Покоренная любовью - Энок Сюзанна - Страница 40

• Предыдущая
• 40/76
• Следующая

– Какая глупая идея, дорогая? – Ее светлость опустила книгу и посмотрела на Мэдди.

Девушка покраснела.

– Ничего, ваша светлость. Извините, я говорила сама с собой.

– Это не подобает молодой леди.

– Не думаю, что у меня вообще есть необходимые привычки, – согласилась Мэдди.

Герцогиня закрыла книгу.

– Как чувствовал себя Малькольм, когда вы оставили его? Мне следовало бы спросить об этом раньше.

Мэдди не знала, как отнестись к неожиданному сочувствию со стороны герцогини, но, кажется, хозяйка дома начала относиться к ней немного терпимее.

– Он достаточно хорошо двигает левой рукой и говорит, что уже чувствует покалывание в ногах. В последнем письме он пишет, что сделал сам три шага, прежде чем упасть на Билла Томкинса.

– Кто такой Билл Томкинс?

– Лакей мистера Бэнкрофта.

Герцогиня кивнула.

– Вы пишете ему? Малькольму, я имею в виду.

Мэдди отложила вышивание, радуясь представившейся возможности побеседовать.

– Да, три раза в неделю.

– И о чем же вы ему рассказываете?

– О погоде, о том, что все идет хорошо, и как я развлекаюсь здесь в Лондоне.

Легкое любопытство проснулось в темно-зеленых глазах герцогини. Она встала со своего места и присела на кушетку рядом с Мэдди.

– То есть вы лжете ему.

– Не совсем, – заколебалась Мэдди. – Он хотел этого для меня, и я не должна волновать его.

– Кого волновать? – спросил Куин из дверей.

– Твоего дядю, – ответила ее светлость прежде Мэдди. – Где Льюис?

Вошедший с ним Рейфел упал на кушетку рядом с матерью.

– Он сказал, что собирается в свой офис написать письмо королю Георгу с просьбой освободить меня от армии, пока меня не съели мерзкие африканские аборигены.

Герцогиня подняла бровь.

– Хорошая мысль, дорогой.

– Его светлость тоже потрясен. Пока Куин не произведет на свет наследника, я нахожусь в запасных. Так что не след мне окончить жизнь в желудке какого-нибудь зулуса.

Мэдди наморщила носик, разрываемая чувством тревоги и одновременно забавляясь.

– О, перестаньте!

Куин, не обратив внимания на шутку, продолжал смотреть, на Мэдди, пока та не опустила глаза, притворяясь, что ее отвлекли герцогиня и Рейф. Он всегда смотрел на нее так, словно пытался заглянуть в душу. Это не смущало ее, но выбивало из колеи – потому что ей это нравилось.

– Так каковы ваши планы, Мэдлин? – поинтересовалась герцогиня.

Куин выглядел таким же удивленным, как и Мэдди, при первом искреннем интересе, проявленном леди Хайбэрроу.

– Ничего определенного, ваша светлость. Думаю, я слишком долго пользуюсь вашей любезностью.

Маркиз нахмурился, но ее светлость улыбнулась:

– Насколько я помню, это была не ваша идея.

– Почти насильное похищение, судя по тому, что я слышал, – поддержал мать Рейфел.

– Даже при этом у меня нет причины оставаться в Лондоне без опекуна. – Мэдди взглянула на Куина, затем отвела глаза в сторону.

– У вас есть опекун, – сказал тот, передавая брату бокал портвейна. – Вчера я говорил с Элоизой. Она горит желанием предложить свою помощь. Мы должны были встретить ее сегодня за ленчем, но она прислала записку, прося отложить встречу до завтра.

– Элоиза? – удивленно переспросил Рейф.

– Да, Элоиза. Ты не устал после своего длительного путешествия?

– Из Бристоля? Да нет. – Рейфел взглянул на брата, затем встал, предложив герцогине руку. – Мне нужно наверстать упущенное и узнать все светские сплетни, моя дорогая, – сказал он, когда она поднялась. – Не люблю смеяться не над теми людьми.

Они вышли из комнаты, хотя герцогиня нарочно оставила дверь приоткрытой. Куин несколько секунд смотрел им вслед, затем сделал глоток портвейна и повернулся к Мэдди.

– Итак?

– Что – итак?

– Вы позволили Рейфу уйти, оставив безнаказанно его откровенный снобизм, в то время как я не могу даже взглянуть на четвертого лакея лорда Баттона без вашего осуждения, если не знаю его имени и есть ли у него дети.

– Я не такая уж плохая, – запротестовала Мэдди, удивляясь, почему ей и в голову не пришло рассердиться на Рейфела.

– Вы именно таковы.

– Нет. – Она встала. – Я собираюсь отправиться спать. Спокойной ночи.

Он молчал какое-то время, глядя в сторону окна.

– Спать? – наконец повторил он. – Я думал, ночь будет только прологом.

Мэдди бросила на него взгляд исподлобья, и сердце ее опять забилось как одержимое.

– Что вы имеете в виду?

– Я думал, что поздно вечером вы и начнете принимать своих почитателей. – Выдержав ее озадаченный взгляд, он шагнул к ней. – Мужчин-визитеров, – добавил Куин.

Неожиданно она поняла, что он имел в виду.

– Перестаньте, Куин. Я думала об этом, и это – глупая затея.

– Не думаю, что у вас есть выбор. – Он поднял руку и коснулся ее щеки. – Надеюсь, что могу быть первым вашим визитером сегодня вечером.

Мэдди вздрогнула от его прикосновения, затем шлепнула его по руке.

– Я не шучу, Куин. Оставьте меня в покое.

Он схватил ее за руку и притянул к себе.

– Я ведь предупреждал вас относительно недопустимости физических действий, – проворчал он. – Оскорбите меня.

Она быстро вздохнула, рассерженная и одновременно испытывая подъем.

– Я ожидала, что вы джентльмен, милорд. Очевидно, я ошибалась, думая, что вам свойственны угрызения совести.

Куин поджал губы.

– Полагаю, это только начало. Вы можете выступить куда лучше.

Он был прав. Если оскорбление – единственное оружие, которым ей дозволено пользоваться, нужно придумать что-нибудь похлеще.

– Я попытаюсь собраться, милорд, – сказала она. – Но сегодня я устала.

Куин пристально вгляделся в ее лицо, затем слегка поклонился.

– Как хотите, но мы еще не закончили. Я не собираюсь сдаваться.

Поднимаясь в свою спальню, Мэдди размышляла, относились ли слова Куина к ее затруднениям или к ней самой, и не знала, на что надеяться.

Возможно, для Мэдди Уиллитс светский сезон начался неблагополучно, но у Чарлза Данфри дела обстояли еще хуже.

Мистер Уитинг из английского банка дважды приходил в Данфри-Хаус и во второй раз даже не удосужился проявить элементарную вежливость. Чарлз прекрасно понимал, что, если удача за карточным столом или в коммерции в самом скором времени не повернется к нему лицом, вся его собственность перейдет к банку.

Он с большим интересом прочитал записку от Элоизы Стоуксли. Он ничего из нее не понял, но тот факт, что дочь графа Стаффорда написала ему, привлек его внимание. Он не имел представления, что означали слова «предмет взаимного интереса», но горел желанием выяснить это.

Чарлз планировал нанести визит лорду Уоллингу, чтобы попытаться убедить старого дурака простить хотя бы часть карточного долга за последний год по расписке в тысячу фунтов стерлингов. Вместо этого он надел строгую серую куртку и – с нетерпением стал ждать приезда леди Стоуксли.

Двадцать минут спустя домоправительница ввела Элоизу Стоуксли в его убогую гостиную. Чарлз встал и взял ее руку.

– Миледи, должен признаться, что это неожиданное удовольствие для меня.

Она освободила пальцы и села на конец кушетки, подальше от места, где он стоял.

– Уверяю вас, мистер Данфри, для меня это сомнительное удовольствие.

Он облокотился о камин, оценивающе рассматривая свою гостью.

– Тогда чем я могу помочь вам, миледи?

Она сняла перчатки и аккуратно положила их на колени.

– Я буду откровенна с вами, мистер Данфри.

Чарлз кивнул:

– Прошу.

– Одно время вы были помолвлены с Мэдлин Уиллитс.

Он нахмурился.

– Да, был.

– Тогда вы частично виновны в этом несчастье.

– В каком несчастье, если я позволю себе быть столь же откровенным?

– Вы заставили ее странствовать, позволив ей красть мужчин и их состояния у других леди.

Данфри отошел от камина и присел рядом с Элоизой.

– Извините меня, миледи, но, черт побери, о чем вы говорите? Мэдлин Уиллитс исчезла или умерла. Туда ей и дорога.

• Предыдущая
• 40/76
• Следующая