Близнецы. В поисках половинки - Усачева Елена Александровна - Страница 9
- Предыдущая
- 9/26
- Следующая
К тому же ее слегка раздражала эта идиллия между сонным Петькой и стукнутой на всю голову Чуйкиной. Она мечтала пойти по папенькиным следам, тоже стать аниматором, вечно рисовала какие-то фазы – это когда движение изображается поступательно, – уголки всех ее тетрадок пестрели зверушками и деревьями. Если такую тетрадку быстро пролистать, то нарисованная картинка «оживает» – зверушка начинает бежать, дерево качаться. Прикольная штука. Мила тоже пыталась нарисовать что-нибудь подобное, но у нее на это не хватало терпения. В тетрадке 48 листов, значит, надо сделать 48 почти одинаковых картинок. Рисовала она примерно половину, а потом бросала это дело. Чуйкина же разрисовала с десяток тетрадок.
Внезапная слабость нарушила вчерашние планы Милы по захвату диска. А после того, как он уже побывал в руках Лисичкиной и, судя по всему, добрался-таки до Петьки, увидеть этот фильм в обозримом будущем шансов было мало.
Мила так долго сверлила взглядом несчастного Петьку, что тот слегка приоткрыл глаза. Мила улыбнулась ему, давая понять, что он ей очень нужен. И в ту же секунду Петьку заслонила фигура Чуйкиной. Лицо у нее было очень недовольное. Бровки подняты домиком, выражая крайнюю степень удивления – чего это Мила решила строить глазки Вербилину. Ничего не понимающий Петя наклонился вперед, чтобы все-таки выяснить, чего от него хотела Кудряшова. Себя он не считал исключительной собственностью Чуйкиной, поэтому Галины попытки загородить его от Кудряшовой не оценил.
Галя, теперь уже развернувшись в Петькину сторону, вновь перекрыла Милу. Петька откинулся назад, пытаясь все же выяснить, что происходит. Стул качнулся. Петька потерял равновесие и грохнулся на пол.
– Чего тебе? – успел крикнуть Петька, опрокидываясь в проход.
Терпению математички пришел конец. Сегодня весь урок эти неугомонные чудовища в образе детей занимаются у нее черт знает чем: Замятина опоздала, Верещагин с Кудряшовой в открытую читают постороннюю литературу, Лисичкина смотрит в окно, Вербилин вообще орет в голос и падает со стульев.
– Оба! Встали и вышли из класса! – гаркнула она, бросая мел на стол.
– Елизавета Петровна! А че я сделал-то? – вскочил Петька, быстро одергивая свитер, как будто причиной учительского недовольства был завернутый воротничок или не очень чистые манжеты сорочки.
– Ты мне не чокай! – перешла на ультразвук математичка. – Распустились! Вон из класса! И Кудряшову с собой прихвати. Поделитесь там новостями, а потом будете у меня на пару самостоятельную писать по новой теме.
– А че сразу я-то? – не сдавался Петька.
Но учительница сурово сдвинула брови и отошла к столу.
– Пойдем, пойдем! – сорвалась с места Мила – это был хороший повод выяснить у Петьки про диск с мультами.
Вербилин дернулся, недовольно поморщившись, – не то, чтобы он был большой любитель математики или новая тема нашла в его душе живой отклик, просто ситуация требовала скандала. Но так как от Королевы Елизаветы (вот такое незатейливое прозвище придумали математичке ее любимые ученики) можно было и по шее получить в виде пары в журнал и вызова родителей к завучу, Петька только глубоко вздохнул и поплелся к выходу, рядом с которым уже стояла Кудряшова. Мила приветливо улыбалась.
Она была настолько увлечена собственными мыслями, что не замечала, какими глазами на нее смотрят одноклассники. А взгляды у них были более чем красноречивыми. В глазах Лены и Гали читалась явная ненависть. Вера смотрела с деланым равнодушием, хотя на самом деле ей было жутко интересно, что происходит и что может быть у Вербилина с Милой. Во взгляде Федорова проскакивал то восторг, то испуг, потому что девчонок он еще побаивался, но Мила вызывала у него живейший интерес своей полной непредсказуемостью. Верещагин откровенно веселился, довольно хихикая и покачивая головой.
Но был один человек, которому показалось, что он все понял. Это был Леша Белов.
Внешность Лехи был невзрачна, и он сам это отлично понимал. Долговязый, с жиденькими волосами, длиннолицый и длинноносый, он привык держаться в тени крупного Верещагина. Рядом с ним он чувствовал себя силой и даже позволял иногда часть спокойной уверенности Антона перекладывать на себя. Сейчас он мял в кулаке пришедшую записку и чувствовал себя по меньшей мере Наполеоном перед Ватерлоо или, на худой конец, Александром Македонским на границе с Индией. И если у Антона внезапное признание в любви не вызвало никаких эмоций, то Белова словно взорвало изнутри. Чужое откровение, адресованное не ему, накрыло его с головой, сделало глухим и слепым.
Он вдруг понял, что влюбился. Правда, пока еще было непонятно, в кого конкретно. Просто что-то новое рождалось у него внутри, согревало живот, заставляло прислушаться к стуку сердца, расправить плечи, забыть и про свою тусклую внешность, и про зависимость от Верещагина…
Мила не догадывалась, что своим выходом из класса разворошила целый пчелиный улей. С книгой под мышкой она бодро вышла в коридор и уже заготовила дежурную улыбку, собираясь встретить товарища по несчастью. Но Петька был совсем не рад коридорному заточению. С порога зло глянул на нее, прошел к стене, резко облокотился, сложил руки на груди, всячески давая понять, что такое положение дел его не устраивает.
– Да ладно тебе, Петрыч, – начала издалека Мила. – Побуянит наша Лиза и забудет.
Вербилин на уговоры не поддавался и гнев на милость не менял.
– Чего ты? – не сдавалась Мила. – Мы ей после уроков стулья перевернем, доску протрем, и она оттает.
– Вот ты и будешь стулья до ночи переворачивать, – зло прошипел Петька. Он хотел испепелить Кудряшову взглядом, но долго смотреть на девчонок у него еще не получалось, поэтому он мельком глянул на Милу и отвернулся.
– А у тебя, значит, на вечер другие планы есть? – стала заворачивать к нужной теме Мила.
– Ну, явно не стулья переворачивать! – фыркнул Петька.
– Фигня какая! Хочешь, я математику сделаю и дам тебе списать?
– Не надо мне ничего. – Петька качнул сложенными на груди руками, давая понять, чтобы Мила близко к нему не подходила. И она сделала шаг назад.
– Ну, давай вместе сделаем! Я к тебе забегу, и мы в два счета все решим. Ты где живешь? – Мила изобразила на лице такое внимание, словно собиралась адрес наизусть запоминать.
– За универмагом, – выдавил из себя Петька, и его взгляд заметно смягчился.
– Ну, все, тогда я заскочу. Это рядом со мной, – произнесла Мила таким тоном, словно каждый день ходит к кому-нибудь в гости, чтобы коллективно делать домашнее задание, типа, в одиночку у нее не получается. – Ты когда дома будешь?
Петька растерянно хлопал глазами. Предложение одноклассницы было странным. С одной стороны, все знали, что Мила легко рубила в математике, так что списывать у нее было обычным делом. Но с другой – никто никогда не ходил к Вербилину в гости. С чего вдруг Мила собралась? Даже осторожная Чуйкина все ждала приглашения, не решаясь напроситься сама.
– Да я как-то, – почесал в затылке Петька. – У меня там… – он попытался подобрать подходящее слово, – не убрано.
– Так я ж не уборку приду к тебе делать, – хихикнула Мила, хлопая о ладонь свернутой в трубочку книгой. – Ты же из-за меня с урока вылетел? Ну, вот и договорились. Ты мне потом адрес свой скажи, я запишу…
Хлопнула дверь, выпуская довольно улыбающегося Белова.
– Привет, братва! – гаркнул он. – А я к вам.
– Чего это вдруг? – недовольно сдвинула брови Мила. Для окончательного охмурения Петьки ей не хватило всего нескольких минут. Белов тут был совершенно некстати. – Лиза раньше не злобствовала…
– Я постарался, – физиономия Лехи лучилась счастьем. – Чего это вас одних оставлять на целый коридор? Жирно будет.
– Жирно это когда торт руками, а ты не в кассу, – отшила его Мила. – Топай обратно, ты тут лишний.
– Я лишний? – Белов быстро глянул на Петьку. Вербилин тоже смотрел на него во все глаза.
– Лишний, лишний, – машинально подтвердил он.
Лехино лицо медленно побелело, крылышки носа задрожали. Он и сам не заметил, как его кулаки сжались.
- Предыдущая
- 9/26
- Следующая
