Земля вечерних звёзд - Минич Людмила - Страница 79

Тай только приподнялся, шатаясь, на одно колено, а Ак Ло Тан был уже на ногах. Он бросился сразу, не дав себе даже труда обмануть противника, безо всяких своих ухваток, желая одного – добить. А ярость Тая плескалась куда спокойнее теперь, давая силы и притупляя боль, но не заливая огнем всю голову. Внезапно, когда оставалось лишь два шага, он сам бросил тело навстречу охотнику, не ждавшему уже ничего от противника. Пока тот, упав на колени, пытался дышать, Тай наконец встал на ноги. Ак Ло Тан медленно поднимался, все начиналось сызнова.

Охотник оказался куда менее терпеливым. Так и не оправившись до конца, видно, опасаясь, что жертва ускользнет, он кинулся вперед. Однако теперь не столь ловко, уж скорей отчаянно. Тай не дал себя больше обмануть. На этот раз ему удалось легко увернуться от объятий потерявшего хватку соперника и тут же наградить его увесистым ударом в голень. Точнее некуда. Только мягкие охотничьи сапоги вельдов спасли охотника, и все же он подскочил и тут же рухнул, зажимая руками колено. Тай не стал церемониться.

Ак Ло Тан забарахтался, поспешно пытаясь подняться. Опять ошибка! В этот раз Тай еще ждал, хотя вид поверженного соперника привел его в неописуемый восторг, какого не бывало уже давно. Да что там, никогда не бывало. Даже в самой лютой, самой яростной из битв. Но Ак Ло Тан поспешил встать на плохо слушавшиеся, словно соломенные, ноги и снова кинулся вперед. Тай на этот раз увернулся и вовсе без труда, останавливая потерявшего равновесие соперника еще одним жестоким ударом. Показалось, что грудные дуги охотника хрустнули, но это только наполнило Тая радостью. Все. Теперь уже все. Настоящая схватка, а не возня в снегу.

Беспрестанными ударами он валил и валил Ак Ло Тана в снег, но тот упрямо вскакивал и пер на Тая, сверкая безумными глазами. И тот с наслаждением мстил ему за все: за боль, за обожженное тело, за все мучения, перенесенные этой зимой, за унижения, за подлость его, за всех этих надутых тупых вельдов, готовых его ногами топтать, выгнать его в лес на смерть, как только будет случай… За все, что пережил, даже за Ранжина и трупы своих воинов, сваленные в кучу на болоте. Все враги в его жизни слились в одного, прямо перед ним. Тай уже даже не уворачивался, слабые удары охотника и попытки ухватиться не причиняли вреда, только добавляли ярости. И плевать, что тот когда-то спас ему жизнь…

Тай вдруг понял, что гул вокруг давно стих, стоит тишина, но никто не останавливал схватки, и Ак Ло Тан тем более этого не хотел. Он проигрывал, вот-вот упадет и уже не встанет. Это уже не схватка была, а избиение, и Тай примерился, как покончить с ним поскорее, как вдруг услышал зов. Не крик, он не терялся среди треска пламени, он был внутри. На этот раз Тай просто ловко отпихнул охотника в снег и пошел вперед. Ак Ми Э звала его по ту сторону костра, он слышал, безо всяких слов, но очень ясно, отчетливо. Совсем не соображая, что делает и чего это ему может стоить, он шагнул за линию костров и остановился рядом с Ак Ми Э, тяжело дыша.

Его ярость словно стекла вниз по телу и вылилась в землю, впиталась в снег. Он повернулся назад. Ак Ло Тан остался один на площадке, он пошатывался, потрясая кулаком, будто веря, что Тай сбежал от него. Вот так… Он проиграл, подумал Тай беспомощно, а ведь мог бы добить без труда, почти уже… даже убить… Он сжал кулаки, вкладывая в них свое отчаяние, потом обнял плечи Ак Ми Э. Вот и все. Девушка крепко прижалась к нему, точно опасаясь, что его оторвут от сердца прямо в этот миг, что тотчас погонят из поселка. Вокруг был слышен лишь треск огня. Ни слова.

Старуха пронзительно вскрикнула, разведши руки в стороны. Тай узнал этот вопль. Ви-тан начался с него, а теперь, значит, и закончился. И Ак Ло Тан остался на площадке, а Тай выскочил, как трус. Нет, уж больше как дурак.

– Духи принимают ви-тан! – прокричал Старейшина.

Толпа зашелестела, потом зашумела. Таю и невдомек было, что за молчание встало во время схватки вместо ритуального пения. Если бы он знал, что вельды наконец первый раз узрели адия-воина своими глазами! Если бы он знал, о чем шушукались их Старшие! Ак Л о Тан – лучший из молодых и сильных, и в этой ритуальной борьбе, которой чужак и не знал вовсе, молодому охотнику нет равных ни в И Лай, ни в Tay Ле. Никто не сомневался в его победе еще совсем недавно. Что же будет, если чужак возьмет в руки свой длинный нож, с которым пришел в поселок? А что случится, если их придет много, этих чужаков-адия? Страх, что давили в себе мужчины и женщины, насмехаясь над каждым неправильным словом Тая, над каждым промахом, уверяя себя, что люди адия вовсе не страшные, слабые и бестолковые, вырвался наружу, беспорядочно заметался в толпе.

Но в центре вытоптанной площадки все же до сих пор стоял Ак Ло Тан, а Тай – за кромкой огня. Кто же победил в ви-тане, спрашивали люди друг у друга. Как понять?

Хранительница закрыла глаза, и Старейшина поднял посох, призывая Род к молчанию. Все затихли. Старуха мучительно долго стояла так, Тай начал отчаянно замерзать даже рядом с костром и подвинулся ближе, пытаясь подавить дрожь, просившуюся наружу так некстати. Наконец Матушка развела руки, подняла вверх, как будто собиралась улететь. Как только глаза открылись, еще две Хранительницы сразу же мягко подхватили ее под локти.

– Духи принимают ви-тан, – неожиданно звучным голосом перекрыла она треск костра. – Духи спрашивают, что хочешь ты за победу в ви-тане? – Она повернулась к Ак Ло Тану.

«Ну вот и все», – Тай сжал сильнее плечо Ак Ми Э. Девушка тут же обхватила его обеими руками, будто боялась, что отнимут. Ак Ло Тан метнул в них непонятный взгляд.

– Я хочу, чтобы чужак ушел из Рода И Лай, чтобы все было по закону предков, – хрипловато выкрикнул он. – Хочу, чтобы справедливость была и закон!

Народ одобрительно шумнул, но как-то неуверенно. Уж очень не похожа эта победа на победу.

– А ты, Сан Хи Э, что хочешь за победу в ви-тане? Люди удивленно зашептались. Так кто же кого?

– Я? – Тай и сам удивился. – Я… Пусть скажет правду перед духами. Я ничего больше не хочу.

– Сан Хи Э, – продолжала Хранительница, и голос казался все глубже, силу набирал, – Ак Ло Тан хочет справедливости, хочет, чтобы закон был исполнен. Ты можешь дать слово духам И Лай, что сделаешь так, как велит наш закон?

– А что мне остается? – Тай пожал плечами. Все вокруг ждали. – Даю слово.

– Ак Ло Тан, – обратилась женщина к охотнику, все еще столбом торчавшему между огней, – Сан Хи Э хочет правды, и духи не могут отказать ему. Даешь ли слово духам И Лай, что правдиво ответишь Сан Хи Э?

Маленькая пауза пронеслась в тишине, настолько малая, что только Тай приметил ее.

– Даю слово.

– Нарушить слово, данное духам, – навлечь на себя проклятие. Упорствовать в этом – навлечь проклятие на ветвь.

Вокруг закивали, загудели, должно быть, старуха что-то хорошо знакомое сказала.

– Справедливость – наш закон, что дурные ветви отсекает, чтобы Солнечное Дерево не погибло. – Все снова закивали. – Потому думайте, прежде чем оступиться. Сан Хи Э! Духи отдают тебе победу в ви-тане, ты можешь трижды спросить Ак Ло Тана, и пусть он отвечает правдиво.

Тай вздрогнул. Выходит, победа его? Трижды… А если соврет? Нет, не посмеет…

От того, что скажет охотник, зависит жизнь Тая. И вся ветка Ак Ло Тана: мать, отец, сестры, братья, дети. Вельды боятся проклятия духов больше всего на свете. Даже если уйдет человек из поселка, то понесет его с собой. Везде. Всегда.

– Ак Ло Тан, сколько соев ты убил на охоте в тот день, когда Кай Кин ногу потерял?

Томительная тишина повисла над площадкой. Охотник молчал. Неужели из-за Тая он всех своих перед духами опорочит?…

– Два, – тихо сказал охотник. – Два, – повторил громко. Народ зашумел. Что ж, можно и не спрашивать больше. Что

первого соя не парень уложил, ясно и так. Куда ему с его ногой?

– Ты видел, чья вина, что парень ноги лишился?

– Видел, – сумрачно сказал охотник, – его вина.