В 4:50 с вокзала Паддингтон - Кристи Агата - Страница 26

• Предыдущая
• 26/51
• Следующая

Эмма кивнула.

– Мало того, он, по моим сведениям, унаследует со временем и Резерфорд-Холл со всеми прилегающими земельными угодьями, которые на сегодняшний день, по-видимому, следует рассматривать как чрезвычайно дорогостоящую площадь для застройки.

Видно было, что Эмма не ожидала такого поворота.

– Да, об этом я как-то не подумала.

– Во всяком случае, волноваться не стоит. Вы правильно сделали, что пришли ко мне с этим сообщением. Я займусь расследованием, хотя и склонен полагать, что между женщиной, которая писала вам – пытаясь, вполне допускаю, поживиться за ваш счет обманным путем, – и той, чей труп нашли в саркофаге, скорее всего никакой связи нет.

Эмма встала, облегченно вздохнув.

– Я так рада, что состоялся этот разговор. Вы были очень добры ко мне.

Краддок проводил ее до двери.

Потом взял трубку и позвонил сержанту сыскной полиции Уэзероллу.

– Боб, для тебя есть работа. Езжай на Элверс-Кресент, дом 126, квартира 10. Захвати с собой фотографии женщины из Резерфорд-Холла. Посмотри, что удастся выяснить о некой особе, называющей себя миссис Кракенторп, миссис Мартиной Кракенторп, которая либо там проживала числа с пятнадцатого декабря и до конца месяца, либо наведывалась туда за письмами.

– Слушаюсь, сэр.

После этого Краддок занялся ворохом бумаг, что накопились у него на столе и требовали внимания. После обеда сходил поговорить с театральным агентом, своим давним знакомым. Расспросы оказались бесплодны.

К концу дня, вернувшись в служебный кабинет, он нашел у себя на столе телеграмму из Парижа:

«СВЕДЕНИЯ, ПОЛУЧЕННЫЕ ОТ ВАС, МОГУТ КАСАТЬСЯ АННЫ СТРАВИНСКОЙ ИЗ ТРУППЫ «МАРИЦКИ-БАЛЕТ». ЖЕЛАТЕЛЬНО ВАШЕ ПРИСУТСТВИЕ. ДЕССИН, ПРЕФЕКТУРА»

Краддок издал глубокий вздох облегчения, морщины на лбу его разгладились.

«Ну наконец, – думал он. – И не нужно впустую рыскать по следу Мартины Кракенторп».

Он решил, что сегодня же вечерним паромом отправится в Париж.

– Так мило, что вы пригласили меня к чаю, – проворковала, обращаясь к Эмме Кракенторп, мисс Марпл.

Выглядела мисс Марпл нынче особенно хрупкой и благостной – типичный божий одуванчик. Она обвела лучистым взглядом собравшихся: Гарольда Кракенторпа в темном, отлично сшитом костюме, Альфреда, который с обворожительной улыбкой протягивал ей сандвич, Седрика, который стоял у камина в потрепанном твидовом пиджаке, хмуро поглядывая на остальных членов семейства.

– Нам очень приятно, что вы сумели к нам выбраться, – отозвалась вежливо Эмма.

Ничто сейчас не напоминало о сцене, которая разыгралась в тот день после ланча, когда у Эммы вдруг вырвалось:

– Боже ты мой, совсем забыла! Я ведь сказала мисс Айлзбарроу, что она может привести сегодня к чаю свою старушку тетку!

– Отмени, – резко сказал Гарольд. – Нам еще многое необходимо обсудить. Посторонние нам здесь ни к чему.

– Может попить чаю на кухне, например, вдвоем с этой девицей, – сказал Альфред.

– Нет, я так не могу, – твердо сказала Эмма. – Это недопустимая грубость.

– Да пусть приходит, – сказал Седрик. – Будет случай вытянуть из нее чуть больше об этой пресловутой Люси. Не мешало бы получше узнать эту особу, должен сказать. Что-то я ей не очень доверяю. Уж больно ловка.

– С ней все чисто, прекрасные связи, – сказал Гарольд. – Я не поленился выяснить. Всегда полезно знать, с кем имеешь дело. А то шныряет здесь по всем углам, находит труп…

– Знать бы только еще, кто эта чертова покойница… – сказал Альфред.

Гарольд подхватил со злостью:

– Скажу тебе прямо, Эмма, нужно быть не в своем уме, чтобы заявиться в полицию и подать им мысль, что убитая, возможно, французская пассия Эдмунда. Специально, чтобы там свято уверовали, что это приезжала она и не иначе кто-нибудь из нас убрал ее.

– Будет тебе, Гарольд. Не стоит преувеличивать.

– А Гарольд абсолютно прав, – сказал Альфред. – Что на тебя нашло, ума не приложу. У меня такое чувство, будто, куда ни пойду, за мной тащатся по пятам субъекты в штатском.

– Говорил я ей, не ходи, – подал снова голос Седрик. – Так нет, надо было Куимперу поддержать эту идею.

– Его это вообще не касается, – с той же злостью сказал Гарольд. – Думал бы лучше о пилюлях, порошках и проблемах здравоохранения.

– Ох, хватит вам браниться, – устало сказала Эмма. – Ей-богу, хорошо, что к чаю придет эта мисс… как ее. Нам всем только на пользу побеседовать с новым человеком, а не перепевать без конца на разные лады одно и то же. Пойду-ка я немного приведу себя в порядок.

Она вышла из комнаты.

– М-да, эта Люси Айлзбарроу… – начал Гарольд и замолчал. – Прав Седрик, – продолжал он, – странно, зачем ей было соваться в амбар, поднимать крышку саркофага – это же гераклова работа! Пожалуй, следует что-то предпринять насчет нее. Вот и за ланчем держалась достаточно недружелюбно.

– Предоставь ее мне, – сказал Альфред. – Я живо выведаю, затевает ли она какой-нибудь подвох.

– Нет, с какой стати ей было все-таки открывать саркофаг?

– А вдруг она и не Люси Айлзбарроу вовсе, – высказал предположение Седрик.

– Но цель какая-то должна быть… – Гарольд окончательно потемнел. – Вот проклятье!

Братья озабоченно переглянулись.

– А тут еще эта старая чума приползет к чаю. Как раз когда самое бы время все обдумать.

– Вечером поговорим, – сказал Альфред. – А пока повыпытываем у тетушки насчет Люси.

Соответственно, мисс Марпл была стараниями Люси доставлена надлежащим образом, усажена у огня и теперь принимала сандвич от Альфреда с улыбкой одобрения, какое у нее неизменно вызывали интересные мужчины.

– Благодарю вас. Нельзя ли узнать?.. А, с яйцом и сардинкой – да, с большим удовольствием. Боюсь, что у меня к вечернему чаю не в меру разыгрывается аппетит. С возрастом, как вы понимаете… Так что вечером, естественно, лишь что-нибудь очень легкое – приходится соблюдать осторожность. Мне как-никак в будущем году стукнет девяносто. Не шутка.

– Восемьдесят семь, – сказала Люси.

– Нет, душа моя, девяносто. Не нужно думать, что вы, молодежь, – в голос мисс Марпл закралась ядовитая нотка, – все лучше знаете. – Она вновь обратилась к хозяйке дома: – Как тут у вас красиво! Столько прелестных вещей! Смотрю на эти бронзы и вспоминаю те, что мой отец приобрел в свое время на Парижской выставке. Ах, и ваш дедушка тоже – неужели? Классический стиль, правда? Очень элегантно. Как замечательно, что все ваши братья при вас! Жизнь так часто разбрасывает семьи по всему свету, тех в Индию, впрочем, это, по-видимому, уже в прошлом, этих в – Африку. Западный берег славится прескверным климатом…

– Двое из моих братьев живут в Лондоне.

– Ну смотрите, как удачно!

– А мой брат Седрик – художник и живет на Ивисе, одном из Балеарских островов.

– Художников всегда влечет на острова, вы не находите? – ворковала мисс Марпл. – У Шопена это Майорка, если не ошибаюсь… Нет, он был музыкант. Я имела в виду Гогена. Невеселая история – жизнь, можно сказать, загублена даром. Я лично не поклонница таких сюжетов, как туземные женщины, и пусть очень многие от него в восторге, меня всегда отталкивает этот его горчичный цвет. От его картин портится настроение.

Она с осуждением покосилась на Седрика.

– Расскажите нам лучше, мисс Марпл, какой была в детстве Люси, – сказал тот.

Мисс Марпл просияла.

– Удивительно умным была ребенком! А я говорю, была, моя милая. И будь добра, не перебивай. Выдающиеся способности к арифметике. Раз, помню, мясник насчитал с меня лишнее за говяжье седло…

И мисс Марпл пустилась на всех парах в воспоминания о детстве Люси, перейдя от них к случаям из собственной деревенской жизни.

Поток воспоминаний прервало появление Брайена с мальчиками, основательно вымокшими и чумазыми в результате азартной охоты за уликами. Подали чай, одновременно подоспел и доктор Куимпер, был представлен старенькой гостье и, слегка подняв брови, огляделся.

• Предыдущая
• 26/51
• Следующая