Нефть: Чудовище и сокровище - Остальский Андрей Всеволодович - Страница 32

Как бы там ни было, он сохранял высокий тонус (в том числе, сексуальный) даже когда ему перевалило за 80. То ли советы врачей помогли, то ли так ему было на роду написано.

И вообще – чего всё-таки было больше в этой бурной необыкновенной жизни: слепой удачи или плодов целеустремленной работы сильного ума и воли?

Вот еще один удивительный эпизод. Однажды, чтобы отпраздновать коммерческий триумф, принесший ему десятки миллионов долларов, Гюльбенкян нанял яхту и отправился в средиземноморский круиз. У берегов Марокко он увидал показавшийся ему странным корабль. «Это что еще такое?», – спросил он у дочери Риты. «Но это же танкер, папа!», – воскликнула пораженная дочь.

В возрасте 59 лет архитектор мирового нефтяного бизнеса впервые увидел танкер. В Ираке, стране, сделавшей его одним из самых богатых людей Земли, он так и не побывал никогда.

27 октября 1962 года на северо-западе Италии поднялась буря. Летевший с юга, из Сицилии, небольшой самолет марки «Моран-Солнье MS-760» потерял управление и упал, не долетев каких-нибудь десяти километров до миланского аэропорта. Все находившиеся на борту погибли, в том числе знаменитый на весь мир итальянец – Энрико Матеи.

Так началась одна из главных итальянских «теорий заговора», которая жива и до сих пор – многие в Италии и за ее пределами отказываются поверить, что это был несчастный случай.

Матеи был бессменным начальником всех итальянских углеводородов (по-итальянски звучит очень красиво, но наоборот, идрокарбури – «водороуглерод»).

То есть его должность называлась: председатель и генеральный директор «ЭНИ» (Ente Nazionale Idrocarburi), он руководил этой нефтегазовой государственной монополией Италии с самого момента ее создания.

Собственно он, Матеи, ее и создал своими руками.

Сразу же после окончания войны Комитет Национального Освобождения – орган итальянских партизанназначил его начальником фашистской нефтяной монополии «АГИП» с заданием ее расформировать. Но Матеи организация понравилась, и он решил, напротив, ее укрепить, сделать еще более влиятельной. И это ему более чем удалось. В 1949 году он объявил, что в долине реки По найдены богатейшие запасы нефти и природного газа и что, следовательно, итальянцы скоро станут очень богатыми.

Для измученных войной, недоедавших итальянцев не могло быть более замечательного известия. Матеи не сходил с первых полос газет и вскоре стал популярнее президента, премьер-министра и вообще всех политиков, стал в один ряд с любимыми народом актерами и актрисами. А компания «ЭНИ» превратилась в символ народной надежды, а потому в очень влиятельную силу.

Популизм Матеи вызывал раздражение консервативных кругов, но пользовался большой поддержкой левых. К тому же, получив монополию на добычу и торговлю нефтепродуктами и газом в стране, его концерн стал достаточно богат, чтобы позволить себе прямо или косвенно поддерживать, подкармливать политиков и журналистов. Матеи даже однажды сострил: «Я пользуюсь партиями, как такси – сажусь, оплачиваю проезд, и потом выхожу».

На практике углеводородов в Италии оказалось не так уж много, но Матеи уже вошел в роль народного трибуна. Правда, для поддержания имиджа ему постоянно нужны были коварные враги, с которыми он мог бы вести титаническую борьбу и которых он мог бы разоблачать. Кроме того, чтобы не оказаться в положении «голого короля», необходимо было найти какую-то замену несостоявшимся национальным углеводородным богатствам.

И он блестяще справился с обеими задачами. Во-первых, он стал заключать с развивающимися странами сделки о добыче ископаемых на гораздо более выгодных условиях, чем это делали обычно западные компании. Отчасти это происходило поневоле: ведь «ЭНИ» опоздала к дележке пирога и теперь могла вырывать концессии для себя только такими способами, подрывая общую стратегию нефтяных супермажоров. Во-вторых, он достиг особого, сепаратного соглашения с СССР, выбив себе тем самым для «ЭНИ», а значит, и для Италии льготы при покупке и перепродаже советской нефти и газа. Вызвал тем самым еще больший гнев и западных правительств, и нефтяных корпораций, позиции которых в результате оказались ослабленными. Но это было ему даже на руку – теперь он мог предстать в роли народного защитника в борьбе против засилья англо-американских монополий.

Из этой позиции как-то логично вытекала и другая – принципиального союзника стран «третьего мира». Именно он добивался громогласно коренного изменения структуры распределения нефтяных доходов – и добился, того, что 75 процентов в пользу хозяев стали общепринятой нормой. Так что это правда – большим нефтяным компаниям Запада было за что его не любить.

Но были у Матеи и другие враги. И некоторым влиятельным итальянским кланам, в том числе, и связанным с мафией, он наступал на больные мозоли. И с военными, и со спецслужбами ссорился. И активно вмешивался в ситуацию в Алжире, поддерживая его борьбу за независимость. Он даже публично и в свойственной ему театральной манере отказался участвовать в разработках месторождений природного газа в этой стране до тех пор, пока ей не будет предоставлена полная независимость. И тем заслужил раздражение французского правительства и ненависть членов ОАС – военизированной организации французских националистов, не брезговавшей террористическими методами. От оасовцев Матеи регулярно получал угрозы расправы.

Будоражащие страну слухи о деле Матеи поддерживаются появляющимися время от времени заявлениями раскаявшихся бывших «мафиози» о том, что убийство это – дело рук мафии, выполнявшей заказ «каких-то иностранцев».

Причем в деле действительно есть загадочные обстоятельства. Например, расследовавший гибель Матеи журналист Мауро ди Мауро бесследно исчез после того, как собрал какие-то данные о последних днях главы «ЭНИ» на Сицилии. А некоторые полицейские, расследовавшие затем исчезновение ди Мауро, в свою очередь потом погибли.

Так что вполне возможно, что за всем этим действительно кроется что-нибудь зловещее.

Кто знает, может быть, Матеи действительно был убит, а не пал жертвой дурацкого несчастного случая и собственного лихачества – а он не раз заставлял своего летчика летать в бурю. Если бы это было доказано, то первым подозреваемым была бы ОАС. Но для поклонников «теорий заговоров» ОАС – это слишком скучный вариант. Им подавай что-нибудь поострее – ЦРУ или американские нефтяные монополии, а еще лучше – их вместе, вступивших в настоящий всемирный заговор. К которому, естественно, приписывают также Джулио Андреотти, тогдашнего министра обороны, а в будущем – главу итальянского правительства. И человека, многократно обвинявшегося в связях с мафией.

Матеи был без сомнения талантливым лидером и организатором и немало сделал для своей страны. Он был во многих отношениях могущественнее и президента, и премьер-министра, и их обоих вместе взятых. Его никто не выбирал и на то не уполномочивал и, тем не менее, его «независимое государство» проводило свою собственную внешнюю и внутреннюю политику, определяемую в соответствии с личными вкусами и пристрастиями своего начальника.

Учитывая его популярность, убрать Матеи с его поста было практически невозможно. Нельзя, разумеется, обвинять без доказательств итальянские власти в причастности к его гибели, но мало кто в правящих кругах был сильно опечален его смертью.

В любом случае общественному мнению больше хочется верить в американский заговор, в зловещую роль главных нефтяных «семи сестер».

Тем более что сам Матеи как раз и придумал этот термин, взяв его из древнегреческого мифа. Правда, для уха обычного человека в термине этом ничего особенно обидного нет – разве что намек на некую семейную зависимость, и единый корень нефтяных корпораций.

Семью сестрами, впрочем, чего только не называют – и семь старейших женских колледжей на Восточном побережье США, и горную гряду в Шотландии, и семь «сталинских высоток» в Москве. И вообще – огромный список. И где-то посредине него – семь наиболее могущественных нефтяных компаний.