Человек - манипулятор - Шостром Эверетт - Страница 18

Актуализатор — это тот, кто действует и живет. Он выражает свои чувства и реализует таланты, пытаясь управляться жизнью в настоящем. Он хорошо себя чувствует, так как его бытие наполнено деятельностью. Он переживает, отдает себе отчет в собственной независимости и самовыражается в свободно проживаемой жизни здесь-и-сейчас. Он свободно передвигается назад, к воспоминаниям прошлого, и вперед, к целям будущего, но при этом он осознает, что все это акты настоящего, которые и обеспечивают ему независимость.

Для актуализатора жизнь — это захватывающий процесс доверия к себе здесь-и-сейчас.

Изучив правдивое использование чувств, в которых именно честность их выражения выступала в качестве первичного условия актуализации, и поняв, что актуализатор глубоко верит в то, что он и другие могут справляться с жизненными трудностями здесь-и-сейчас, мы, наконец, подошли к рассмотрению последних двух характеристик актуализации — свободы и осознания.

Процесс постижения человека очень сложен, и именно это на протяжении уже многих веков является критерием величия писателей, чьи работы позволяли нам проникнуть во внутренний мир человека. В одном из своих произведений великий Лев Толстой предложил следующую метафору о человеке. Он писал, что мы часто ошибочно полагаем, будто каждому человеку свойственны какие-то свои, особые качества: доброта, жестокость, мудрость, глупость, энергичность, апатия и т. д. Но люди совсем не такие, они подобны рекам: в каждой одна и та же вода, но при этом у одной берега поуже, у другой пошире, где-то она бежит быстрее, где-то медленнее, у одной вода чистая, студеная, у другой — мутная, нагретая. Так же и люди. Каждый человек носит в себе зачатки любого человеческого качества, и в какое-то время проявляются одни из них, а в какое-то — другие. Человек часто бывает не похож на себя, но при этом остается самим собой.

Для того чтобы читателю было понятно мы предложили разделить людей на две большие группы — манипуляторов и актуализаторов. Но Толстой писал, что человек имеет скрытые потенциалы каждого человеческого качества. Поэтому любой человек является манипулятором, но он также и актуализатор. Здесь важно, что он всегда делает выбор — он свободен выбирать то или другое. Под этим понятием мы подразумеваем не просто свободу от контроля со стороны других, а, скорее, свободу в отношении актуализации. Свобода — это выбор и ответственность, которую мы несем за выбранный стиль самовыражения /20/. Эрих Фромм полагает, что человек "имеет свободу творить, строить, удивляться, рисковать". Он определяет свободу как способность делать выбор, выбирать между альтернативами /21/. Только когда мы осознаем свои манипуляции, мы свободны прочувствовать их и сменить их на актуализирующее поведение. Актуализатор свободен быть хозяином своей жизни; он субъект, а не объект, и он не марионетка.

Актуализатор свободен в том смысле, что он может участвовать в игре по имени жизнь, он осознает, что играет в нее. Он играет в нее с насмешкой, как сказал Алан Уотте. Он осознает, что иногда манипулирует, а иногда становится объектом манипуляций. Но он осознает манипуляции. Он не пытается изменить манипулятора, чтобы самому не стать манипулятором в этот момент. Принимать на себя ответственность изменить другого — значит лишь поддаваться манипуляциям этого человека. Можно описать его или познакомить его с собственными манипуляциями, но не стоит брать на себя ответственность по его изменению. Актуализатор осознает, что каждый человек должен сам нести за себя ответственность.

Актуализатор понимает, что жизнь вовсе не обязательно должна быть серьезной игрой, она больше походит на танец. Никто не выигрывает и не проигрывает в танце; танец — это процесс.

Актуализатор танцует или катается на коньках между всеми своими дополнительными потенциалами. Что здесь действительно важно, так это получать удовольствие от процесса жизни, а не двигаться к концу жизни. Так как актуализирующиеся люди ценят дело само по себе, дело ради дела, они одинаково получают удовольствие как от дороги, так и от прибытия на место. Один психолог считает, что такие люди способны внутренне преобразовать в игру или танец любое даже самое скучное действие /22/. Актуализатор не воспринимает жизнь со смертельной серьезностью. Манипулятор же смотрит на жизнь как на крысиные бега и воспринимает ее так серьезно, что часто бывает в двух шагах от нервного срыва.

Как отмечал Абрахам Маслоу, западная культура опирается в основном на иудейско-христианскую теологию, а в Соединенных Штатах особенно доминирует дух пуританства, в котором акцент ставится на деятельности, целеустремленности и трудолюбии /23/. Карен Хорни выделяет аполлонийские и дионисийские тенденции. В последней акцент делается на ценности смирения и бездействия, в первой — на власти и управлении жизнью. Обе они представляют собой естественные человеческие тенденции, говорит она, и позитивный смысл смирения и отказа от борьбы — это глубинная человеческая установка, смысл которой — потенциальное удовлетворение /24/.

Отказ от борьбы, или "разрешение быть", Джеймс Бьюдженталь определял как "готовность уступить бытийности сознания без усилия, без напряженной концентрации и без принятия решений" /25/. Он считает отказ от борьбы важной характеристикой актуализирующей жизни.

В работе "Сила сексуальной капитуляции", Робинсон, обсуждая сексуальные взаимоотношения, также говорит о важности смирения /26/. Она описывает смирение и пассивность как нейтральную фемининную функцию, которая утеряна многими современными маскулинизированными женщинами. Далее она говорит, что современные женщины стараются взять на себя ответственность за все и соперничают с мужчинами. В половом акте, как и в жизни, говорит она, мужчина активен, а женщина более пассивна. Писательница предположила, что и мужчины, и женщины имеют потенциалы пассивности, но женщины утратили власть своих пассивных потенциалов — возможно, даже больше, чем мужчины. Верить в другого человека значит быть способным отдаться ему, а активный половой акт — это синергетический процесс отдавания и принятия, овладения и отдачи, когда одновременно действуют оба потенциала человека — активный и пассивный. Алан Уотте рассматривает ценность отказа от борьбы в другом контексте:

"Я всегда восхищался законом обратного усилия. Иногда я называю его "законом обратного". Когда ты пытаешься держаться на поверхности воды, ты тонешь, но если ты хочешь пофузиться поглубже, то всплываешь. Когда ты пытаешься затаить дыхание, ты дышишь, как паровоз. В связи с этим на ум приходит древняя мудрость: "Кто хочет спасти душу, тот потеряет ее". Беззащитность — результат попытки защититься, и наоборот, спасение и благоразумие заключаются в фундаментальном признании того, что мы не имеем возможностей спасать себя. Китайский мудрец Лао-Цзы, мастер закона обратного усилия, говорил, что те, кто оправдываются, не убеждают, а чтобы узнать правду, нужно отказаться от знания, и нет ничего более сильного и творческого, чем пустота, которую люди стремятся заполнить" /27/.

Таким образом, согласно Уоттсу, чем больше мы стараемся в определенной ситуации, тем, по-видимому, чаще мы терпим неудачу, и кое- каких целей невозможно достичь активными усилиями. Мы обнаружили, что все это особенно справедливо в отношение психотерапии, когда чем больше человек пытается вести себя определенным образом, тем больше это у него не получается.

Лесли X. Фарбер описал парадоксальную природу определенных свойств бытия и отметил, что не возможно через усилие обрести такие качества, как мудрость, чувство собственного достоинства, храбрость, доброту. Все эти черты объединяет то, что овладение ими лежит за пределами сознательных попыток.

"Большинство человеческих достоинств и некоторые добродетели не имеют этой парадоксальной природы. Мастерства, тактичности или честности, например, можно прямо добиваться; осознавание и получение удовольствия от обладания этими способностями не противоречит их природе. Но лишь дурак похваляется своей мудростью, напыщенный индюк — скромностью, трус — храбростью. Тот, кто заявляет об этих добродетелях, — лжец. Более того, они не подвластны усилиям по их достижению. Я могу искать знания, но я не могу добиваться мудрости. Подобно тому, как сущностная свобода не совместима с озабоченностью за себя, такие добродетели не достижимы и не познаваемы. Их нужно заслужить…" /28/.