Хаотические заметки корееведа - Ланьков Андрей Николаевич - Страница 37

• Предыдущая
• 37/60
• Следующая

Однако мечтой большинства «женщин дворца» было стать настоящей наложницей, которую называли «хозяйка задних покоев». Для этого, во-первых, «кунъне» должна была провести с королем ночь (кстати, называлось это официально «подняться до королевской милости»). «Подняться до королевской милости» удавалось немногим, ведь для большинства прислужниц жизнь так и проходила на кухнях и в прачечных, в вышивальных мастерских и в кладовых дворца, то есть там, куда Его Величество, понятное дело, не заглядывал, где шансы попасться королю на глаза и привлечь к себе его внимание были практически нулевыми. Однако даже сама ночь или две, проведенные в королевской постели, значили не очень много. Как правило, для того, чтобы стать официально признанной наложницей, женщина должна была родить королю ребенка. Удавалось это немногим, из примерно 300–400 находившихся во дворце «кунъне» полноправными королевскими наложницами обычно становились всего лишь 10–15 женщин. Большинству же «дворцовых служанок» оставалось надеяться на то, что со временем они смогут сделать карьеру и дослужиться, скажем, до «старшей служанки», своего рода фрейлины. «Старшие служанки» или непосредственно прислуживали королеве и наложницам, или же были начальницами всяческих дворцовых хозяйственных учреждений (кухни, прачечные, гардеробные и т. д.). И тем не менее, большинство из них мечтало о том, что, может быть, и им улыбнется счастье, что и они тоже когда-нибудь станут матерями королевских сыновей.

Вообще говоря, с политической точки зрения главная задача наложниц заключалась вовсе не в том, чтобы время от времени разделять с королем ложе и радовать его своими прелестями. Им была поручена куда более важная миссия: обеспечивать стабильность династии, производя на свет сыновей потенциальных наследников. По корейским законам, король заранее назначал официального наследника, причем часто делал это почти сразу же после вступления на престол. Наследником мог быть любой из его — обычно многочисленных — сыновей. В отличие от России и Европы, наследником вовсе не обязательно был старший сын. По подсчетам историков, только четверть корейских королей была старшими сыновьями своих предшественников. Традиция, правда, требовала отдавать предпочтение сыновьям от жены (если, конечно, таковые были), а не от наложниц, но правило это часто нарушалось. В исключительных случаях, если король был бездетным, то наследником престола он мог назначить своего брата, или племянника, или иного близкого родственника. Однако подобные шаги были чреваты смутой, их следовало избегать, так что для обеспечения устойчивости династии было необходимо, чтобы король имел как можно больше сыновей. Официально утвержденный наследник ведь всегда мог умереть (детская смертность в те времена была очень высокой), и потенциальная замена ему была жизненно необходима. Именно этим и объясняется наличие наложниц, задача которых была проста — рожать резервных наследников (чем больше — тем лучше).

Не удивительно, что корейские короли отличались многодетностью. Например, у Тхэчжона (правил 1400–1418) было 29 сыновей и дочерей, а у Сончжо (правил 1567–1608) — 25. И это при том, что дети, умершие во младенчестве (а таких в те времена было немало), просто не учитывались! Конечно, в этом отношении корейские короли не идут в сравнение со многими владыками мусульманского мира, некоторые из которых имели сотни детей, но ведь и наложниц у иного султана или хана тоже могло быть несколько сотен.

Гарем в его корейском варианте вообще во многом отличался от гарема ближневосточного, который лучше знаком нашим российским читателям. Главное отличие заключалось в том, что корейские королевские наложницы и официально, и по сути были куда менее бесправны, чем женщины султанских и ханских сералей. На Ближнем Востоке наложницы, как правило, были не более чем рабынями, которые находились под полным контролем надсмотрщиков-евнухов. В Корее роль гаремных евнухов была куда скромнее, а сами обитательницы гарема пользовались определенными правами. Это и понятно: они были не пленницами и даже не крепостными, а происходили, как правило, из дворянских семей, пусть и захудалых, они сохраняли связи с миром за пределами дворца.

Многие в России думают, что корейский язык, скорее всего, родствен китайскому и японскому. Логика, которая стоит за этим предположением, проста и… неверна: раз эти страны соседствуют друг с другом, да и пользуются для письма какимито «непонятными закорючками», они должны быть родственными. Однако на самом деле это не так или, скорее, не совсем так. Японский и корейский языки действительно родственны друг другу, а вот к китайскому языку корейский исторически никакого отношения не имеет. Хотя корейский язык и испытал огромное влияние китайского, хотя в нем и великое множество китайских заимствований, но исторические корни у этих двух языков совершенно разные. Как ни странно, но корейский язык состоит в отдаленном родстве с…венгерским и финским, но не с китайским.

Напомню, что в зависимости от своего происхождения языки объединяются в группы, а те, в свою очередь, в языковые семьи. Если пользоваться хорошо знакомыми россиянам примерами, то к одной языковой группе относятся, например, славянские языки — русский, польский, сербский, и многие другие. Все они — это потомки старославянского языка, на котором говорили общие предки этих народов примерно полтора тысячелетия назад. Другая группа — это романские языки: французский, итальянский, румынский, испанский. Все они являются потомками латыни, которые отделились друг от друга около полутора тысяч лет назад, после падения Римской Империи. Однако и славянские, и германские, и иранские, и североиндийские языки все вместе являются членами одной языковой семьи, которую именуют индоевропейской. В нее входят почти все языки Европы — английский, немецкий, испанский, русский, а также языки Ближнего Востока (например, иранский) и Северной Индии (хинди). Все они произошли от общего языка предка, на котором говорили наши общие предки примерно 6 тысяч лет назад. Любопытно, кстати, что вопреки распространенному представлению, сходство или различие во внешности (или, как говорят ученые, «антропологическом облике») людей, говорящих на двух языках, как правило, ничего не говорит о том, являются ли эти языки родственными.

Кроме индоевропейской семьи, есть в мире еще десятка четыре других. Можно назвать, например, сино-тибетскую, к которой относятся китайский и многие языки Южной Азии, или Алтайскую. На языках некоторых семей говорят сотни миллионов людей, другие же семьи — совсем крохотные, они состоят всего лишь из нескольких языков, каждым из которых владеет несколько сот человек.

На протяжении почти столетия лингвисты пытались выяснить, к какой группе и какой семье относится корейский язык. Его тщательно сравнивали со многими соседними языками. Замечу кстати, что сравнение языков производится не по принципу внешнего сходства или наличия похоже звучащих слов, это особая и сложная наука. Установление родства языков позволяет нам понять, где жили предки того или иного народа, откуда они пришли на свою нынешнюю территорию (а все народы на нашей планете когда-то, пусть и очень давно, но все-таки пришли на те места, что сейчас стали их родиной). В силу ряда причин выяснение родословной корейского языка оказалась сложной задачей, и потребовало немалых усилий от лингвистов. После немалых трудов обнаружилось, что корейский язык не принадлежит ни к одной языковой группе, он существует сам по себе, и близких языковых родственников у него нет. Это показывает, что прошло уже несколько тысячелетий с тех пор, как корейцы обособились в отдельную этническую группу. Впрочем, нельзя исключать, что раньше существовали и иные языки, родственные корейскому, но они исчезли, не оставив после себя письменных памятников.

Однако, хотя корейский (как, кстати, и отдаленно связанный с ним японский) и не принадлежит ни к какой языковой группе, в последнее время удалось доказать, что он является членом Алтайской языковой семьи, хотя и занимает в ней очень изолированное положение. Такое бывает. Например, армянский или албанский языки являются индоевропейскими, состоят в отдаленном родстве с русским или английским, но близких родственников не имеют, ни в какую языковую группу не входят.

• Предыдущая
• 37/60
• Следующая