Фиалки на снегу - Грассо Патриция - Страница 12
- Предыдущая
- 12/60
- Следующая
Войдя в обеденный зал, Джон внезапно остановился в изумлении: несмотря на ранний час, за большим столом черного дерева уже сидели тетушка Эстер, Росс и его мать. Они завтракали и негромко беседовали.
Как только Джон вошел, разговор прервался и все трое обернулись к нему. Он понял, что его семейство ждет рассказа о вчерашней поездке в Арден-Холл.
Он медленно подошел к столу и налил себе чашку кофе, после чего занял свое место во главе стола и откинулся на высокую резную спинку стула из черного дерева. Приказав Доббсу подать тарелку, Джон посмотрел через стол на мать, тетку и брата.
— Право же, Тесса, — заговорила тетушка Эстер, — я всегда думала, что у твоих сыновей манеры лучше.
— Я тоже так думала, — мать внимательно смотрела на Джона. — Ну и что же ты можешь сказать?
Джон подождал, пока Доббс поставит перед ним тарелку с яичницей и ветчиной.
— Мне кажется, что лучи восходящего солнца удивительно красиво играют на этих люстрах.
Леди Эстер и ее сестра одновременно подняли глаза к трем хрустальным люстрам над обеденным столом и тут же снова перевели взгляд на Джона. Росс не выдержал и прыснул.
— Не поощряй его наглость, — упрекнула его мать.
— Наглость? — Джон приподнял брови.
— Сядь здесь, рядом со мной, — настойчиво проговорила герцогиня. — Если мне придется кричать, я к полудню совсем охрипну.
Джон вынужден был покориться неизбежному. Он понимал, что ему не позволят уйти до тех пор, пока он во всех подробностях не передаст матери и тете разговор с его подопечной.
— Хорошо, матушка. — Поднявшись со своего стула, Джон прошелся вдоль стола и наконец уселся напротив брата. Он подождал, пока Доббс перенесет на новое место его нетронутый завтрак и отойдет на свое место у буфета.
— Позвольте спросить, что подняло сегодня вас так рано? — поинтересовался он.
— Можно подумать, ты сам не догадываешься, — усмехнулась тетушка Эстер.
— Мы хотим узнать, что случилось в Арден-Холле, — сказала леди Тесса.
Ее сестра усиленно закивала:
— Расскажи нам все, Джонни!
— И с чего же мне начать? — поддразнил их Джон.
— Начни с того, как выглядит эта Изабель Монтгомери, — предложила мать.
— Да, пожалуйста, братец, — поддержал ее Росс. — С тех пор как ты уехал, я сижу как на иголках.
Джон кивнул брату и начал:
— У мисс Монтгомери соломенно-желтые волосы, глаза — как две пурпурные виноградины, а на переносице — крупные веснушки.
— Веснушки? — воскликнула тетушка Эстер. — Ох, Тесса, как же мы сумеем выдать эту девушку замуж?
— Тише! Продолжай, мой мальчик.
— Эта девушка одевается как служанка, почти все время разговаривает сама с собой и играет на флейте.
— Все еще хуже, чем я думала! — всплеснув руками, простонала тетушка Эстер. — Игра на флейте — это совсем не то, что нужно! Юные леди, получившие хорошее воспитание, играют на фортепиано.
Джон расхохотался; даже его мать и брат улыбнулись. Тетушку Эстер вовсе не волновало то, что девушка разговаривает сама с собой, — только то, что она играет на флейте!
Бросив короткий взгляд на Росса, Джон заметил на лице брата задумчивое выражение.
— Что ты на меня так смотришь? — раздраженно спросил он.
— Я поставлю свой последний шиллинг у Уайта на то, что девушки красивее леди Изабель Монтгомери ты не встречал уже много лет. — В голосе Росса звучало плохо скрытое торжество.
Джон сдвинул брови:
— Проиграешь, братец.
— Думаю, нет — иначе ты не пытался бы так упорно убедить нас в том, что она некрасива!
— Мне это тоже пришло в голову, — заметила герцогиня.
— Мне не нравятся блондинки, — упорствовал Джон, — особенно такие несносные, как мисс Монтгомери!
— Джонни, от любви до ненависти — один шаг! — объявила тетушка Эстер.
Росс расхохотался снова, а герцогиня закашлялась, пытаясь скрыть смех. Джон с неприязнью взглянул на тетушку и хотел было подняться с места, но мать приказала ему:
— Сядь. Рассказывай дальше.
Джон покорно опустился на стул и уставился на противоположную стену. «От нее пахнет фиалками, и у нее такие нежные, такие манящие губы…»
— Так что?
Джон перевел взгляд на мать.
— Дельфиния Монтгомери, ее мачеха, — просто ведьма. У нее две дочери, такие же жадные и противные, как она сама, — сообщил он. — Все они так дурно относятся к девушке, что та придумала себе подружку-невидимку. И это еще не все… Я же не мог предложить выезд в свет одной сестре, проигнорировав двух других. Так что вам нужно будет позаботиться о гардеробе для мисс Монтгомери. Она действительно одевается как служанка — в чем, я полагаю, виновата ее мачеха.
— Понимаю, — задумчиво проговорила его мать.
— Бедное дитя! — прибавила тетушка Эстер.
— Чему ты улыбаешься? — спросил Джон своего брата.
Росс пожал плечами, с трудом согнав с лица улыбку:
— Похоже, ты… неравнодушен к ней!
— Я к ней совершенно равнодушен. Я просто озабочен будущими расходами на экипировку для трех девиц.
— Но Майлз Монтгомери со временем возместит тебе все расходы, — заметил Росс.
— Если только не потеряет в Америке все свое состояние, — докончил мрачно Джон.
— Пошли Галлахера в Арден-Холл и пригласи семейство Монтгомери к нам на Рождество, — предложила герцогиня.
Джону показалось, что он ослышался:
— Прошу прощения?..
— Мы можем пригласить портных сюда на время праздников, так что к моменту отъезда в Лондон все будет готово, — пояснила герцогиня.
— Я хотел бы спокойно отметить Рождество в семейном кругу, — возразил Джон. — Я не желаю в праздник думать о проблемах мисс Монтгомери!
«Или об аромате свежих фиалок…» — докончил он про себя.
— С твоей стороны это просто немилосердно, — заявила тетушка Эстер.
Джон снова оглядел всех троих. Росс улыбался, мать и тетушка были явно рассержены.
— Хорошо, я согласен на компромисс, — сдался он. — После Рождества я лично поеду в Арден-Холл и приглашу их на Новый год, а Галлахер в это время привезет портных из Лондона.
— Как мне хочется, чтобы Рождество поскорее миновало! — заявил Росс. — Жду не дождусь, когда увижу эту вздорную девчонку… которая тебе явно небезразлична!
— Осторожнее, братец, не то женю тебя на одной из ее сводных сестер, — предупредил его Джон. — Должен сказать, что за всю свою жизнь я ни разу не видел столь заурядных… брюнеток!
— Не ты ли изъявлял желание жениться на некрасивой брюнетке? — напомнил Росс опрометчивое высказывание брата. — Или, может быть, мисс Монтгомери сумела тебя переубедить и ты теперь предпочитаешь блондинок?
— Черт побери, — пробормотал Джон. Он встал, чтобы уйти, и сделал уже несколько шагов к дверям, но его остановил голос тетушки:
— Джонни, ты еще не прощен.
Джон медленно обернулся и одарил ее грозным взглядом.
— Ну, напугал! — воскликнула тетушка. — Хорошо-хорошо, иди, ты прощен.
— Благодарю вас, тетушка, — ответил Джон и, не проронив больше ни слова, покинул обеденный зал.
Шестью днями позже Джон стоял во дворе Эйвон-Парка и наблюдал за тем, как в большой карете из ворот выезжает Галлахер. Кучер направлялся в Лондон, где должен был остановиться в герцогской резиденции на Парк-лейн и собрать лучших портных, модисток и сапожников, чтобы отвезти их в Эйвон-Парк.
Ожидая, пока подведут Немезиду, Джон нетерпеливо расхаживал по двору в бриджах для верховой езды из оленьей кожи. Он направлялся в Арден-Холл, чтобы пригласить четырех дам Монтгомери в Эйвон-Парк на новогодний праздник.
Наконец покинув Эйвон-Парк, он направил свою лошадь в сторону Стратфорда — Арден-Холл располагался в предместьях этого города, и верхом от него до Эйвон-Парка можно было добраться за час.
Прошлым вечером выпал первый снег. Кисейным покровом одевал он землю; полуденное солнце не по-зимнему теплого дня пригревало, и снег таял в его лучах.
В полях по дороге Джон почти не заметил зверей: на их присутствие указывали только следы на снегу. На опушке леса виднелись яркие ягоды шиповника и кустики черники.
- Предыдущая
- 12/60
- Следующая
