Развертывающееся значение - Бом Дэвид - Страница 8

Здесь мы скажем, что как разум, так и материя обладают реальностью, или, возможно, что они оба возникают из некой более великой общей почвы или же, возможно, что они, на самом деле, не сильно друг от друга отличаются. Возможно, они сплетаются воедино. Основная мысль, однако, вот в чем: поскольку между собой они имеют общий скрытый порядок, то между ними можно установить рационально постижимые отношения. Таким образом, мы можем оставить открытой возможность признания различий, которые могут быть найдены между ментальной и материальной сторонами, не впадая в дуализм.

Этот вопрос — о соотношении разума и материи — долго озадачивал тех, кто серьезно погружался в него. Декарт дал особенно ясную и четкую формулировку трудностей. Он считал материю протяженной субстанцией — то есть, существующей распределенной в пространстве в форме отдельных объектов. О разуме он говорил в терминах мыслящей субстанции, которая не отдельна и не протяженна, — то есть, мысли о четких объектах сами по себе не распределены. Видите, мы можем производить ясные и четкие мысли, но они все же не существуют как отдельные и протяженные элементы ни в каком виде пространства.

Декарт чувствовал, что две субстанции настолько различны, что сформулировать их отношения ясно никак не возможно. Проблему того, как они взаимосвязаны, следовало решать введением Бога, создавшего их обе, который таким образом является почвой для их связи: то есть, Бог вкладывает ясные и отчетливые мысли в наши разумы, которые могут правильно соотноситься с отдельными объектами пространства. Также он думал, что, возможно, разум и материю соединяет шишковидная железа, но это было не очень последовательно, поскольку он лишь переложил проблему на шишковидную железу и не сказал, как она может это сделать — соединить две разные вещи.

Со времени Декарта идея, что проблемы такого рода могут быть решены воззванием к действиям Бога, была отброшена. Но, в общем и целом, те, кто придерживается картезианской дуалъности разума-материи, не заметили, что проблема того, как они связаны, все-таки осталась нерешенной. Или же, возможно, заметили это, но в большей или меньшей степени проблему отложили в сторону.

Скрытый порядок предлагает возможное решение этого картезианского дуализма, который за все эти века проник в большую часть человеческого мышления. Вместо того, чтобы говорить, что существует два порядка — явный порядок протяженной структуры и нечто вроде скрытого порядка мышления, — мы предполагаем, в значительной мере основываясь на понимании новейших разработок в физике, что материя тоже такова. И если бы мы pасширили это и сказали, что таковы мозговая материя и нервная материя, то, возможо, в некотором смысле разум и материя переплетаются. И, возможно, нечто аналогичное разуму может существовать и в неодушевленной материи, по крайней мере, скрыто — точно так же, как жизнь скрыто подразумевается в неживой материи. Когда ей дают семя, она вместо этого формирует живую материю.

И разум каким-то образом скрыт в неодушевленной материи. При должных условиях он развертывается и формирует живые существа, которые даже могут обладать сознанием. А это может навести нас на мысль — и мы в это углубимся, — что ментальная и материальная — это две стороны одной реальности.

Разделение между разумом и материей или наблюдателем и наблюдаемым повлекло за собой очень серьезные последствия для попыток увидеть, что мир — это целое, поскольку даже если вы думаете о целостности, то вы думаете о наблюдателе, который смотрит на эту целостность, и вот само это уже создает разделение. Поэтому целое начинает разламываться, потому что вы идентифицируете себя с одной его частью, а там существует и другая часть, с которой вы не идентифицированы, — вот целое и расколото надвое. А затем оно раскалывается и далее, поскольку существует множество наблюдателей, и каждый наблюдатель — внешний объект по отношению ко всем остальным. Множество частей, полученных таким способом, взаимосвязано, и приходится еще больше раскалывать вещи для того, чтобы понять их связи. Поэтому скрытый порядок может быть важным как способ видения того, как можно справиться с данной конкретной проблемой.

Но позвольте мне подчеркнуть, что наличие подхода целостности не означает, что мы сможем захватить цельность существования в наши концепции и знание. Это скорее означает, что, во-первых, мы понимаем эту всеобщность как ненарушенное и единое целое, в котором возникают относительно автономные объекты и формы. А во-вторых, это означает, что поскольку целостность постигается с помощью скрытого порядка, отношения между различными частями или под-целыми, в конечном итоге, внутренни. К этой мысли нас приводит также органистическая точка зрения; но, как я сказал, никак нельзя исключить возможности того, что организмы обладают механистической базой в их предположительных составляющих частицах. Если же мы скажем, что сами частицы не имеют механистической основы, то почему она должна быть у организмов? Было бы странным говорить, что частицы физики механистичны, но как только они начинают создавать организмы, то становятся механистичными.

Здесь важно помнить, что целое и его части — соотносительные категории, что одно подразумевает дpyroе. Нечто может быть частью, только если существует целое, частью которого оно может быть. Чтобы понять это соотношение целого и частей, я хочу вернуться к понятию голодвижения. Внутри голодвижения, как я сказал, каждая часть возникает, будучи относительно независимым, автономным и стабильным под-целым, и получается так благодаря особому способу, которым она активно свертывает целое и, следовательно, все остальные части. Ее фундаментальные качества и деятельность, как внутренняя, так и внешняя, сущностно важны для того, чем она является, и таким образом понимаются как в основе своей определенные во внутреннем отношении, а не в изоляции и внешнем отношении.

Это внутреннее отношение наиболее непосредственно испытывается в сознании. Содержание сознания каждого человеческого существа — это, очевидно, свертывание всеобщности существования, физического и ментального, внутреннего и внешнего. Это свертывание активно в том смысле, что оно фундаментальным образом входит в ту деятельность, которая сущностно важна для того, чем является человек. В соответствии с содержанием своего сознания он действует, правильно ли это или неправильно. Каждое человеческое существо, следовательно, связано со всеобщностью, включая природу и все человечество. Oнo, следовательно, также внутренне связано с другими человеческими существами. Насколько тесна эта связь, еще предстоит исследовать. Далее я скажу, что квантовая теория подразумевает, что в конечном итоге отношение части и целого — материи вообще — понимается сходным образом.

И, вероятно, мне следует здесь добавить, что в каждом под-целом существует опрелеленное качество, которое не появляется из частей, но помогает организовать эти части. Поэтому скрытый порядок не отрицает значения частей или под-целых, но, скорее, относится к ним по-своему как к относительно стабильным, независимым и автономным. Целостность рассматривается как первоначальная, в то время как части — вторичны в смысле того, чем они являются, и то, что они делают, может быть понято только в свете целого.

Я мог бы подытожить это в таком принципе: Целостность целого и частей.

И в противоположном принципе: Частичность частей и целого.

Оба эти принципа имеют место. Но я сделаю допущение: Необходимость выделить целостность целого и частей.

Допушение это необходимо, поскольку нам следует быть осторожными и не допускать целостности слишком сильно, иначе мы просто создадим оппозицию чему-то, что совершенно действительно, а именно — механицизму в ограниченной области. Разница не в том, включены ли части, а в том, чему дается первоначальное ударение. Это скорее похоже на музыкальную композицию, где все значение целиком зависит от того, какая тема играет основную или преобладающую роль, а какая — подчиненную или второстепенную. Это основная черта связи на метафизическом уровне. До некоторой степени это форма искусстра. Вы не можете получить точной связи — она скрытая или невысказанная, в зависимости от того, что передается. И, следовательно, форма, в которой она осуществляется, имеет первостепенное значение. Форма должна соответствовать содержанию.