Маленькая балерина - Смецкая Ольга - Страница 31

– До-должна? – заикаясь, пробормотала я.

– Да, и именно вы. Иначе последуют новые жертвы.

– Чушь какая-то. – Я наконец пришла в себя. – Вы сами-то верите в то, что говорите?

– Вы должны найти картину и отдать ее мне.

– Какую картину?

– Ту, на которую указал дух.

– Я не понимаю, о чем вы.

– Послушайте, я сразу увидел, что вы что-то скрываете. Пусть ваша тайна останется при вас, единственное, о чем я вас прошу, помогите мне. Вы же не хотите, чтобы погибли люди.

– Это какой-то бред, – разозлилась я. – Оставьте меня в покое!

– Вас выбрал дух, а не я, – зловеще прошептал Титус и еще сильнее сжал мою руку. – Хотите вы этого или нет. Вы обязаны отдать мне картину.

– Да нет у меня никакой картины! – громко крикнула я.

Эхо от моего голоса унеслось далеко в лес, испуганно вспорхнула птица, шумно хлопая крыльями. Может, та самая, которая залетела в комнату во время сеанса.

– Так пойдемте к вам и посмотрим, – спокойно предложил Арсений.

– Ко мне? – задохнулась я от подобной наглости. – Ну, знаете ли! Это уже слишком. Вы в курсе, сколько сейчас времени? Половина второго. Я устала и хочу спать, ясно?

Я выдернула руку и рванула к крыльцу. Прежде чем вытащить ключ и вставить его в замочную скважину, провела ладонью по прохладной, влажной от росы, поверхности дверной ручки. Волос, намотанный на ручку перед выходом из дома, был на месте. Он по-прежнему был туго натянут и упруго пружинил под пальцами.

– Саша, постойте…

– Спокойной ночи, – отрезала я, поспешно повернула ключ и нырнула в дом.

Кресло-качалка, стоявшее на веранде, с легким скрипом покачивалось туда-сюда. Вперед-назад, словно кто-то только что встал из него. Наверно, это из-за того, что я слишком резко захлопнула за собой дверь.

Я взлетела по лестнице наверх, вбежала в комнату и щелкнула выключателем.

На кровати, прямо на подушке лежала шляпа садовника, частично прикрытая одеялом. В искусственном свете лампы, на белом фоне наволочки кровавые брызги на полях шляпы выглядели особенно ярко.

Помню, как я внезапно замерзла. Ноги заледенели, а руки вмиг онемели от холода. Помню, как опустилась на дощатый пол. А вот сколько я так просидела, не помню. От долгого пребывания в одной и той же позе затекли ноги.

Очнулась я оттого, что где-то вдали взвизгнули шины отъезжающей машины. Этот привычный звук вернул меня к жизни. Я заметалась по спальне. Схватила сумку, кое-как запихнула в нее весь мой нехитрый скарб и бросилась к лестнице.

Одна из ступенек жалобно скрипнула под моим весом, и я поняла, что именно этот звук слышала накануне днем, перед тем как мне на голову свалилась картина.

Что же происходит в этом чертовом доме?

Я уже была на веранде, как вдруг осознала, что на дворе глухая ночь, а до стоянки мне предстоит шлепать через темный враждебный лес.

От отчаяния я чуть не расплакалась, но потом взяла себя в руки. Решение пришло как-то само собой. Мне только нужно дождаться рассвета. Пересилив себя, я вернулась в комнату. Выудила из сумки пакет, вытряхнула вещи прямо на пол и осторожно, стараясь не касаться руками, сунула в него злополучную шляпу. Стянула с подушки наволочку, следом за ней пододеяльник. Потом достала из шкафа чистое белье, застелила постель заново. Закурила и распахнула окно. Облака рассеялись, на небе высыпали звезды. Ночь была абсолютно безветренной, и кольца сигаретного дыма, прежде чем растаять, на долю секунды зависали в воздухе и приобретали причудливые очертания.

В какой-то момент они сложились в букву "К".

– Это галлюцинация, – сказала я вслух, закрыла окно и задернула шторы. Тем не менее взгляд сам собой переместился на картину. Я провела пальцами по изображению и сняла картину со стены. Села на кровать, поставила картину на колени и снова испытала странное чувство, как будто переместилась во времени и пространстве. Я почувствовала легкое шевеление в воздухе и услышала тихий шелест, словно мимо меня кто-то прошел и что-то прошептал. Меня зазнобило. Волосы на затылке встали дыбом, по коже побежали мурашки. Картина с громким стуком свалилась с колен.

Я тряхнула головой, чтобы скинуть накатившее наваждение, и наткнулась взглядом на черный провал двери, ведущей в коридор. Я вскочила, захлопнула дверь и привалилась спиной к косяку.

«Для НИХ стены не помеха», – шепнул предательский внутренний голос. Сердце заколотилось со страшной силой. Казалось, еще чуть-чуть, и оно выскочит из груди. Я глубоко вздохнула, повернулась и застыла от удивления.

В двери был врезан замок, засов, запереть который можно было лишь изнутри. Как я не заметила его раньше?

Я поспешно задвинула его и с облегчением услышала щелчок. Подергала за ручку. Стало тихо, никаких посторонних пугающих звуков.

Я вернулась к кровати, захватив по пути со столика первый попавшийся журнал. Я надеялась, что чтение журнала отвлечет меня и поможет скоротать долгие часы до рассвета. Не выключая света, я нырнула в постель и укрылась одеялом – мне по-прежнему было холодно.

Я открыла журнал, и с первой страницы слетел листок бумаги. Обычный листок в клеточку из обычной ученической тетрадки. Крупным ровным почерком на нем были написаны какие-то расчеты, но меня привлекла вторая строка.

«Расплатиться со Славиком за замок», – прочла я. И дата – 10 октября.

Чего боялась Врублевская? Зачем она врезала замок в дверь своей спальни? Ведь в доме, кроме нее, никто не жил…

Зачем она это сделала, к тому же за пару недель до смерти? Номер журнала был сентябрьский, того года, когда Ида умерла, стало быть, и замок Славик врезал той же осенью.

Я отбросила журнал и натянула одеяло на голову.

Только бы дождаться рассвета!

Когда я открыла глаза, за окном ярко светило солнце. Значит, я все-таки уснула… Стрелки древнего будильника на прикроватной тумбочке показывали пятнадцать минут десятого.

Я рывком поднялась с постели, и у меня потемнело в глазах. Пересилив себя, я поспешно умылась, натянула мятые льняные брюки, майку без рукавов, покидала в сумку разбросанные по полу вещи. Подумала и сунула в шкаф пакет с соломенной шляпой.

Утро было великолепным. Жара еще не набрала обороты, прозрачный воздух был свежим и прохладным. Влажная от росы трава искрилась в ласковых солнечных лучах, птицы радостно приветствовали приход нового дня.

Вопреки логике, мне было жаль уезжать. Я успела прикипеть душой к этим местам. Но остаться здесь не могла.

Я решила ни с кем не прощаться. Мне нечего сказать этим людям, моим невольным соседям. Лишь при мысли о Шмакове сердце на миг сбилось с ритма. Но я тут же прогнала эту мысль, так же как и мысли о садовнике, Врублевской, картине…

Я почти бегом пересекла хвойный пролесок и выскочила к стоянке. Несмотря на утреннюю прохладу, я вся взмокла от пота. Сумка с вещами казалась очень тяжелой, глаза щипало, словно в них насыпали песок.

Машина стояла там же, где я ее и оставила четыре дня назад. А куда, собственно, она могла подеваться? Я щелкнула пультом, и автомобиль приветливо мигнул фарами в ответ.

В салоне было душно. Я открыла все окна, поместила сумку в багажник, и тут вспомнила о зарядном устройстве для мобильника. В бардачке его не было, под сиденьями тоже. В итоге я облазила всю машину, заглянула даже под резиновые коврики, но так ничего и не нашла.

«Ну и черт с ним!» – подумала я и вставила ключ в замок зажигания. Повернула. Раздался щелчок и все… Ничего не произошло. То есть совсем ничего.

Я попробовала еще раз. Потом еще и еще…

– Ну, давай же, милая, давай…

Никакой реакции. Я вылезла из машины и открыла капот. Уставилась на хитросплетение всевозможных проводков и трубочек. На промасленные цилиндры и цилиндрики. И чуть не расплакалась… Я вспомнила, как по дороге в поселок попала колесом в глубокую яму, и после этого на панели зажглась какая-то лампочка. Умный автомобиль предупреждал меня о том, что с ним не все в порядке. А я его не услышала… Казалось, это было вечность назад.