Черная линия - Гранже Жан-Кристоф - Страница 29

• Предыдущая
• 29/103
• Следующая

Погрузись в свои воспоминания и найди правильные слова, чтобы я мог увидеть здесь, на листе бумаги, цвет этой сокровенной жидкости… Расскажи мне и о сегодняшнем дне: какая она, твоя менструальная кровь? Как ты переживаешь эти регулярные кровотечения?

Последний вопрос: ты видишь, я не прошу от тебя многого… Помнишь ли ты какую-то рану, результат несчастного случая или чего-то иного, когда у тебя текла кровь? Не испытывала ли ты, кроме боли, другие чувства, другое волнение? Неясное наслаждение, порожденное этим ранением, этим раскрытием перед лицом внешнего мира?

Я заканчиваю: я не хочу влиять на твои ответы. Напиши мне поскорее, Элизабет. Скрепим наш договор твоими откровениями, подобно тому, как дети скрепляют дружбу, надрезав запястья и смешав капли своей крови.

Последнее и самое важное: вложи в следующее письмо свою фотографию. Мне совершенно необходимо видеть твое лицо. И представлять его, когда я буду думать о тебе.

И наконец, уточнение технического порядка: больше не может быть и речи о том, чтобы наши письма проходили через тюрьму. Отныне посылай письма на адрес моего адвоката экспресс-почтой, через DHL. Если нашим узам суждено крепнуть, пусть это произойдет поскорее.

Жду, когда смогу прочесть твое письмо — и увидеть твое лицо.

Жак

Марка словно обдало холодом — и одновременно жаром.

Хищник вышел из леса.

Он показал свою жестокую и порочную натуру. Свою навязчивую жажду крови. Это само по себе уже позволяло составить его портрет. Но подобный поворот событий внушал тревогу. Реверди подходил к Элизабет как к жертве. Он хотел обнюхать ее. Почуять ее кровь. Зачем? Чтобы лучше представить себе ее исполосованную ножом?

Не снимая перчаток, Марк вытянул перед собой руки: они судорожно дрожали. От возбуждения и страха. Вместо того, чтобы предаться многочасовым размышлениям о разверзшейся перед ним бездне, он встал.

Ему оставалось только одно.

Найти требуемые ответы.

— Вы пришли по поводу вашей жены?

— Я не женат.

— По поводу вашей подруги?

— Нет… В общем, я…

— В общем — что?

Врач-гинеколог улыбалась, но в ее голосе чувствовалось нетерпение.

У нее было морщинистое лицо, коричневатое и круглое, как гречишная лепешка. От него исходило то же тепло, тот же знакомый вкус. Короткие, совсем седые волосы резко контрастировали с темной кожей и подчеркивали ее возраст; это успокаивало.

В кабинете атмосфера доброжелательности усиливалась: здесь пахло старинной мебелью, лаковыми безделушками, на которых оставили свой след годы и руки. Наверное, беременным женщинам нравилось приходить в это убежище, в самом центре Шестого округа.

— Я очень редко принимаю тут мужчин, — снова заговорила врач, поскольку Марк по-прежнему молчал.

Он был готов к подобному замечанию. Он заранее заготовил легенду:

— Я писатель. Сейчас я работаю над романом, центральный персонаж в котором — женщина. Но я ничего не знаю о женщинах. Я хочу сказать — о том, что составляет интимный мир женщины…

— Что вы подразумеваете под «интимным миром»?

— Ну… Я хочу, чтобы у читателя создалось впечатление, будто я действительно поставил себя на ее место, понимаете? В частности, я хочу описать некоторые воспоминания женщины… отмеченные кровью. Кровью месячных. Кровью потери девственности. Кровью ран.

— Почему именно кровью?

Ее темные глаза пристально смотрели на него. Цветом они напоминали черный жемчуг. Чувствуя себя неловко, Марк поправил пиджак.

— Назовем это «ноу-хау» автора. Думаю, что это будет сильный ход.

Похоже, это не убедило пожилую даму. Беседа грозила стать более сложной, чем он предполагал. Он добился этого визита в последний момент, после целого дня бесполезных поисков.

Вначале он перелопатил гору книг по гинекологии во всех специализированных библиотеках и ничего не понял. К тому же этим трудам не хватало главного — отпечатка личности, живого голоса свидетеля. На следующий день он решился попросить консультацию у специалиста. Эта женщина стала единственной, кто предложил ему время для посещения в тот же вечер, в семь часов.

— Так что именно вы хотите узнать? Он вытащил блокнот и карандаш:

— Вам не помешает, если я буду записывать? Она махнула рукой.

— Для начала я хотел бы узнать, одинаков ли состав крови у мужчин и женщин.

— Конечно, нет.

— А в чем разница?

— В гормонах. В крови женщин содержатся эстрогены и прогестерон.

Марк записал термины, как услышал — он не решился попросить ее повторить.

—Эти гормоны влияют на цвет крови?

— Нет. Скорее, на настроение. На них реагируют рецепторы в мозгу. Резкие изменения концентрации гормонов в течение менструального цикла приводят к скачкам настроения, к периодическим депрессиям. Иногда мне приходится прописывать женщинам прогестерон. Во избежание приступов паники.

— Можете рассказать мне о менструальной крови?

— С какой точки зрения?

— Ее вид. Ее цвет. Прежде всего, это обильное кровотечение?

Врач ненадолго задумалась. В сумерках кирпичный цвет ее лица был не так заметен.

— У разных женщин по-разному. Иногда очень обильное. Иногда — буквально несколько капель. И в течение жизни это меняется. У молодых девушек иногда льет потоком. У них еще не отлажена механика.

— А цвет? Всегда одинаковый?

Черная линия

— Вообще-то да. Темная кровь. Венозная, с незначительным содержанием кислорода…

— Простите меня. Я не понимаю, как одно с другим связано.

— Ну, тут нам надо начать с самого начала… В теле человека существуют два кровотока. Один — артериальный, он идет от сердца и разносит по телу кровь, обогащенную кислородом. Второй — это венозная сеть, по которой кровь возвращается, и к этому моменту гемоглобин уже не содержит такого количества кислорода. Поэтому венозная кровь гораздо темнее.

— Чем конкретно это объясняется?

— Артериальную кровь осветляет кислород.

— А почему менструальная кровь относится ко второму кровотоку?

— Ну, знаете, это уже целая лекция по анатомии. .. Внутренняя стенка матки выстлана слизистой оболочкой, которая к концу цикла набухает кровью. Это запасы для будущего эмбриона. Мать питает плод, как она питает собственные мышцы и волокна: своим гемоглобином. В конце овуляции, если не появляется эмбрион, матка автоматически реагирует и позволяет этим ненужным запасам вытечь. Это и есть менструация. Но даже если кровь не послужила плоду, она отдала свой кислород. Значит, она более темная. И к тому же засорена частицами слизистой.

Не прекращая писать, Марк пытался представить себе эту жидкость, которой никогда в жизни не видел.

— Если она содержит частицы, значит, она не совсем жидкая?

— Да. Скорее густая, немного вязкая. Склонившись над блокнотом, он записывал

каждое прилагательное, каждую характеристику. Пожилая дама не зажигала свет, и в кабинете становилось все темнее.

— Перейдем к крови, так сказать, девственности, вы не против?

Гинеколог бросила быстрый взгляд на часы, — эта беседа, наверное, казалась ей смешной.

— Можете ли вы объяснить мне этот феномен? — Он смущенно хихикнул. — Тут тоже надо начать с нуля.

— Это еще проще. В глубине влагалища находится мембрана: девственная плева. Когда пенис первый раз входит во влагалище, он рвет эту мембрану.

— И кровоточит именно мембрана?

— Да. Но обратите внимание: как правило, она уже в той или иной степени повреждена. Достаточно задеть мочалкой, или если девушка занимается самоудовлетворением…

Марк отметил последнюю деталь. Может быть, имеет смысл описать какую-то интимную подробность юности Элизабет… Он спросил:

— А какого цвета эта кровь?

Женщина не ответила. Теперь видны были только ее белые волосы, выделявшиеся ярким пятном над тонувшим в полумраке лицом цвета обожженной глины. Казалось, она снова задумалась. Своими неловкими вопросами Марк заставил ее вернуться к элементарным понятиям.

• Предыдущая
• 29/103
• Следующая