Горе невинным - Кристи Агата - Страница 19
- Предыдущая
- 19/46
- Следующая
Глава 9
И нескольких минут не прошло после ухода Калгари, а в комнате доктора Макмастера появился другой гость. На сей раз это был его хороший знакомый, которого он сердечно приветствовал:
– А, Дон, рад тебя видеть. Заходи и расскажи, что у тебя на душе. Что-то тебя беспокоит, иначе бы ты не морщил так странно лоб.
Доктор Дональд Крейг горестно улыбнулся. Это был симпатичный и серьезный молодой человек, весьма требовательно относившийся как к самому себе, так и к своей работе. Старый, удалившийся на покой врач очень любил юного коллегу, хотя и полагал, что тому не мешало бы поубавить серьезности.
Крейг отказался от предложенных напитков и приступил прямо к делу:
– Я в затруднении, Мак.
– Надеюсь, речь идет не о витаминном голодании, – улыбнулся Макмастер. Упоминание о витаминном голодании было всего лишь невинной шуткой с его стороны. Дело в том, что когда-то одному ветеринару пришлось объяснять юному Крейгу, почему кошка, принадлежавшая какому-то мальчику, страдает прогрессирующей формой стригущего лишая.
– Дело не в пациентах, – сказал Дональд. – Дело во мне.
С лица Макмастера тотчас же исчезла приветливая улыбка.
– Извини меня, мальчик. Извини великодушно. У тебя скверные новости?
– Не в том дело. – Юноша покачал головой. – Послушай, Мак. Мне надо с тобой посоветоваться. Ты их знаешь, ведь ты давно обитаешь в этих краях и многое можешь рассказать. А мне надо кое-что выяснить.
Брови Макмастера медленно поползли вверх.
– Выкладывай, – согласился он.
– Речь об Эрджайлах. Ты же в курсе… это каждому известно… что Хестер Эрджайл и я…
– Милая проказница. – Старый доктор одобрительно кивнул. – Словечко старомодное, но подходящее.
– Я очень ее люблю, – без обиняков признался Дональд, – и думаю, даже уверен, что и я ей небезразличен. А тут вдруг такое событие…
Лицо старого доктора осветилось догадкой.
– Да! Джек Эрджайл амнистирован, – сказал он. – Слишком поздно амнистирован.
– Да. Это меня и беспокоит… Знаю, нехорошо так думать, но не могу ничего с собой поделать… Лучше бы все осталось по-прежнему.
– О, ты не единственный, кто так считает, – заверил Крейга Макмастер. – От главного констебля я узнал, что семейство Эрджайл точно так же восприняло новость, которую сообщил им этот человек, вернувшийся из Антарктики. – И, помолчав, доктор добавил: – Он был у меня сегодня.
Дональд вздрогнул:
– Был? И что же он сказал?
– А что он должен был сказать?
– Какие-то предположения, кто…
– Нет, – произнес Макмастер, задумчиво покачивая головой. – Никаких соображений. Откуда им быть, если он возвратился, можно сказать, из небытия и впервые увидел этих людей? Похоже, ни у кого нет ни малейших предположений.
– Нет. Думаю, действительно нет.
– Что тебя так заботит, Дон?
Дональд Крейг тяжело вздохнул:
– Хестер позвонила мне в тот вечер, когда к ним явился Калгари. Мы собирались после работы поехать в Драймут на лекцию, посвященную типам преступников у Шекспира.
– Как раз вовремя, – улыбнулся Макмастер.
– Но она позвонила и сказала, что не поедет. Сообщила, что у них скверные новости.
– Хм, которые принес им доктор Калгари.
– Да. Впрочем, тогда она о нем не обмолвилась, но была очень расстроена. Голос такой… это трудно передать.
– Ирландский характер, – вымолвил Макмастер.
– Она была возбуждена и испугана. О, этого не объяснить…
– Вряд ли можно было ожидать чего-то иного. Ей, по-моему, и двадцати еще нет?
– Но почему она так расстроена? Скажи, Мак, откуда этот страх?
– Она в самом деле напугана? Гм… да, возможно, – проговорил Макмастер.
– Но чем, чем она напугана? Что ты об этом думаешь?
– Гораздо важнее, что об этом думаешь ты.
– Думаю, не будь я врачом, – с горечью произнес юноша, – я бы о таких вещах и думать не стал. Я был бы уверен в том, что Хестер не может поступить дурно. Но в сложившейся обстановке…
– Да, да, продолжай. Облегчи свою душу.
– Уверен, я знаю, что происходит с Хестер. Она все еще никак не может прийти в себя после пережитого ею в ранней юности состояния нервозности, неуверенности, неуравновешенности, обусловленного комплексом неполноценности.
– Я знаю, такое состояние теперь обозначают этим термином.
– Она не успела еще отойти от этого. Вплоть до трагического дня она, подобно многим юным созданиям, всячески противилась излишней опеке и чрезмерным проявлениям материнской любви. Ей хотелось бунтовать, поступать самостоятельно. Она сама мне об этом рассказывала. Она убежала из дома и поступила в заурядную странствующую театральную труппу. Тогда ее мать, как мне кажется, повела себя довольно разумно. Она предложила Хестер поехать в Лондон и поступить в известную театральную школу, чтобы изучить основы профессии. Но Хестер этого не пожелала. Тот побег был всего лишь демонстрацией. Она не принимала всерьез актерскую профессию и не хотела к ней готовиться. Ей просто хотелось проявить самостоятельность. Как бы то ни было, Эрджайлы ее ни к чему не принуждали. Ей даже ежемесячно высылали весьма приличную сумму.
– Они поступили разумно, – заметил Макмастер.
– А потом она по-дурацки влюбилась в одного из актеров их труппы, но в конце концов поняла, что ничего хорошего из этого не получится. Миссис Эрджайл лично туда приехала, потолковала с актером и забрала Хестер домой.
– Она получила хороший урок, как говорили во времена моей молодости, – отозвался Макмастер. – Разумеется, такая наука никому не по вкусу. Хестер она тоже не понравилась.
Дональд Крейг, волнуясь, продолжал:
– В ней продолжало бушевать возмущение, и тайная неприязнь к матери лишь усилилась от того, что скрепя сердце пришлось признать ее правоту. Хестер пришлось признать, что актриса из нее не получилась, а человек, которому она отдала свое сердце, оказался этого не достоин. «Ты всегда можешь положиться на свою мать». Для многих юных созданий нет ничего горше на свете, чем сознавать эту простую истину.
– Да, – подтвердил Макмастер. – И для бедной миссис Эрджайл это был тяжелый период, хотя она и не отдавала себе в этом отчета. В своем уме и проницательности она не сомневалась, хитрить и изворачиваться не умела, апломба ей было не занимать. Ее энергия и безапелляционные суждения придавали ей уверенности и вселяли в нее чувство превосходства. В семье миссис Эрджайл с этим не только мирились, но, более того, должны были восхищаться ее действиями. Печально, тяжело, но ничего не поделаешь. А молодые люди не выносят родителей, уверенных в своей непогрешимости и не скрывающих своего превосходства.
– Конечно, – согласился Дональд Крейг, – понимаю. И поскольку мне это совершенно ясно, я почувствовал… усомнился… – Он замолчал.
– Лучше я скажу за тебя, ладно, Дон? – ласково произнес Макмастер. – Ты страшишься, что Хестер, подслушав, как Джако поругался с матерью, сочла момент благоприятным для свержения ненавистной тирании, тирании высокомерного превосходства своей матери. Решив так, она вошла в комнату, взяла кочергу и убила ее. Этого ты боишься, не так ли?
Молодой человек удрученно кивнул:
– Не совсем. Не верю этому, но… но чувствую… чувствую, что такое могло произойти. Я не считаю, что Хестер взбалмошна, неуравновешенна… Но она молода, не нашла еще себя, своего места в жизни, вот и свихнулась. Я всех в этой семье перебрал и ни на ком не остановился, пока не добрался до Хестер. И тут… тут не поручусь.
– Понятно, – сказал Макмастер. – Понятно.
– Я ее не обвиняю, – торопливо проговорил Дон. – Думаю, бедное дитя само не ведало, что творило. Даже не назову это убийством. Скорее речь идет о неустойчивости эмоционального состояния, бунте, страстном желании освободиться, уверенности, что, пока жива мать, она будет лишена самостоятельности.
– Вполне возможно, этот мотив, хоть он довольно своеобразен, заслуживает внимания, – высказал свое соображение Макмастер. – Но он не будет выглядеть убедительным в глазах правосудия. Стремление к независимости, желание избавиться от давления со стороны более сильной личности. Поскольку после смерти миссис Эрджайл никто из семьи не унаследовал крупной суммы денег, закон не примет этот мотив во внимание. Но могу себе представить, что даже финансовой независимости у них не было, ведь миссис Эрджайл имела достаточно сильное влияние во всех фондах, управлявших их состоянием. О да, ее смерть всех освободила. Не одну только Хестер, мой мальчик! Эта смерть позволила Лео жениться на другой женщине, позволила Мэри ухаживать за мужем по своему усмотрению, позволила Мики жить, как ему нравится. Даже маленькая смуглянка Тина, просиживающая целыми днями в библиотеке, тоже могла стремиться к самостоятельности.
- Предыдущая
- 19/46
- Следующая
