Затерявшийся в кольце бульваров - Климман Михаил - Страница 6

Андрей выглянул в окно, потом вышел на крыльцо, посмотрел по сторонам в поисках какого-нибудь помещения, где могли бы храниться книги. Сарай для этой цели явно не подходил, потому что зимой скорее всего промерзал, а значит, при перепаде температур должен был образовываться конденсат и книги не могли не отсыреть. Единственный способ хранения библиотеки в таком сарае – завернуть каждую в отдельный целлофановый пакет, но судя по тому, что Дорин знал об этой библиотеке, количество томов делало это мероприятие трудновыполнимым.

На участке было еще только одно дощатое сооружение, которое по виду могло быть только туалетом, и развороченная теплица в дальнем конце незасеянного огорода. Какой-то тоской и заброшенностью веяло от этого дома и участка.

Андрей хотел было сходить за хозяйкой в сарай и расспросить ее о том, что, собственно, происходит, но потом решил подождать ее на крылечке. Мало ли чем она занята, а здесь, на улице, так хорошо, прохладно и пахнет по-весеннему травой и землей.

Вчера они с Леной допоздна обсуждали сложившуюся ситуацию. Митя Вол, как выяснилось, на три дня убыл куда-то в теплые края, и телефон его после четвертого гудка взяла какая-то полупьяная девица. Она сказала, что Митюнчик сейчас на море, вернется в номер скоро, но по делу ему лучше не звонить, потому что они приехали сюда отдыхать, а совсем даже не работать.

Еще она успела сообщить, очевидно не совсем соображая, с кем разговаривает, что этой крысы Райки с ними, слава богу, нет, и пригласила Лену приехать к ним, не забыв прихватить с собой какого-то Рустама. А то, дескать, три дня быстро пройдут, надо будет уже назад двигать, а они по-настоящему еще и отдыхать-то не начали…

Из этой болтовни стало ясно, что Вол должен появиться в Москве через два-три дня, а пока беспокоить его не стоит. Даже если удастся дозвониться, все равно вряд ли он что-нибудь поймет.

– Ничего, – мужественно сказала Андреевская, отдавая мужу бумажку с телефоном Мити, – три дня как-нибудь продержимся. Какие у тебя мысли на этот счет?

Дорин ответил, что мыслей у него особенных нет, поскольку, кроме того, что сказал ему Фишерович, он о ситуации ничего не знает, его только несколько насторожила фраза охраняющих магазин ментов о том, что они гордятся им. Что это может означать в таком контексте, Андрей не знал, но понимал, что вряд ли это окажется чем-то хорошим. Он попросил жену рассказать ему все, что она знает об этом деле, надеясь хоть как-то прояснить ситуацию.

Но как оказалось, Лена передачу тоже не видела. Вчера, как и Дорин, просто не знала о ней, а сегодня утреннего повтора не полагалось, и она знала обо всем только по звонкам от «подруг».

– Представляешь, позвонили четыре разных дамы, с двумя из которых я не виделась по полгода, а с одной не встречались не меньше трех. С четвертой общались только на нашей с Гришкой свадьбе, то есть почти двенадцать лет назад. Откуда они все в курсе моей жизни?

– И интересно еще, кто им дал твой телефон? – желчно сказал Дорин.

Почему вдруг внезапно всплыли такие давние знакомые жены, можно было не объяснять.

– Не знаю, – в интонации Лены слышалась неприкрытая горечь. – Вроде бы я им ничего плохого не сделала, но слышал бы ты то злорадство, с которым они рассказывали мне о тебе. – Она осеклась и виновато взглянула на мужа. – То есть, извини, не о тебе, конечно, а об этом человеке, на тебя похожем…

– И что он там делал, этот «на меня похожий»? – Андрей пробовал пошутить, но у него не очень получалось.

– Эта передача «Ночные радости» рассказывает о развлечениях в Москве – клубы, бары, дискотеки. Вчерашняя как раз была посвящена стриптиз-шоу. В «твоем», ох, извини, пожалуйста, в сюжете с этим человеком повествовалось о конкурсе любительского стриптиза. Дама, как они сказали, из публики выбралась на помост, или как там у них это называется, и разделась до трусов. А потом начала ходить и провоцировать какого-нибудь мужчину из зала присоединиться к ней.

– И я, выходит, присоединился? – Дорин смотрел Лене куда-то в переносицу. – Теперь понятно, почему менты так мною гордятся – не подкачал, за всех мужиков выступил.

– Чего ты злишься? Я же знаю, что это был не ты.

– А когда снимали? – с надеждой спросил Андрей, не расслышав двусмысленности своей фразы. – Это прямой эфир был или запись?

– Я то же самое спросила, – Лена вздохнула, – но они ничего в этом не понимают, дамы эти, да и я, впрочем, тоже. Но думается, что скорее всего запись. Митя говорил, что в прямом эфире идут сейчас только новостные передачи да программы типа «Времечка» – и то не все. Они еще говорили про тебя…

– Что про меня говорили, я знаю, – прервал жену Дорин, сам не замечая того, что сказал об этой ситуации, как о своей, хотя перед этим обижался на Лену, когда она говорила про того мужчину «ты», – а вот как показывали, ты не спросила?

– Не понимаю.

– Ну, знаешь, если издалека снимают, то можно одного человека за другого легко выдать, фигуру похожую подобрать и все такое.

– Нет, все говорят, что твое лицо было крупным планом, ты ее только что не соблазнил прямо на месте, а так прижимался и обнимал по-всякому.

– Ну как такое могло быть? – Андрей грохнул кулаком по столу. – Я на них, гадов, в суд подам.

Лена подошла, обняла его, провела рукой по волосам:

– Надо найти, кто ведущий этой передачи, кто редактор, кто снимал, потом разобраться, кто все это придумал, а затем и в суд, да и просто по морде человек явно заслужил.

Неизвестно, что затеял тот негодяй, который придумал эту грязную игру, но поссорить Дорина с Леной ему не удалось.

– Здравствуйте, – прозвучало над ухом Андрея. – Как вам дом, понравился или вы большего ожидали?

Дорин оглянулся, перед ним на ступеньках стояла невысокая полная женщина с глазами чуть навыкате, очевидно дочь Романа Антоновича – Зина.

– Здравствуйте, – отозвался Андрей, – а при чем тут дом?

– Вы разве не дом приехали смотреть? – насторожилась женщина.

– Нет. – Андрей, уставший за эти два дня от длинной череды непонятностей, сейчас, когда стало ясно, что тут просто продают и дом, как-то сразу успокоился. – Меня вообще-то интересовала библиотека.

– А… – почему-то испуганно протянула Зина, – жаль… Библиотека, вы уж извините, продана.

Требовательно зазвонил телефон в кармане, и Дорин взял трубку.

– Не помешала? – услышал он голос жены. – Да это папа, папа, не надо у меня телефон отнимать.

– Софья хулиганит? Поцелуй ее за меня.

– Уже… Знаешь, я звонила адвокату, мне Гришка дал номер, и он сказал, что ситуация трудная, но не безнадежная.

– В смысле? – не понял Андрей.

Самому обратиться к адвокату ему в голову не пришло.

– Ну, он сначала, когда я все рассказала, спросил, чего мы хотим – опровержения, компенсации морального ущерба, возбуждения уголовного дела или еще чего-нибудь.

– А что, разве может быть уголовное дело в такой истории?

– Он сказал, – терпеливо объяснила Лена, – что можно подвести их под статью о клевете. И это, по его словам, нетрудно. Но потом он добавил, что заставить прокуратуру или милицию собирать документы против телевидения будет ох как непросто. Кому хочется, чтобы его поливали ушатами грязи? Поэтому лучше рассматривать это дело, как гражданское, а по таким делам бремя доказывания, как он выразился, по закону возлагается на истца, но он готов порекомендовать нам частное сыскное агентство, которое может нам посодействовать.

– Про частное агентство мы все знаем, проходили. Получается, что никто нам помочь не может, отбиваться будем сами. Но все равно спасибо тебе.

– Слушай, вот еще что. Мне звонил Валера из магазина, там у него какой-то клиент хочет купить Маковского, а ты, разгильдяй, как брал два месяца назад фотографию и атрибуцию кому-то показывать, так и не вернул до сих пор. Сколько раз я тебе говорила! Где бумаги эти, помнишь хотя бы?

– Извини, больше не буду… – Дорин почесал кончик носа. Он сам не заметил, что в последнее время у него появилась такая идиотская привычка. – Бумаги, где же бумаги? Фотография у меня в столе в моем кабинете в нижнем ящике, это я точно помню, а вот где квитанция? Посмотри, пожалуйста, если к снимку не прикреплена, значит, в зеленой куртке, во внутреннем кармане должна валяться.