Маленькая балерина - Смецкая Ольга - Страница 23

Она легла в кровать и свернулась калачиком.

Два часа назад на концерте все было совсем по-другому. Приняв решение остаться в Италии, она успокоилась. На душе стало легко и радостно. Ее больше не раздражал Стертый, маячивший в кулисах во время ее номера.

А танцевала она так, как никогда прежде не танцевала. Кара постаралась вложить в «Умирающего лебедя» все переполнявшие ее эмоции. Ей казалось, что даже музыка Сен-Санса звучала совершенно по-новому.

Когда смолкли последние аккорды, в зале повисла тревожная тишина.

Кара вдруг испугалась. Она замерла в финальной позе композиции на бесконечные несколько минут.

Но тут кто-то из зрителей истерически выкрикнул:

– Bravissimа!

И зал взорвался аплодисментами.

Кара привыкла к успеху. Ее танец всегда встречали с благодарностью, но на сей раз было что-то особенное.

Зал буйствовал и бесновался. Почтенная римская публика, сметая на своем пути работников театра, рвалась на сцену.

Кара, утопая в цветах, смеялась и плакала одновременно. Красный как рак Стертый из-за кулис делал ей страшные глаза и махал руками, рядом с ним прыгала и хлопала в ладоши Вера.

По пути в гримерную Кару поздравляли коллеги, в спину несся приглушенный шепот.

– У нее замечательный «арабеск», ты не находишь?

У гримерной Кару ждал Дюк. Он был страшно бледен, лишь черные угли глаз полыхали на лице.

– Божественная! – выдохнул он и упал на колени.

– Ну, зачем вы? – смутилась Кара. – Перестаньте. Поднимитесь.

– Да уж, – усмехнулся Стертый, намертво вцепившийся в Карин локоть. Он якобы помогал ей нести цветы. – Ни к чему это, уважаемый, берегите себя.

Он втолкнул Кару в гримерную и закрыл дверь перед носом у Дюка.

Трава вокруг лежащего ничком тела была бурой от крови. Голова повернута под неестественным градусом, в остекленевших глазах застыло изумление.

Над телом, бывшим недавно садовником Славиком, деловито суетились мухи. В метре от него валялась опрокинутая раскладная лестница. Пальцы правой руки Славика судорожно сжимали рукоятку электропилы «Bosh», из-под левой подмышки торчал кусок окровавленного лезвия.

– Боже правый! – выдохнула я и сглотнула.

Под соседним кустом хмурая Лиза обнимала бьющуюся в истерике Галу. Очевидно, именно Гала наткнулась на тело и издала тот страшный нечеловеческий вопль.

Монахов метнулся к Славику.

– Срочно «скорую», – крикнул на ходу.

– Не надо, – остановила я его. – Ему уже ничем не помочь. Он давно мертв.

– Откуда вы знаете?

– У меня мама реаниматолог, я раньше часто бывала у нее на работе и повидала мертвецов, – тихо пояснила я, а сама подумала, что прошло не меньше часа с тех пор, как Пафнутий притащил мне заляпанную кровью соломенную шляпу.

– Я уже вызвала… – подала Лиза голос. – И милицию, и «скорую».

– Господи, – покачал головой Монахов, – как же это случилось?

– Может, он срезал ветви с дерева, не удержался на лестнице и упал на работающую пилу, – предположила я, пытаясь унять дрожь.

– А может, кто-то ему помог, – зловещим тоном произнесла Лиза, в упор глядя на меня.

Повисла тягостная тишина, нарушаемая лишь судорожными всхлипами Галы. Я отошла в сторону, Монахов остался на месте. Прибыли милиция и «скорая». Огородили место происшествия, отогнали подальше скопившихся людей. Новость о случившемся, подобно раковой опухоли, расползлась по поселку и собрала жадный до зрелищ народ – место смерти обладает магической притягательностью.

Мне вдруг ужасно захотелось оказаться в сотнях километров от этого гиблого места. Аномальной зоны, как назвала ее Нора.

Рядом со мной остановились две дамы средних лет.

– Ну вот, опять началось, – загадочно произнесла одна, – и трех лет не прошло…

– Может, даст Господь, на этом и остановится… – ответила другая.

– Ох, сомневаюсь…

Народ постепенно расходился. Тело уже погрузили на носилки, прикрыли черной пленкой и унесли. Злополучную пилу упаковали в целлофан и принялись за раскладную лестницу. О разыгравшейся трагедии теперь напоминала только бурая от крови трава да сосредоточенные работники милиции в латексных перчатках.

А я стояла и думала о том, связаны ли между собой все эти странные события. И действительно ли смерть садовника – несчастный случай?

– Голуба моя, ты в порядке? – раздался вдруг знакомый голос.

Горячие пальцы сжали мою ледяную ладонь. Я и не заметила, как подошел Денис Шмаков.

Он обнял меня и притянул к себе. Я кивнула и с благодарностью уткнулась ему в плечо, почувствовав, как слезы навернулись на глаза. Мне так не хватало родного человека, так надоело притворяться, играть чужую роль.

– Ну, ну… – прошептал Шмаков и провел рукой по моим волосам.

– Все нормально, – я шмыгнула носом и тряхнула головой. – Правда, все путем.

– Пойдем отсюда, – предложил Денис и направился в сторону дома Врублевской.

Я медленно двинулась за ним, как вдруг заметила маленькую фигурку, прятавшуюся за деревом. Даша, как всегда, выглядела безучастной, но я не сомневалась в том, что она все видела. Я обернулась.

Монахов мрачно смотрел мне вслед, а Лиза что-то горячо ему объясняла. Я поспешила опустить глаза, но не удержалась и кивнула в сторону дерева. Он поймал мой взгляд, бросил что-то Лизе, резко развернулся и кинулся к дочери.

– А где его шляпа? – вдруг громко крикнула Лиза. – Он никогда не расставался со своей шляпой.

Я похолодела. Первое, что увидит Шмаков, когда мы подойдем к дому, будет соломенная шляпа, забрызганная кровью. Не нужно быть Эркюлем Пуаро, чтобы догадаться, чья она.

– Ну где ты там, Алекс? Я прибавила шагу.

Когда мы подошли к дому, выяснилось, что я зря волновалась по поводу шляпы. Ее не было, кто-то ее забрал…

– Слушай, а симпатично тут у тебя… – Шмаков, стоя посреди гостиной и засунув руки в карманы легких летних брюк, раскачивался с пятки на носок. – Ностальгия по прошлому, антиквариат, фамильные портреты…

Войдя в дом, я вдруг почувствовала, что силы покинули меня, и рухнула на диван. Перед глазами стояло мертвое перекошенное лицо с застывшим взглядом. В голове билась мысль: куда же делась шляпа?

– И кто у нас муж? – ехидно поинтересовался Шмаков. – Олигарх, нефтяной король? Или из этих… Новых русских?

– У меня нет мужа… – устало ответила я.

– Да ладно! Уж мне-то не ври. Мне все известно, – по слогам произнес Денис и устроился рядом со мной. По-хозяйски положил руку мне на плечи.

– Что? Что тебе известно? – не сдержалась я и тут же пожалела об этом.

– А что ты так нервничаешь, голуба моя? – вкрадчиво спросил Шмаков. – Расслабься.

– Да уж, – мрачно усмехнулась я. – Для нервозности нет никаких причин, это правда.

– Да брось ты, Алекс. Абстрагируйся. Люди умирают – это естественный процесс. Рано или поздно все мы сыграем в ящик. Этому парню, садовнику, просто не повезло. Несчастный случай – он и есть несчастный случай. Давай лучше представим, что те годы, которые ему были отпущены, но он, заметь, ими не воспользовался, теперь наши.

– Бурная у тебя фантазия, Шмаков, – передернула я плечами.

– Да ладно, забудь.

Он нагнулся и скользнул губами по моей шее. Я почувствовала, как кожа покрылась пупырышками, а сердце учащенно забилось. Нет! – в панике вскричал мой мозг, но тело не услышало. Руки Шмакова сомкнулись на моей спине и нырнули под джелобу.

– Какая у тебя бархатная кожа… – хрипло выдохнул он.

– Не надо. – Я собрала остатки воли в кулак и попыталась его оттолкнуть.

– Почему? – нежно прошептал он и с силой прижал меня к себе. – Почему, Алекс?

Я окончательно рассыпалась на куски и позволила уложить себя на ковер. Шмаков жадно впился в мой рот, властно раздвинув языком мои губы. Я растеклась по полу и таяла под его требовательными руками. Его пальцы блуждали по моему телу, терзали кожу, оставляя на ней пульсирующие следы.