Фантастика 1968 - Яров Ромэн Ефремович - Страница 36

Электрические часы пробили полночь.

«Как будто мне пора ехать», — подумал Прайс, но тут же забыл об этом. Смутная мысль чуть шевельнулась на дне сознания и погасла, как свеча на ветру.

Он оставил в номере второй аквариум и побежал за третьим, потом за четвертым, пятым, шестым…

Четырнадцатым, пятнадцатым…

Он уже не доносил аквариумы до мотеля, бросал их где-то на полпути и бежал снова за вожделенной добычей. Плечи ныли от тяжести стеклянных призм, шаров, полушариев, пирамид. Он промок с головы до ног, аквариумы выплескивали на него ведра воды, его бил озноб — с континента дул ледяной ветер.

Когда он окончательно выбился из сил, сон бросил его на пол, он даже не смог взобраться на кровать!

Утром завыла сирена. Сблокированный с нею автоматический счетчик отметил, что время, оплаченное Прайсом, подходит к концу и через несколько минут он должен исчезнуть. Сирена продолжала истошно выть. Тысячекратно усиленные удары метронома грозно отсчитывали секунды. Динамик хрипел сквозь матерчатую заглушку: «Плати долги вовремя!», «У тебя осталось всего 28 минут, 27, 26…» Прайс вскочил, не сразу осознав, где он находится. С удивлением оглядел аквариумы, аккуратно расставленные вдоль стен, в несколько этажей до самого потолка, грудой сваленные посреди комнаты, застрявшие в дверях.

Грубо сработанные железные каркасы, мутные стекла, невзрачные рыбы с серой селедочной чешуей…

Значит, это не сон? Колющая боль в пояснице ускорила пробуждение. Он чувствовал себя разбитым, помятым, истерзанным. Негнущимися руками достал он из кармана заветный бумажник. В его отощавшем чреве сиротливо звякнули несколько медяков. От чековой книжки остался один корешок.

Сколько лет он мечтал о Южном Побережье! И утопил свою мечту в никому не нужных, дрянных, никчемных аквариумах. Зачем он покупал эти ящики с водой? Зачем?…

У него нет денег даже на то, чтобы вернуться домой. Все пропало. Он никогда уже не накопит столько денег, чтобы хватило на поездку к Южному Побережью.

Никогда. Опять откладывать по десятке в неделю, экономить на всем, отказывать себе в удовлетворении самой незначительной прихоти. Нет, у него не найдется уже ни сил, ни выдержки. Все, все исчезло, пропало! Вечно будет скрести глотку тошнотворный Синтетический Воздух. Прощай мечты хоть раз в жизни надышаться Настоящим Воздухом!

На кой черт он накупил этот стеклянный хлам? А остальные что, они тоже спятили?

Вой сирены и хрип динамика, отсчитывающего минуты, стали совсем нестерпимы. Он бросил медяк в нахально раскрытую пасть автоматической кассы, чтобы заставить ее замолчать. Еще раз с ужасом взглянул на невозмутимых рыб, устало ругнулся и, схватив чемодан, заковылял к двери.

Огромная площадь была пуста.

Там, где вчера высились груды аквариумов, стояли прилавки, жбаны и деревянные загородки, теперь валялись лишь щепки и битые стекла. Мираж, растаявший под солнечными лучами.

На площадь никого не пускали.

Цепочка заспанных полицейских сдерживала взволнованную толпу, прибывавшую с каждой минутой.

Вчерашний старик сразу узнал Прайса.

— Что же теперь будет? — плаксиво заныл он. — Вы пострадали тоже?

Вместо ответа Прайс показал пустой бумажник. Стоявший рядом волосатый верзила смачно сплюнул.

— А ты не таскай за собой монету, — он почесал перебитый нос. — Тогда тебе плевать на «Полуночных торгашей».

— Это же просто грабеж!.. Подлецы! — тонким фальцетом вопил краснолицый толстяк. — Подлецы! Подлецы!..

Едва отдышавшись, он принимался кричать снова.

Лязгая гусеницами, на площадь выехало несколько зеленых армейских вездеходов. Они развернулись цепью, и над каждым бесшумно завертелась решетчатая антенна. Из машин начали выскакивать солдаты. Они разматывали кабель, тащили мерные рейки, огораживали площадь колючими треногами. Толпа угрюмо наблюдала за происходящим. Захрипел громкоговоритель.

— Внимание! Внимание! — Диктор подделывался под бодрую скороговорку спортивного радиокомментатора. — Просим всех разойтись. Потерпевшие могут зарегистрироваться в мэрии. Специалисты проведут тщательное расследование. Если подтвердятся слухи насчет чрезмерной генерации Рекламного Поля, если фирма «Торговля после полуночи» использовала незаконные методы…

— Как же, они расследуют, держи карман, — презрительно ухмыльнулся тощий субъект с большой кожаной сумкой через плечо. — Полгода назад в этом мотеле повесился парень… Он двадцать лет ждал наследства. А спустил все денежки за одну ночь. Купил пятьдесят тысяч бутылей атомного клопомора… А зачем ему клопомор, когда у него не то что дома — конуры своей не было? Тогда полиция тоже ничего не нашла: «Физическая интенсивность рекламы в допустимых пределах». Одна шайка!

Он открыл свою сумку и достал несколько картонных коробок ядовито-желтого цвета.

— Пилюли «Паралитик»! Пилюли «Паралитик»! — неожиданно зычным басом заорал он.

Прайс испуганно шарахнулся в сторону.

— Искусственный паралич на двенадцать ночных часов, — надрывал глотку торговец. — Гарантия против любого Рекламного Поля!

Толпа начала расходиться.

Прайс тоже поплелся к мотелю.

Но на стоянке машины не было.

Он недоумевающе огляделся.

— Ищете зеленую машину, сэр?

Мальчишка в ливрее мотеля показал на плоский металлический лист, валявшийся в стороне. Как будто с машины содрали шкуру.

— Вы, наверное, не доплатили вовремя за стоянку, сэр. Автомат-сторож решил, что она брошена, вызвал Бродячий Пресс и…

Прайс оторопело смотрел на машину, сплющенную в лепешку.

«Плати долги вовремя!»

— Вас зовут Прайс, мистер? Кен Прайс? — Тот же мальчишка теребил Прайса за рукав.

Он всунул ему в руку видеофонограмму.

«Кен! — радостно воскликнула с продолговатой пластинки жена. — У нас огромная радость! Все деньги, что ты нам оставил, израсходованы. Нам страшно повезло! Тут все с ума посходили, когда привезли «Белую Галактику». Моди и Генри две ночи провели на фирменных складах. Они взяли напрокат автофургон у дядюшки Ло. Перетаскали на своих плечах восемнадцать тонн! Восемнадцать тонн лучшего в мире стирального порошка «Белая Галактика»! Приезжай, дорогой! У меня нет денег, а надо еще купить склад для порошка…»

— Аквариумы… — прошептал Прайс. — Аква…

Он медленно опустился на тротуар.

— Если тебе дурно, — вкрадчиво сказал динамик, скрытый в тротуаре, — покупай пилюли «Свежий Дух»! Двенадцать фунтов пилюль, и ты обеспечен на всю жизнь!

Звезды процарапали по экрану белые дуги. Брег, грузнея, врастал в кресло. Розовый от прилившей крови свет застилал глаза, приглашая забыться, но пилот по-прежнему перетаскивал тяжелеющий взгляд от одной группы приборов к другой, выполняя главную свою обязанность: следить за автоматами посадки, чтобы, если они откажут, взять управление на себя. За его спиной Сивер впился взглядом в экран кормового локатора и от усердия шевелил губами, считая еще не пройденные сотни метров, которым, казалось, не будет конца. Звезды вращались все медленнее, наконец, вовсе остановились.

— Встали на пеленг, — сказал Брег.

— Встали на пеленг, — повторил Сивер.

Япет был теперь прямо под кормой, и серебряный гвоздь «Ладоги» собирался воткнуться в него раскаленным острием, завершив свое многодневное падение с высоты в миллиарды километров.

Вдруг тяжесть исчезла. Сивер собрался облегченно вздохнуть, но забыл об этом, увидев, как помрачнело лицо Брега.

— Мммммх!.. — сказал Брег, бросая руки на пульт. — Не вовремя!

Тяжесть снова обрушилась.

— Тысяча! — громко сказал Брег, начиная обратный отсчет.

Он повернул регулятор главного двигателя. На экране прорастали черные скалы, между ними светился ровный «пятачок».