БРЕНД. Повод для убийства - Орлова Лидия Витальевна - Страница 7

– Видите ли, Саша, – вздохнула Марина, – мне понравился ваш первый материал о современном молодежном авангарде, репортаж с парижского салона «Who is next». Я любила бывать на нем, когда его только открыли и он еще не был самостоятельным, а составлял лишь часть мужского Салона прет-а-порте… Я надеялась – и продолжаю надеяться! – вы сможете написать цикл статей о тех, кто в свое время был в авангарде моды… Вот, например, Ламанова… Когда произошла революция, ей было пятьдесят шесть лет… Человек, которого Пуаре Великолепный приглашал работать в Париж! Она добровольно отдает под госпиталь свое имение, потом доходный дом. Остальное имущество, заработанное нелегким трудом, у нее просто отбирают… Но все же Ламанова остается в России… Вы мне скажете, как сказали бы, наверное, и другие современные молодые люди, – дура, надо было уехать! А она – то ли потому, что росла в бедности, то ли ее представления о родине были другими, чем теперь у многих, она с невероятным энтузиазмом принимается создавать новую моду – моду свободных, как ей казалось, людей… Почему? Знаток истинной роскоши, работавшая прежде исключительно с шелком, Ламанова вдруг находит обаяние в народном костюме и создает вещи из холста, бумазеи и получает гран-при на Всемирной выставке в Париже…

– Но я об этом написала, Марина Петровна! – робко вставила Саша. – И о ее теории моды, которая намного опередила время…

– Да, написали. Но как! – огорченно сказала Марина. – Холодно, равнодушно… Вот сейчас вы чувствуете себя обиженной, извините, если я излишне резко говорю с вами… Но я не выношу прохладного отношения к тому, о чем человек пишет, и жду от вас хоть какой-то реакции… Все наши лучшие художники моды страдали от равнодушия, от того, что их не хотели, не пытались понять… Их идеи, нередко опережавшие время, оставались невостребованными… В этом и заключается главная трагедия русской моды – моды, которой не было…

Марина замолчала. И в тишине, которая возникла в кабинете, раздался странный звук – на пол шлепнулась Сашина сумка, которую она не удержала на коленях. Марина подняла голову от стола и увидела Сашин открытый животик. Он покрылся мурашками – то ли от волнения, то ли от холода, то ли от неожиданного падения сумки…

«Вот почему с голым пупком нельзя ходить на работу! – не без ехидства подумала Марина. – Вот почему люди придумали деловой костюм, который помогает человеку чувствовать себя защищенным…» Она ничего не сказала Саше, спросила Слуцкую:

– Сколько у нас дней на доработку?

– Неделя есть, – мрачно отозвалась Ольга.

– Хорошо, недели должно хватить, – Марина говорила уверенно и спокойно. – А вы, Саша, еще раз просмотрите факты, которыми вы располагаете, и забудьте о них… Пусть они уйдут в подсознание… Попробуйте написать эссе о судьбе художника, опередившего время и не нашедшего понимания у современников… Используйте только те факты, которые могут служить иллюстрацией вашей мысли… Но, предупреждаю, эссе – это трудный жанр!

Зазвонил мобильный телефон Марины. Магринов просил ее зайти.

– Ну вот, не дадут поговорить, – проворчала Марина. – Я убеждена, Саша, у вас все получится… Итак, через неделю!

Марина попрощалась и поспешила к себе. Ее кабинет находился в другом конце коридора. Ее ждали…

Едва Марина открыла дверь, как поняла: дела обстоят неважно. Мужчины не разговаривали, их лица были напряженно-мрачными.

– Неужели ничего нельзя сделать? – спросила Марина и закрыла за собой дверь.

– Почему ты так решила, Марина Петровна? – пробасил Магринов, теребя толстый потрепанный ежедневник.

– Очень у вас вид подавленный, – ответила Марина.

– Да уж, веселого мало, – согласился Магринов. – Но кое-что сделать можно… И нужно…

Он посмотрел на Николая Андреевича, и Марина поняла, что сказал он это не для нее – для него. Серегин был какой-то заторможенный, в разговор не включался и смотрел мимо них, в окно, словно все происходящее к нему не относилось.

– Видишь ли, Марина Петровна, надо принять нелегкое решение… Николаю Андреевичу важно обезопасить своих близких и только потом вести переговоры с «Эндшпилем»… – Магринов продолжал смотреть на Серегина, а тот по-прежнему ни на что не реагировал. – Слушай, может, у тебя найдется коньяк или что-нибудь крепкое?

– Коньяк у меня есть, – Марина засуетилась. – Хочешь, Лена сделает горячие бутерброды?

– Конечно, хочу. – Магринов оживился.

Марина заказала Леночке бутерброды, достала из шкафа коньяк и рюмки. Закурила.

– Николай Андреевич, вам есть куда отправить жену и дочку? – спросила Марина.

Серегин вздрогнул и повернулся к ней.

– Я уже думал об этом… – ответил он. – Жена работает. Дочка ходит в школу. Все это очень сложно… Кроме того, я подозреваю, что они следят и за мной, и за ними… Возможно, прослушивают телефонные разговоры…

– Даже не сомневайтесь, – подтвердил Магринов. – Я уверен, они знают, что вы сейчас находитесь в редакции журнала «Воздух времени»…

– Но тут мы вроде бы подстраховались, – сказала Марина. – Мы с Николаем Андреевичем ходили в фотостудию, якобы по поводу рекламы…

Но Магринов, казалось, не обратил внимания на Маринины мелкие ухищрения и продолжал:

– Ваша редакция – не ГУБОП и не ФСБ, бояться не следует… Хотя, конечно, береженого Бог бережет… Жена и дочь могут взять больничный – теперь с этим нет проблем, и стоить будет копейки… Другое дело, куда их отправить, так, чтобы никто не нашел…

– Вот именно! – подтвердил Николай Андреевич.

В кабинет вошла Леночка и поставила на стол поднос с бутербродами. Румяный расплавленный сыр на кусочках белого хлеба прикрывал лежащую под ним ветчину.

– Красота! – жизнерадостно воскликнул Магринов. – Спасибо, Леночка, вы просто волшебница…

Лена улыбнулась, довольная похвалой.

Магринов разлил по рюмкам коньяк, заметил:

– Вам, Николай Андреевич, сейчас это никак не помешает…

Серегин опрокинул рюмку, будто пил не коньяк, а водку, и взял с подноса бутерброд.

– Мне все время мешает то, что я знаю этих людей, – сказал он.

– Мешает? – удивился Магринов. – То, что вы знаете их, это – напротив – отлично! Только точное знание может уберечь от ошибок, лучше переоценить противника, чем недооценить его… Что особенно вам мешает сейчас?

– Я уверен, они тщательно подготовились к этой операции… Они не новички в этом виде бандитского бизнеса, схемы отработаны, нужные связи налажены… Не сомневаюсь, просчитали все, что я могу предпринять. Безусловно, они исходят из того, что я откажусь от их предложения. Хотя я и не заметил слежки, они ее ведут, тут я с вами, Александр Иванович, полностью согласен. И про моих родственников, и про близких друзей уже все выяснили… И адреса, и телефоны… Не знаю, что мы тут сумеем сделать, ибо, как любила говаривать Марина Петровна, против лома нет приема!

– Но я не говорила, что это рецепт для всех случаев жизни, – поспешила заметить Марина. – В той ситуации, которая была несколько лет назад, – да… Сейчас же просто обидно вот так взять и отдать процветающий бизнес только потому, что он кому-то сильно приглянулся…

– А-а, не я первый, не я последний, – Серегин безнадежно махнул рукой. – Не таких, как я, – гигантов обламывали!

Теперь уже он разлил всем коньяку.

– Никаких упаднических настроений! – воскликнул Магринов. – Давайте и мы попробуем просчитать их ходы и попытаемся выстроить свою линию обороны…

– А я думала, что ты уже все придумал, – съехидничала Марина.

– Все – не все, но есть вещи очевидные, и ими мы займемся в первую очередь, – решительно ответил Магринов. – У нас сейчас две задачи: как можно дольше тянуть с ответом и спрятать жену и дочку Николая Андреевича… Причем начать следует с последнего. Да, кстати, ваша жена в курсе происходящего?

– Ирина? В курсе, – ответил Серегин. – Я от нее ничего не скрываю. Мы вместе прошли и через бедность, и через богатство…

– Это хорошо. Она поймет необходимость отъезда, и нам не придется терять время на уговоры… Паспорт с визой, я надеюсь, у нее есть?