Золотой город - Престон Дуглас - Страница 21

• Предыдущая
• 21/28
• Следующая

Добравшись до южного откоса, они устремились вверх. Едва заметная тропинка, петлявшая между валунами, привела их к подножию скалы, где чернела зияющая пасть пещеры. Оба исчезли внутри.

Один из ночных путников замер возле входа, другой устремился дальше. Сдвинув валун, он по тесному лазу пробрался в другое помещение, также выбитое в толще камня. Крошечный огонек мерцал на кончике лучины под тихий треск тлеющего дерева. Грубая келья не пустовала. Здесь располагалась усыпальница индейцев анасази. Черепки от горшков, разбитых во время ритуального подношения усопшим, в беспорядке валялись возле трех каменных ниш, где покоились мумии. Привстав на цыпочки, вошедший пристроил на выступ скалы комок воска и подпалил заправленный в него жгут из соломы. Пещера наполнилась тусклым неровным светом.

Ночной путник приблизился к нише с мумией, завернутой в полусгнившую бычью шкуру. Иссохшие губы обнажали желтые, превосходно сохранившиеся зубы, и казалось, на лице покойника застыло выражение жутковатого веселья. Ноги мумии, притянутые к груди, перехватывала под коленями петля из плетеной веревки. Глаза представляли собой две впадины, заткнутые лоскутами ткани. Руки сжались в сморщенные серые кулачки, а ногти обгрызли крысы.

Бережно, точно малое дитя, подхватив мумию на руки, пришелец извлек ее из ниши и опустил на каменный пол, покрытый толстым слоем пыли. Из недр мехового одеяния появилась маленькая плетеная корзинка и прозрачный полиэтиленовый пакет. Разорвав пакет, он поднес его невесомое содержимое к импровизированному светильнику. Танцующее пламя отразилось бронзой на двух человеческих волосках.

Одетый в шкуру опустился на колени перед мумией и, вложив волоски в почерневший рот, стал заталкивать их как можно глубже. Высохшая плоть издала сухой треск. Пришелец подался назад, светильник погас, и в пещере воцарилась полная тьма. В непроглядном мраке раздалось невнятное бормотание, а затем несколько раз прозвучало имя, произнесенное мерным ровным голосом: «Келли… Келли… Келли».

Минута тянулась за минутой. Наконец чиркнула спичка, и пещеру вновь озарил неровный свет. Достав из корзинки какой-то предмет, ночной путник вновь склонился над мумией. Свет от пылающего воска россыпью искр заметался по режущей кромке обсидианового ножа. С тихим размеренным скрипом лезвие раз за разом рассекало иссохшую плоть. Пришелец поднялся на ноги, сжимая в руке скальп усопшего – кусок посеревшей кожи с жидкими прядями волос.

Аккуратно уложив трофей в корзинку, он вновь нагнулся и принялся орудовать ножом. Через несколько минут в его руках оказался фрагмент черепной кости мумии. Ночной путник, тщательно осмотрев его со всех сторон, положил в корзинку рядом со скальпом. Потом осторожно снял с мумии изгнившие лоскуты бычьей шкуры и обнажил ее плотно сжатые усохшие кулачки. Просовывая нож между серых пальцев, он один за другим стал их разгибать. С каждого пальца пришелец ловко срезал по кусочку кожи и складывал их в корзинку. Покончив с руками, ночной путник занялся ногами мумии. Ножом он орудовал так спокойно и сноровисто, словно резал овощи. Проделав с пальцами ног аналогичную операцию, ночной путник опустил в корзинку еще десять крошечных кусочков кожи. В пещере царила тишина, лишь тихо потрескивал светильник да на полу вздымались крошечные клубы пыли.

Маленькая корзинка наполнилась, воск догорел почти до конца. Пришелец, бережно обернув мумию бычьей шкурой, вернул ее в нишу. Затем подхватил корзинку, протиснулся в лаз и завалил вход камнем. В первой пещере он извлек из-под шкуры мешочек из оленьей кожи, распустил шнур, стягивающий его горловину, и, стараясь держать его как можно дальше от себя, рассыпал у основания скалы странный белый порошок. Крепко затянув шнурок, одетый в шкуру скользнул к выходу, где его поджидал оставшийся на страже спутник. Быстро и бесшумно они спустились по откосу и растворились в темноте.

В лучах автомобильных фар, рассекавших предрассветную темноту, облака дорожной пыли принимали самые диковинные очертания. Разглядев впереди деревянные ворота, Нора вырулила на стоянку и заглушила мотор. Сквозь полумрак она различила очертания автобуса, маленького грузовичка и автофургона. На дверях всех машин красовалась эмблема института. Еще пара фургонов для перевозки лошадей замерла возле загона, а работники местного ранчо при свете фонарей заводили в них осторожно переступавших по пологому настилу животных.

Выбравшись из автомобиля, Нора поежилась от утренней прохлады и огляделась по сторонам. Предрассветное небо еще не посветлело, но звезды уже утратили яркость. Лишь Венера исходила призрачным мерцанием, подобно крупному бриллианту на темном бархате. Институтский автобус пустовал. Все участники экспедиции должны были собраться у костра. Именно там Годдар намеревался представить их друг другу и произнести несколько напутственных фраз. Через час машины тронутся, и их долгий путь завершится в Аризоне, на берегу озера Пауэлл. А пока Норе предстояло познакомиться со своими будущими спутниками.

Однако пока она не спешила присоединиться к остальным. В воздухе носились звуки, знакомые ей с детства, – щелканье кнутов, свист и крики погонщиков, лязганье ворот, стук копыт по деревянному настилу. Запах лошадей и кедрового дыма ласкал обоняние, и она почувствовала, как плотный узел, затянувшийся у нее внутри, стал ослабевать. В течение последних трех дней Нора соблюдала предельную осторожность и не теряла бдительности ни на секунду. К счастью, никаких тревожных событий больше не произошло. Организация экспедиции проходила с поразительной быстротой, все проблемы Годдар разрешал буквально налету, и теперь, вырвавшись наконец из Санта-Фе, она ощутила, как к ней возвращается уверенность в себе и восстанавливается душевное равновесие. Правда, загадка появления из небытия отцовского письма так и осталась неразрешенной, но в конце концов через непродолжительное время Нора надеялась разрешить и ее. По крайней мере, для такой надежды у нее имелись самые веские основания.

Из загона вышел ковбой в видавшей виды широкополой шляпе. Под уздцы он вел двух лошадей. Нора уставилась на него с любопытством. Рост мужчины не превышал пяти футов, грудная клетка, несмотря на худобу, напоминала бочонок, а ноги отличались редкой кривизной. Обернувшись через плечо, он проорал в темноту загона какое-то распоряжение, подкрепив его парой забористых словечек. Если верить описанию, ей посчастливилось встретиться с Роско Свайром. Годдар поручил ему заниматься лошадьми. Судя по ухваткам, парень свое дело знал, однако, как говаривал отец, нельзя судить о ковбое, пока не увидишь его верхом. При мысли о том, что профессор лично занимался подбором всего персонала, включая и этого усатого типа, Нора ощутила легкий укол раздражения. Впрочем, пришлось напомнить ей самой себе, кто платит, тот и заказывает музыку.

Вытащив из багажника седло, она подошла к ковбою.

– Если не ошибаюсь, вы Роско Свайр?

Тот с картинной галантностью снял шляпу.

– К вашим услугам, сударыня. – Голос у него оказался на удивление низким и звучным.

Бравые усы плохо сочетались с опущенными вниз уголками губ и по-коровьи печальными глазами. Однако и в облике, и в преувеличенно вежливых манерах ощущалась какая-то жесткость, едва ли не агрессия.

– Меня зовут Нора Келли. – Нора пожала его маленькую руку.

Кожа на ладони ковбоя оказалась чрезвычайно грубой и шершавой, под стать наждачной бумаге.

– Так, значит, вы – наш босс, – с ухмылкой изрек Свайр. – Что ж, всегда приятно иметь в начальниках красивую женщину. О, что это у вас?

– Это мое седло. Я подумала, может, вы погрузите его в трейлер вместе с другими.

– Похоже, оно у вас без дела не валялось. – Ковбой медленно сдвинул шляпу на затылок.

– Оно у меня с тех пор, как мне исполнилось шестнадцать. Раньше я часто ездила верхом.

– Вот уж не думал, что среди научников встречаются любители верховой езды. – Губы Свайра вновь искривила ухмылка.

• Предыдущая
• 21/28
• Следующая