Раскаленная стужа - Домнинг Дениз - Страница 21
- Предыдущая
- 21/68
- Следующая
– У меня все хорошо, миледи, благодарю вас за заботу. Вы совершили здесь настоящее чудо. Даже запах, что доносится с кухни, и тот кажется восхитительным. И я даже не могу вспомнить, видел ли я когда-нибудь этот дом таким чистым.
Гилльям резко выпрямился на стуле.
– Потрясающе! Да ведь это просто целый водопад слов!
– Ба, – моментально отпарировал адъютант, что был старше его. – Твоя младенческая глупость больше не идет тебе, мальчик. Я предупреждал Рэннольфа, что назначение тебя управляющим было заблуждением – ты никогда не повзрослеешь.
– Разве я совершил ошибку? – Рыцарь вскочил на ноги, и лицо его вспыхнуло от подобного упрека. – Разве Рэннольф посчитал необходимым сделать мне такой строгий выговор? Спроси миледи, раз ты так высоко ее ценишь! Она знает, что я вовсе не увиливаю от той работы, которую мне поручают! Да и меч мой не остается в ножнах праздно! Он встретился в этом году не меньше, чем с целой дюжиной воров, что уже никогда не потревожат наши владения!
Темрик, уступая, поднял обе руки.
– Хватит! Прими мои извинения, брат! сказал, не подумав. Говорю тебе правду, понятия не имею, что и как ты тут делаешь, и говорил Рэннольфу, что не имею подобного желания. Это все твое настроение, вечно мои шутки выводят тебя из себя. Я прошу извинения и тебя, и у миледи.
Он поклонился ей, затем широким шагом вышел из светлицы, пока Ровена удивленно смотрела ему вслед.
– Он назвал тебя «брат», ведь так? – перепросила она, не в силах поверить только что услышанным словам.
– Да, – горько выдавил Гилльям, продолжая смотреть на дверь, словно все еще видел своего старшего брата. – Да, он мой брат, только незаконнорожденный. – Рыцарь повернулся к ней, и взор его затуманился от боли.
– Я и не понимал, как тяжко ему будет снова вернуться домой. Я не знаю, кто из них двоих хуже – Темрик ли со своей идеей о том, что одна-единственная ошибка делает человека проклятым, или же Рэннольф, который все терпеливо прощает, но не может ничего забыть. – Голос его звучал хрипло и был совсем тихим от грусти.
Прежде чем Ровена успела вымолвить слово, он уже вышел. Она посмотрела ему вслед, затем поднялась на ноги. Волкодав, принадлежавший Гилльяму, встал и потянулся, помахивая узким длинным хвостом в знак ленивого приглашения. Ровена уловила просьбу собаки и почесала ей за ухом, пока та не заворчала от удовольствия.
– А вот я не считаю моего мужа настолько способным прощать, – сообщила она собаке. Волкодав, высунув язык, внимательно посмотрел на нее и лениво потрусил из комнаты, пустившись на поиски своего хозяина.
Глава седьмая
Ровена сидела на высоком табурете за столом Хьюго в сокровищнице. Высоко над ее головой сквозь узкое, похожее на щель, оконце пробивался узкий луч дневного света, и так уже затуманенного дождем. На высокий письменный стол, за которым она работала, свет почти не попадал. Здесь, надежно укрытые в этой низкой, маленькой комнате, высеченной в самих стенах башни, хранились сокровища Грэстана. Комната была заставлена сундуками, наполненными материями и мехами, шкатулками с монетами и драгоценными камнями.
– Четыре пенса за бочку угрей от Альфреда-Рыбника, – тихо пробормотала Ровена. Прищуриваясь при скудном свете сальной лампы, она проверяла расходы за прошлый год, сверяясь со своими записями. Перо ее царапало по обрывку пергамента, который она использовала для подсчета. Хотя леди Грэстан и не решалась пока еще закрыть книгу, работа ее была почти завершена.
– Я сейчас вернусь, – объявил Хьюго со своего места на сундуке, наступил час его ежедневного визита в гардеробную.
Она пробормотала что-то, соглашаясь, но не поднимала головы, пока он не прикрыл за собой дверь. И только тогда она вскочила на ноги, собрала листы пергамента в аккуратную стопку и перевязала их шнуром. Его не будет достаточно долго, чтобы перепрятать записи и позвать сэра Гилльяма. Она быстро спрятала счета Грэстана под свитком шерстяной ткани в сундуке, заперла его и забрала с собой ключ.
Высокомерие Хьюго было просто невероятным. Но еще больше Ровену поражали записи этого человека, в которых с невероятной тщательностью велся учет всех украденных им же припасов и монет. Это было бессмысленно! И почему сейчас, когда она бросила ему вызов, он не уничтожил эти записи? Нет, правда, должно быть, состояла в том, что он не мог поверить в ее способность разобраться в содеянном. И именно в этом он сильно недооценил ее.
Ровена надела ключ на кольцо, накрыла жаровню крышкой, чтобы погасить угли, а затем притворила и заперла за собой дверь. Два пролета лестницы, – и женщина оказалась уже в холле.
– Уилл, – позвала она. – Найди сэра Гилльяма и передай ему, что миледи хотела бы переговорить с ним у себя в будуаре. Сегодня днем он собирался посетить конюшни.
– Слушаюсь, леди, – с готовностью ответил слуга и поспешил выполнять поручение. Она улыбнулась ему вслед, довольная таким быстрым послушанием. Как много изменилось со времени ее прибытия!
– Я слышала, ты звала Гилльяма, дорогая. Может быть, я могла бы тебе помочь?
Ровена круто обернулась и увидела, что около одного из каминов с рукоделием на коленях сидит леди Мэв. Бог ты мой, что же она тут делает? Обычно эта женщина все дни разъезжала верхом с соколом на рукавице.
– Должно быть, ты сегодня уже закончила работу и очень устала. Да, я понимаю, какое это для тебя тяжкое бремя. Я просто удивляюсь твоему желанию попробовать управлять таким домом. Ну и как же у тебя идут дела? – Она отложила рукоделье и поднялась.
Ровена сумела скрыть свое удивление такому вопросу, рассматривая свои испачканные чернилами пальцы. И вдруг ее осенила догадка, куда девались богатства Грэстана, и кто получил от этого выгоду. Сохраняя внешнее спокойствие, Ровена с новым интересом стала разглядывать эту женщину.
Странные бесцветные глаза ничего не говорили, так же не выдавал ничего и великолепно очерченный рот, изображавший теперь приветливую улыбку. Высокородная дама подняла прекрасной формы брови и заправила выбившиеся пряди волос под свой яркий платок.
Так и не дождавшись ответа на свой вопрос леди Мэв сделала жест в сторону владений Хьюго.
– Мне кажется, хранителю платья не хотелось бы, чтобы его комната оставалась открытой, без всякого присмотра. Не следует ли тебе подождать его возвращения, чтобы он смог запереть дверь?
В этих словах не чувствовалось никакой тревоги за Грэстана или его казначея, здесь скорее чувствовалась попытка тщательно скрыть источник своего собственного дохода.
– Я не оставляла ее открытой, – спокойно ответила Ровена, ожидая дальнейшей реакции женщины.
– Так у тебя есть ключ от сокровищницы? – В голосе леди Мэв послышались тревожные нотки. Затем, пытаясь исправить свою ошибку, она добавила как можно беззаботнее: – Не могу поверить, что наш ревнивый хранитель платья отдал тебе ключ. Это так не похоже на него, Думаю, даже у Рэннольфа нет ключа от этой комнаты, и я уверена, что его нет и у Гилльяма.
– Я приказала кузнецу сделать мне ключ, – ровным голосом ответила Ровена, – и не потерплю, чтобы в моем замке мне не было доступа в какую-либо из комнат.
В зал вбежал Хьюго, широкие рукава его темного платья болтались на худощавых запястьях.
– У вас есть ключ от моей комнаты? – прокаркал он, в эту минуту казначей и в самом деле выглядел, точно гигантская ворона.
– Да, это так, – подтвердила она, словно ничего не случилось. – На сегодня я закончила работу и убрала все на место.
Хьюго оттолкнул ее в сторону, держа в руке свой ключ.
– Невероятно, что у вас есть ключ от сокровищницы! – возмущался он. – И откуда мне знать, что вы все убрали на место как следует?
Он побежал вниз по лестнице, и Ровена услышала, как ударилась о стену дверь сокровищницы, когда он ворвался внутрь ее.
Леди Грэстан слышала, как он откинул крышку шкатулки, где обыкновенно хранились счета, затем раздались его взволнованные крики и торопливые шаги.
- Предыдущая
- 21/68
- Следующая
