Рассказ о самых стойких - Локерман Аркадий Александрович - Страница 17

Задача, как видим, была поставлена трудная, так как все известные тогда способы (Жанетти, Архипова, Мусина-Пушкина и др.) решали ее с применением «других металлов» (мышьяка, ртути и т. д.).

В дальнейшем к работе Попова, чтобы «довести сплавку в настоящее совершенство», был привлечен еще один талантливый крепостной, изобретатель М. Черепанов. Они не успели довести дело до конца, как поступило известие о том, что их опередили…

По мере развития горной промышленности необходимость тщательного химико-металлургического изучения руд становилась все очевиднее. Новый министр финансов, несмотря на все финансовые трудности, выделил в 1824 году крупные средства для организации в столице научного центра — Соединенной лаборатории Департамента горных дел и Горного кадетского корпуса, на которую возлагалось «испытание и разложение руд, солей и всяких минералов, открываемых в России», а также проведение опытов, касающихся «до усовершенствования проплавки и промывки руд, выварке солей и прочих металлургических операций».

Должность начальника этой лаборатории была высокой, и, естественно, ожидали, что займет ее чиновник высокого ранга, но министр делал ставку на людей способных. Назначен был Петр Григорьевич Соболевский, ни чина и ни ученого звания не имевший. Единственный сын профессора ботаники, он получил хорошее домашнее образование, рано обнаружил большие способности к наукам, живописи, музыке, но почему-то был определен в сухопутный кадетский корпус. Закончив его, он в гренадерском полку дослужился за шесть лет лишь до чина поручика и добился отставки.

Штатскую жизнь Соболевский начал в 23 года помощником переводчика в министерстве коммерции. Тогда очень актуальной была проблема освещения домов и улиц. Традиционные свечи и коптилки доставляли массу неудобства. Министерство коммерции безуспешно попыталось приобрести патент французского инженера Лебона на термоламп — осветительное и отопительное устройство, работающее на светильном газе, получаемом при сухой перегонке дерева.

Занимаясь переводом документов по этому вопросу, Соболевский придумал осветительную установку иной конструкции. Не встретив поддержки начальства, он решил ее построить своими силами, затратив на это небольшие средства, полученные в наследство после смерти отца в 1807 году.

Дело продвигалось медленно отчасти и потому, что круг интересов Соболевского не ограничивался техникой. Как и многие передовые люди, он сознавал необходимость реформ и принял участие в работе комиссии М. М. Сперанского, подготовлявшей проект государственных преобразований. Для этой цели он даже оставил свое спокойное место в министерстве и в 1809 году полностью перешел на службу в комиссию. И все же в 1811 году термолампом был ярко освещен столичный Монетный двор, а Соболевского в январе 1812 года наградили орденом св. Владимира 4-й степени «за попечение и труды, с коими произвел в действие устроение термолампа, доселе в России не существовавшего».

Царь утвердил проект освещения новым способом Адмиралтейского бульвара, и Соболевскому пообещали возместить затраты на изобретение, но началась война и все это осталось невыполненным. На либеральных начинаниях был поставлен крест. Комиссию ликвидировали, Сперанского сослали, а Соболевский вовсе ушел с государственной службы и переехал на Урал. На Пожевском металлургическом заводе, принадлежавшем камергеру Всеволожскому, он создал химическую лабораторию, осуществил много важных усовершенствований первым в России освоил получение чистого железа методом пудлингования, сконструировал для этого «самодувную» печь и «колбасные» прокатные станы. В 1817 году поплыл по Каме первый пароход, спроектированный и построенный Соболевским. Вслед за этим триумфом, «когда уже все было мною кончено и дело пошло к расчету, то он, г. Всеволожский, поступил со мной так неблагородно, что я, получив отказ даже в одной паре лошадей, принужден был с семейством своим вытти из завода его пешком и без копейки денег…» — эти строки взяты из жалобы Соболевского в суд.

Соболевский приобрел к этому времени на Урале такую высокую репутацию, что ему не пришлось бедствовать, ожидая конца тяжбы с камергером (которая так ничем и не кончилась). Его сразу же пригласили на казенный Воткинский завод, где обязались выплачивать «ежегодно четвертую часть той прибыли, которую доставит заводу каждое введение усовершенствования».

Семь лет проработал Соболевский на этом заводе и «многократно удостоился наград», как сказано в бумаге, с которой он вернулся в столицу в августе 1824 года.

Всего за полтора года под руководством Соболевского трехэтажная лаборатория была построена и хорошо оборудована (она и в наши дни действует в составе Ленинградского горного института).

Из ряда первоочередных задач решение самой трудной — платиновой Соболевский взял на себя. В августе 1826 года, получив 20 фунтов руды, он принялся за дело со свойственной ему увлеченностью.

Результат стал известен 21 марта 1827 года. Министр финансов пригласил всех «призванных своим присутствием и благорасположением содействовать прогрессу науки» прибыть в актовый зал Горного корпуса, чтобы заслушать доклад г. Соболевского «О новом способе очищать сырую платину и приводить ее в ковкое состояние».

Было в этом приглашении нечто необычное.

Горный кадетский корпус (задолго до его переименования в институт) царским указом был приравнен к университету «как такое учебное заведение, которое по давности и обширности преподаваемых в нем наук и знаний есть одно из первейших в государстве».

Корпус заслужил такую оценку. Программа обучения, разработанная А. А. Мусиным-Пушкиным, была обширна и разнообразна, преподаватели умелы.

На набережной Невы по проекту А. Н. Воронихина было построено величественное здание в классическом стиле, с двенадцатью мощными дорическими колоннами. Специальное назначение этого здания было подчеркнуто сюжетом монументальных скульптур, установленных при входе: справа Геракл, сын бога, сражается с Антеем, сыном земли, слева владыка земных недр Плутон похищает Прозерпину, олицетворяющую силу земли.

С разработкой недр были тогда связаны столь большие надежды, что корпус приравняли не только к университету, но в некоторых отношениях и к лицею.

Поэтому особы придворные обязаны были присутствовать на выпускных экзаменах, выслушивать ответы будущих горных офицеров «из механики, металлургии, горного, маркшейдерского и пробирного искусства» и оценивать их успехи «по изящным искусствам, коим воспитанники обучались в корпусе, музыке, пению, декламации, танцам и фехтованию». Полагалось присутствовать и на «торжественных прослушиваниях ученых докладов». Однако в весенние месяцы, когда шла напряженная подготовка к выпускным экзаменам, никакие отвлечения не разрешались, и в великолепных залах корпуса, украшенных уникумами — глыбами малахита и яшм, огромными кристаллами горного хрусталя, топаза, турмалина, — царила тишина.

Назначение министром доклада Соболевского на «мертвый период» нарушало традицию, подчеркивало важность события.

Казалось бы, узкоспециальная тема доклада интересов не сулит, но зал был полон: пришли не только обязанные присутствовать, но и те, кто составлял подлинный высший свет столицы, — ученые, писатели, студенты.

Текст доклада П. Г. Соболевского опубликован в «Горном журнале» (т. II. 1827). Приведем его с сокращениями, по возможностям сохраняя авторский стиль.

Соболевский напомнил уважаемым слушателям, что в естественном виде платина представляет собой зернистое смешение девяти и более металлов, с трудом растворимое лишь в царской водке. При добавлении нашатыря происходит отделение от примесей, осаждается тройная соль платины, соляной кислоты и аммиака. Последние улетучиваются при прокаливании и остается порошок губчатая платина, не обладающая ни малейшей ковкостью. Все металлы приобретают ее после плавления, но расплавить губчатую платину не удалось никому. Поэтому ее обработка требует особых приемов. Снижение температуры плавления удается достигнуть, сплавляя губчатую платину с различными веществами. Вместе с товарищем моим Василием Любарским, сообщил Соболевский, мы повторили большую часть испытаний, произведенных над платиной в прежнее время другими химиками. Сплавляли губчатую платину со многими веществами. Ковкий металл был получен из сплава с фосфором после его выжигания, но потери металла при этом были чрезвычайно велики. Более перспективным выглядело сплавление со свинцом в четверном количестве по весу против платины. Полученный сплавок измельчали, смешивали с равным количеством серы и подвергали смесь расплавлению в тигле, нагретом наперед добела. При этом под шлаком образовывался блестящий металлический королек, состоящий из платины, свинца и серы. Его снова расплавляли и прибавлением нового количества свинца отделяли из сплавка серу, получали чистое соединение платины со свинцом. Раскалив оное добела и подвергнув действию горячего молота, нам удалось вытеснить свинец подобно шлаку и получить ковкую платину.