Фиалки на снегу - Грассо Патриция - Страница 26
- Предыдущая
- 26/60
- Следующая
— Я сказала, чтобы ты соблазнил ее, а не бросался на нее, — раздраженно отвечала Дельфиния.
— Я думал, что, если она будет скомпрометироваиа, ей придется выйти за меня замуж, — защищался Николас.
— Ты ошибался.
— Если бы не вмешался этот Гримсби, я бы…
— Николас, прекрати скулить, — приказала Дельфиния. — Ты похож на побитого пса!
— Что же нам теперь делать? — спросил Николас.
— Держись подальше от Монтгомери-хауз в ближайшие несколько недель, — сказала Дельфиния. — Скоро этот неприятный инцидент будет забыт. Тебе нужно будет опять начать ухаживать за ней. И, ради бога, спустись по лестнице для прислуги; я вовсе не хочу, чтобы она тебя видела. Почему Николас де Джуэл так хочет жениться на ней, если она его не любит? Ведь она же, по сути, нищая! Да, конечно, Майлз даст за ней какое-то приданое — но зачем же тратить время на нее, если гораздо проще было бы жениться на какой-нибудь богатой наследнице?..
Больше Изабель ничего не хотела слышать. Размышляя об этом странном разговоре, она спустилась по главной лестнице. Одно хорошо — по крайней мере еще неделю или две она не увидит Николаса.
— Прошу простить меня, милорд, — донесся до нее снизу голос Пебблса. — Леди Изабель еще не спускалась вниз.
— Я оставлю визитную карточку, — отвечал мужской голос.
Перегнувшись через перила лестницы, Изабель увидела в холле Уильяма Гримсби.
— Добрый день, милорд! — крикнула она и поспешила вниз по лестнице.
Гримсби и Пебблс обернулись на ее голос. Граф Рэйпен улыбнулся:
— Вы согласились называть меня по имени, помните?
Изабель склонила голову и улыбнулась в ответ.
— Что привело вас в Монтгомери-хауз? — спросила она.
— Я опасался за вашу безопасность и хотел проверить, не имело ли вчерашнее досадное происшествие дурных последствий для вас, — ответил ей граф.
Изабель вспыхнула:
— Со мной все в порядке, но мой опекун прочитал мне нотацию за то, что я осталась наедине с мужчиной.
— В этом я согласен с Сен-Жерменом, вы проявили неосторожность, — ответил ей Уильям и, подняв брови, прибавил: — Я совершенно уверен, что его настроение не улучшилось от того, что вашим спасителем был я.
— Герцог Эйвон — мой временный опекун, — сказала Изабель, — но это не значит, что он полностью распоряжается мной.
— В таком случае не согласитесь ли вы совершить прогулку со мной в Гайд-парк завтра утром? — спросил Уильям.
Все было так, как предсказывала Гизела, но тем не менее Изабель медлила с ответом. Ее опекун явно будет недоволен тем, кого она выбрала в спутники… Однако граф спас ее от позора!
— Вижу, вас беспокоит отношение к этому Сен-Жермена, — заметил Уильям.
— Я буду очень рада поехать с вами завтра утром, — улыбнулась Изабель, чувствуя себя при этом не слишком уверенно. Впрочем, по ее лицу это было незаметно.
— Договоримся… скажем, на десять часов?
Изабель слегка склонила голову:
— Прекрасно, в десять.
Уильям поднес ее руку к губам, пробормотав:
— Эти часы ожидания покажутся мне десятком лет, миледи.
— Зовите меня Изабель. Мы же договаривались, помните? — Манеры графа явно нравились девушке.
Уильям улыбнулся:
— До завтра, Изабель.
С тем он и откланялся, а Изабель, глядя на руку, которую он поцеловал, немедленно начала жалеть о своем решении. Она чувствовала себя обязанной принять приглашение графа — ведь он спас ее от Николаса. Кроме того, Изабель привлекало благородство его манер. А что важнее всего, Гизела посоветовала ей принять приглашение графа.
И все же Изабель не оставляло тягостное чувство, что она ведет себя нечестно по отношению к своему опекуну; ей даже расхотелось есть, и она решила вернуться в свою комнату, чтобы обсудить свои чувства с Гизелой.
Погруженная в свои мысли, Изабель пересекла холл и начала медленно подниматься по лестнице. Словно бы издалека до нее донесся стук дверного молотка и голос дворецкого, встретившего гостя.
— Изабель!
Окрик герцога Эйвона заставил девушку остановиться. Судя по всему, его светлость был чем-то недоволен.
Изабель обернулась, встретившись глазами с Джоном. «Ни один мужчина не может сравниться с ним в привлекательности», — подумала она. Мрачноватая красота герцога влекла ее так, как никогда не смогло бы увлечь обаяние белокурого графа.
— Спуститесь сюда, — приказал герцог. — Я хочу поговорить с вами.
— Вы собираетесь извиниться за ваше поведение? — поинтересовалась Изабель, приближаясь к нему.
Джон остановился у лестницы.
— Что здесь делал Гримсби? — В его голосе звучали нотки угрозы.
— Уильям пришел узнать, все ли со мной в порядке, — глядя прямо в глаза герцогу, ответила Изабель и, поколебавшись, прибавила: — Он пригласил меня поехать прокатиться с ним в Гайд-парк.
— Я запрещаю вам куда-либо ехать с ним.
— Вы мне запрещаете? — не веря своим ушам, переспросила Изабель.
— Гримсби — опасный человек, — сказал Джон. — Я не хочу, чтобы вы знались с ним.
— А мне все равно, чего вы хотите, — ответила Изабель и, развернувшись, направилась вверх по лестнице.
На следующее утро Изабель поднялась раньше обычного, чтобы подготовиться к прогулке в Гайд-парке. Она надела синее шерстяное платье с высоким воротником, плащ с капюшоном и черные туфельки из мягкой кожи. Конечно, можно было надеть модную шляпку вместо плаща с капюшоном… Но Изабель не любила головные уборы: в них она чувствовала себя чем-то вроде дерева, на верхушке которого свили гнездо птицы.
Готовясь к встрече с Уильямом Гримсби, Изабель ощущала, как растет внутри ее чувство собственной вины: она словно совершала предательство по отношению к герцогу.
— Ты не думаешь, что мне стоило бы отказаться? — спросила девушка, оборачиваясь к Гизеле, по-прежнему сидевшей в кресле у камина. — Я могу сказать, что у меня болит голова.
— Ложь — великий грех.
— Да, но чем больше человек лжет, тем легче ему это дается.
— Дитя мое, помни: блаженны миротворцы, ибо они будут наречены сынами божьими, — ответила Гизела.
— Ты говоришь загадками.
Гизела таинственно улыбнулась:
— Разве?
Коснувшись медальона, Изабель посмотрела в пространство, задумавшись над словами Гизелы. Внезапно девушка снова повернулась к ней:
— Я могла бы использовать эту возможность для того, чтобы примирить Джона и Уильяма.
— Прекрасная мысль, — отвечала та.
Губы Изабель дрогнули в насмешливой улыбке.
— И оригинальная к тому же.
— Беги, дитя мое. Уже почти десять.
Изабель сошла вниз в тот самый момент, когда Пебблс открывал двери графу Рэйпену.
— Доброе утро, Уильям, — с приветливой улыбкой сказала она. — Как видите, я пунктуальна.
— Какое восхитительное отступление от правил, — взяв ее руку в свои, отвечал Уильям.
— Что вы имеете в виду?
— Светские леди, как правило, заставляют джентльменов подолгу ждать, — объяснил он.
Изабель залилась краской:
— О, я не знала…
— Я рад этому, — улыбнулся Уильям. — Обещаю вам, ваша сияющая красота посрамит даже очарование чудесного весеннего утра.
— Благодарю за комплимент, — благосклонно кивнула польщенная Изабель. Оказывается, и к комплиментам мужчин тоже несложно привыкнуть…
— Это не комплимент, я говорю чистую правду. — С этими словами граф Рэйпен вывел девушку из дома и помог ей сесть в крытый фаэтон, запряженный парой белых лошадей.
Фаэтон медленно катил по Пиккадилли, и Изабель с интересом разглядывала утренний город. С тех пор как она покинула Стратфорд, она еще ни разу не отправлялась на подобные прогулки.
Небо сияло чистой голубизной. В марте, месяце возрождения и новых надежд, в Стратфорде должны появиться стайки перелетных малиновок, да и скворцы, должно быть, уже начали петь… А из прогретой солнцем земли пробились крокусы и раскрывают свои лепестки навстречу теплым солнечным лучам…
Неожиданно Изабель охватила тоска по дому. Девушка вздохнула; как же она скучала по всему, что было ей так близко и знакомо. По всему, чего она не увидит, пока не окончится этот лондонский сезон!..
- Предыдущая
- 26/60
- Следующая
