась... Снова прислушалась...

Говорили по-испански. Это ее не успокоило. С Исидорой Коварубио де Лос-Льянос Морис Джеральд стал бы говорить по-испански. Креолка знала этот язык достаточно хорошо, чтобы понять смысл разговора. Но она была еще слишком далеко и не могла разобрать слов. Голоса звучали возбужденно, словно говорившие были охвачены гневом,– это вряд ли было неприятно Луизе.

Она подъехала еще ближе; еще раз натянула поводья... еще раз прислушалась. Мужского голоса уже не было слышно. Голос женщины звучал отчетливо и твердо – казалось, она грозила.

Потом наступила тишина, прерванная коротким топотом копыт, и затем снова тишина; затем прозвучал голос женщины – вначале громкий, словно угрожающий, потом приглушенный, как будто она разговаривала сама с собой, – и опять тишина, прерванная топотом копыт, словно лошадь, удаляясь, скакала галопом.

Вот и все, да еще крик парившего над поляной орла, которого вспугнули сердитые голоса.

Голоса доносились с поляны, хорошо знакомой Луизе: с этим местом у нее были связаны дорогие воспоминания. Девушка еще раз остановилась, почти на самой опушке. Она боялась ехать дальше, боялась узнать горькую правду...

• Предыдущая
• 64/121
• Следующая