Febris эротика - Агурбаш Ольга - Страница 38

Он пел то проникновенные, то веселые песни, аккомпанировал себе на гитаре, небрежно поправляя длинные кудрявые волосы. Он ухаживал за всеми одновременно и ни за кем в отдельности.

Вокруг него вились девчонки всех сортов и мастей, а он выбрал Галю! Ну разве не подарок судьбы?! И оказался, между прочим, совсем неиспорченным парнем, романтичным, сентиментальным, искренним.

Галя жила с ним с удовольствием. Со временем, конечно, проявились не слишком сильные стороны его характера. Однако это никоим образом не мешало Гале любить его и жить мирно.

Случались у них и ссоры. В основном из-за того, что Сашка стал выпивать. Но выпивка всегда была связана с работой, а работу свою Сашка обожал. Поэтому никаких условий Галя мужу не ставила: типа бросай работу, раз она провоцирует тебя на нетрезвый образ жизни. Нет. Она вообще никогда в ультимативном тоне с ним не разговаривала. Просто убеждала, просила, объясняла.

Он воспринимал, затихал, успокаивался. И долгое время после подобных разговоров действительно не пил. Не любил ссор, не терпел охлаждения в отношениях с женой и поэтому предпочитал прислушаться к ней, чем настаивать на своем. Тем более что особой радости алкоголь ему не доставлял. После излишних возлияний он просыпался с трудом, в тяжелом настроении, и требовался почти целый день, чтобы восстановиться и прийти в себя.

Весь день он вздыхал, мучился тошнотой и головной болью. Был выключен из жизни семьи и ненавидел сам себя.

А поскольку воздержание от алкоголя, кроме пользы, ничего не приносило, Сашка был даже рад, что Галя его останавливала.

И текла их жизнь тихо-мирно, с выездами в деревню к матери Сашки, с ежедневными заботами и хлопотами, со спокойным домашним Димкой и с обычными радостями обычной семьи.

А потом случился кризис. И жизнь переменилась. Былой достаток остался в прошлом, финансовая состоятельность семьи оказалась под угрозой, пришлось затянуть пояса потуже и выживать.

И вот теперь она здесь, в Италии! Звучит-то как – И-та-лия! Как песня, как сказка! Жизнь, правда, у Галки здесь пока не сказочная, совсем даже не сказочная, но она верит: все будет хорошо! Какие еще она слова себе придумала? «Я счастлива!», «Я здорова!», «У меня все хорошо!».

Она все твердила эти слова про себя, повторяя без устали по сто раз.

Паолина, конечно, сожалела о Гале. Уж как дети ее полюбили! Как хорошо она сошлась со всеми членами семьи: никого не раздражала, никому не мешала. С детьми занималась прекрасно. Ни одного замечания, ни одной претензии за все время! И надо же такому случиться?! Хорошо, что Паолина вовремя бросилась в больницу, а то неизвестно еще, чем бы все могло кончиться…

Новая няня тоже была неплохой, но менее «удобной», чем Галя. Во-первых, ее услуги стоили дороже, поскольку та была итальянкой, да к тому же не нуждалась в жилье. А во-вторых, работала только днем. Теперь Паолине приходилось самой купать детей вечерами, укладывать спать и читать каждый раз новую сказку.

Но вернуть все назад Паолина была не готова. Непонятно, какие еще проблемы со здоровьем могут случиться у этой русской. И потом: она же семью сюда перевозит. Значит, тоже ночевать не сможет. Так что, видимо, все правильно.

– Паолина… Мне некуда идти. Я понимаю, что это мои проблемы… Но пожалуйста, может быть… вы могли бы… – Галя замялась.

Паолина молчала.

– Если ваша новая няня не остается на ночь, я могла бы… детей укладывать, читать им на ночь…

– Галина, я все понимаю… Но я не в состоянии содержать двух нянь… И потом… Что вы будете делать днем?

– Мне не надо платить. Я готова работать ради проживания. Ем я мало, вы знаете…

– Ну я даже не знаю… Надо бы с Андреа посоветоваться…

– А днем если хотите, я могу готовить, убираться… – Галина почувствовала сомнение в голосе хозяйки и предлагала свои дополнительные услуги, лишь бы остаться, лишь бы как-то пережить момент ожидания своих, – я могу по магазинам… Стирать, гладить…

– Галя! Но это же колоссальная работа!

– Пусть! Лишь бы вы позволили жить у вас… Это недолго… – извиняющимся голосом добавила она. – Завтра посылаю деньги своим. Они скоро приедут…

– Хорошо, Галя! Живи! – все перечисленное Галей поразило воображение Паолины. Она прекрасно понимала, что одна уборка дома – занятие крайне хлопотное. Она нанимала женщину раз в неделю, чтобы та поэтапно убирала то один этаж, то другой. А Галя думает взвалить на себя еще и магазины, и кухню, и всю остальную домашнюю работу… Плюс дети вечерами. Паолина сочла проживание и питание русской настолько мизерной платой за этот гигантский труд, что согласилась даже без согласования с мужем, хотя обычно такие решения они принимали вместе.

В аэропорту было шумно и многолюдно. Зато свежо: кондиционеры работали вовсю.

Почему-то вместо радости Галя испытывала неимоверное волнение. Руки то потели, то дрожали, то мерзли. Она попеременно куталась в шарф, пытаясь согреться, и освежалась газированной водой в надежде охладиться.

Рейс задерживался, и Галя в нервном напряжении сновала туда-сюда: от монитора к залу ожидания, от стойки информации к выходу из аэропорта. Там, на улице, господствовал декабрь. Погода была промозглой, но в ярко украшенном городе царило ожидание Рождества, и невозможно было остаться равнодушным к праздничному настроению.

Витрины сверкали огнями, елки искрились блестящими шарами, вывески поздравляли с приближающимся праздником и желали счастливого Рождества.

Во всем чувствовалось ожидание праздника… Люди приветливо улыбались друг другу. При взгляде на вспыхивающие разноцветными огнями елки лица горожан теплели. И Галя удивлялась: надо же, взрослые люди… а реагируют как дети. Радуются, восхищаются и не стесняются демонстрировать свои чувства.

Вот и сейчас, невзирая на все свое волнение, Галя выходила из здания аэропорта и любовалась огромной красавицей-елкой, необыкновенно украшенной, будто бы посыпанной инеем, наряженной одноцветными ярко-голубыми шарами…

В Галином детстве, да и до сих пор, принято было украшать елки разноцветными и разномастными игрушками, гирляндами, переливающимися всеми цветами радуги. Причем, считалось, чем ярче, чем больше цветов, тем наряднее и богаче елка. И люди старались: елки у них переливались, блистали и мигали разноцветными огнями.

Здесь, в Европе, было принято иначе. Одноцветные шары или гирлянды. Никакого разноцветья… Все стильно, завораживающе красиво, великолепно!

Созерцание отвлекало Галю от томительного ожидания и немного успокаивало ее нервозность.

Было решено, что муж с сыном прилетают вместе. Галя сняла номер в скромной гостинице, маленький, не очень удобный, но зато дешевый и с завтраком. И хотя на завтрак предлагался самый минимум продуктов: яйца, хлеб, мюсли, джем и кофе, Галя была рада и этому. В строительной компании ей гарантировали жилье, и этот отель был вынужденной и кратковременной мерой.

Багаж своим она велела брать по максимуму, чтобы хотя бы первое время не тратиться на одежду. Хотя какой у них там максимум? По два свитера, по три рубашки…

Господи! Неужели получится?! Неужели все удастся? Когда Галину начинали одолевать сомнения, она с упорством, достойным подражанием повторяла бессчетное количество раз: «У меня все хорошо! Я счастлива! Мои желания исполняются!»

Она ходила по залу ожидания и шептала себе под нос эти нехитрые фразы, то напевая их на всевозможные лады, то повторяя строго и четко, как молитву.

Димка вышел из самолета следом за отцом, но так и норовил вырваться вперед. И когда они получили багаж, сын все же первым бросился к выходу, оставив отца складывать свои сумки на тележку.

Чемоданов на колесиках у них отродясь не водилось. Везли они свои вещи в спортивных сумках через плечо и в каких-то немыслимых баулах. Раз сказано по максимуму, значит, по максимуму.

Галя обводила всех пассажиров лихорадочным взглядом, нервно вытягивала шею и судорожно сглатывала слюну.