Одна Ж в Большом городе - Голубицкая Жанна - Страница 35

Затем мне велят в течение получаса держать свою несчастную живность вниз головой за задние лапы. Жених же делает вид, что ничего особенного не случилось, и высокомерно отвергает наше предложение пойти погулять всем вместе на соседней лужайке. Потом он вообще укладывается спать – в лучших традициях мужского эгоизма. Его хозяин вместе с инструктором по собачьим связям довольно бесцеремонно высчитывают наш с невестой цикл, записывают наш телефон и требуют явиться через неделю для повторного оплодотворения – чтобы уж наверняка.

«Любить по-собачьи»

С чувством легкой обиды за весь женский пол и подозрением, что еще раз я подобного не выдержу, мы с Шанель покидаем место нашего «грехопадения».

Вот уж никогда бы не могла даже подумать, что собачья любовь нуждается в такой основательной помощи со стороны человека! Я чувствую себя так, будто это над моей невинностью надругались. Причем при помощи инструктора… Еще секунда, и я пущу скупую слезу стареющей бандерши, отдавшей на растерзание дикой своре юную плоть своей собачки. Но тут раздается телефонный звонок. Голос хозяина жениха.

– Это было необыкновенно! Произвело очень глубокое впечатление, – с придыханием произносит он. – Давайте встретимся еще раз!

Я отвечаю, что, безусловно, мы с девочкой придем – как и договаривались.

– Вы меня не поняли, – отвечает потенциальный «родственник», явно ухмыляясь (при этом мне почему-то представляется осклабившаяся морда его питомца), – я имел в виду вас…

На сей раз я швыряю трубку по делу. И, всхлипывая от обиды, подговариваю свою собаку не встречаться больше ни с этим мерзавцем, ни с питомцем мерзавца. Мы выключаем все телефоны и уходим в глубокое подполье, отказав женихам в дальнейшем общении. Шанель проявляет женскую солидарность: не подает никаких видимых признаков беременности от подонковского подонка.

«Вы – клевая сучка!»

Но на всякий пожарный мы с Шанелью начинаем как можно больше гулять – как и положено беременным. Вскоре в парке мы знакомимся со стройным мускулистым догом с пронзительным взглядом глубоких карих глаз (то же можно сказать и о его владельце). Да уж, экстерьерчик у обоих отменный! В общем, чем больше я встречаю собаководов, тем отчетливее понимаю: собака всегда похожа на хозяина! И не только внешне. От дога мы сразу получаем комплимент:

– Какая клевая сучка! Да вы с ней – прямо одно лицо!

Понимая, что для истинного собачника подобное сравнение – высшая похвала, я ничуть не оскорбляюсь. Сначала мы с догом встречаемся чисто случайно, потом как-то незаметно начинаем договариваться заранее и в итоге – обмениваемся телефонами. Я ловлю себя на мысли о том, что думаю о доге (то есть о его хозяине) гораздо чаще, чем того требует совместный выгул собак…

*

Сторона же неудавшегося жениха еще долго нас преследовала и подозревала в том, что мы якобы хотим втайне реализовать все высокопородное потомство исключительно себе в карман. Возмутившись такими грязными инсинуациями, мы предоставили медицинское заключение об отсутствии у нас какого-либо бремени. Лично от себя я ехидно добавила, что в результате того невразумительного действа, которое мне «посчастливилось» наблюдать, можно получить разве что невроз, но уж никак не приплод. Окончательно удостоверившись, что мы не присвоили дорогостоящих отпрысков, сторона жениха с присущей ей обывательской склочностью обвинила нас в бесплодии. «Ничего, – успокоила я оскорбленную собаку, – даже если это так, один восточный мудрец уже закрыл тему: “Уж лучше быть одной, чем вместе с кем попало!”»

А еще полгода спустя Шанель неожиданно «вышла замуж». Причем совершенно самостоятельно. Правда, вступила в явный «породный мезальянс» – с тем самым колоритным догом. Через некоторое время она успешно опровергла все досужие домыслы о бесплодии и осчастливила нас целой кучей очаровательного потомства. В ветеринарной клинике, увидев ее щенков, воскликнули: «Такого не может быть! Потому что такого не может быть никогда!» И мы, не мудрствуя лукаво, раздали «небывалых» детишек в добрые руки. В данном случае мы – это я и кареглазый владелец дога. С ним мы теперь не только гуляем, но и живем вместе…

«Но мне этого мало! – вскричала старуха. –

Я хочу быть столбовою дворянкой,

и чтобы сама Золотая рыбка была у меня

на посылках!» «Что ж, будь по-твоему!» –

молвила Золотая рыбка печально.

Хвостиком махнула – и жадная старуха снова

оказалась у своего разбитого корыта.

Из детской сказки о Золотой рыбке

Золотая рыбка

Давно ли—недавно ли, но жила-была на свете красивая девушка по имени Вера. И встретила она однажды парня Иванушку, который тоже ее безответно полюбил.

Девушка Верочка любить особо не умела, но зато маму всегда прилежно слушалась. А мама ей сказала: мол, у этого парня, хоть с виду и дурень дурнем, деньжата водятся. А со временем еще больше будет. «Поверь мне, дочь, – шепнула мама Верочке убедительно, – я такие вещи враз чую – недаром лихую жизнь прожила! Только надобно, – добавила она, – не кота тянуть за хвост, а не откладывая замуж идти. Пока женишок не поостыл! Да и пока ты еще в самом соку… А коли сам не зовет – не беда! Мы этот процесс мигом ускорим, и не такие делишки проворачивали!»

Сказано – сделано. Вскоре выяснилось, что девушка Вера беременна. А еще – очень слаба женским здоровьем, поэтому родить ребенка – для нее первый и последний шанс. Ясный перец: отказаться жениться на такой болезненной девушке, да еще и на сносях – последнее свинство. И Иван конечно же сразу сделал Вере предложение. (Знала-таки Верочкина мамаша, что дочери советовать!) Сам же Иванушка очень искренне переживал, что его невеста оказалась такой немощной и слабой. Вера же наша буквально зубами скрипела от злости: очень уж ей не нравилось больную из себя корчить. Ведь на самом деле здорова она была, как дай бог каждому! Но мать на ее жалобы только сурово шикнула: «Ты мне это брось! Запомни: тебе главное – фату напялить да под венец пойти! А там уж разберешься.

Родишь – и все забудется, кто чем болел. Скажешь, что вылечилась. Или – само прошло».

Так оно все и вышло. Девушка Верочка родила и на сытных мужниных харчах очень скоро превратилась в холеную и дородную тетеньку в самом расцвете фольклорной женской красоты. Очень, правда, при этом привередливую и сварливую. Мужа она держала в ежовых рукавицах, и матушка ей в том всегда усердно помогала. Иванушка жену страшно боялся: кричала она больно громко (прямо как на базаре), а при случае могла и тяжелым предметом стукнуть. Ей же самой и слова поперек сказать было невозможно: она тут же звала на помощь свою матушку. Еще более громкую и нетерпимую. Ни одна домработница не могла прижиться в их доме – всех Иванова теща выживала. В итоге так и перебралась к ним насовсем – якобы помогать хозяйство вести. Зато ребеночка мама с дочкой все равно отдали на попечение няни и кормилицы: девочка родилась очень нервной и все время истошно плакала. Вера с ней сама не справлялась и по совету матери вновь прикинулась больной. Иван денег не пожалел – устроил ребенка в самые дорогие (частные) круглосуточные ясли.

Бедный Иванушка ну никак не мог женушке угодить! Всего ей было мало – и денег, и секса, и почестей… Он же старался как мог: не в его характере было любимой жене перечить. Купил однажды норковую шубейку – радовалась Верочка всего один день: уже на следующий ее матушка сказала, что шубка могла бы быть и попушистее, и подлиннее, и вообще «как у соседки слева». Понятно, что радости от подарка – как не бывало!.. Подарил дорогой джип – счастья всего на полдня: «у соседки справа» машина оказалась и дороже, и круче, и красивее… Купил теще квартиру – благодарности ноль: «мала квартирка-то, а сам-то зятек не где-нибудь, а в загородном доме живет… А маму красавицы жены нет бы к себе поселить – он ее в пыльный город запихал… Не иначе, как смерти ее желает…»

Так бы они, наверное, и прожили всю жизнь. Носил бы Иванушка ненасытным жене и теще подношения – как куски мяса голодным тиграм в клетку, – а «тигры» бы мясо «куском» заглатывали и через пять минут… снова становились бы голодными и злыми. И с каждым днем рычали бы все сильнее… И однажды загрызли бы все-таки своего кормильца…