Иду на грозу - Гранин Даниил Александрович - Страница 15
- Предыдущая
- 15/87
- Следующая
— Попросите к телефону Аркадия Борисовича. — Пока в трубке шипела тишина, он свободной рукой налил себе коньяку. — Здравствуйте, Аркадий Борисович! Вас беспокоит Тулин. Читал сегодня ваше заключение. Благодарю за вашу заботу о моем здоровье. Вы сделали все, что могли. Однако, как говорят, и бог подчиняется правилам грамматики. А грамматика наша такова, что все новое находит себе дорогу. Я не ради того, чтобы вас посердить. — Он не давал Голицыну вставить слова. — Мне надо, чтобы вы были здоровы, очень здоровы, потому что через год надеюсь увидеть вас на докладе об итогах наших работ. Может быть, вы согласитесь присутствовать и на испытаниях? А чего доброго, решитесь подняться в грозу? Столько лет вы посвятили ей, и ни разу не забраться в нее — обидно! Постараюсь кончить за год, это с запасом, учитывая вашу непримиримость, авторитет и заботу о нас. Ваше здоровье, Аркадий Борисович!
Он чокнулся с трубкой, где яростно пиликали короткие гудки.
Вошел Крылов.
— Ты где шатаешься? Одевайся, поехали в ресторан.
— Как твои дела?
— Кутим! Переодень рубаху. Нас ждут. Все доложу.
Крылов вяло помотал головой.
— У меня нет настроения. Ты двигай сам.
— Не дури, — рассердился Тулин. — Знать ничего не желаю. Сегодня существует мое настроение. А раз у тебя нет настроения, значит, оно тебе не может мешать.
Спорить с ним было бесполезно. Он выругал Крылова за рубашки — модные, но безвкусные, перевернул весь шкаф, пока не остановился на коричневой, с отложным воротником.
— Погоди, а девушка у тебя есть? — спохватился он.
— Не хочу я никаких девиц.
— Стой. А эта? — Он кивнул на фотографию.
— Она не здесь.
— А где?
— Далеко.
Тулин еще раз наклонился над портретом.
— Миленькая. Ну ладно, не пыхти, у тебя это, как всегда, серьезно.
— Как же тебе удалось с Агатовым?
Тулин аппетитно улыбнулся.
— Погоди, все по порядочку. Что ж, вы переписываетесь?
— Нет.
— Скрытный ты человек.
В Доме ученых был вечер отдыха. Тулин долго, со вкусом выбирал в ресторане столик, согласовывал меню, распоряжался насчет шашлыков и салатов. Крылов подумал: сколько живу в столице, а бирюк бирюком, официанта подозвать не умею.
Откуда-то появился Возницын, заместитель директора тулинского института, маленький, умилительно громко хохочущий по любому поводу. Он был с женой, приятной, пухлой брюнеткой, которую Тулин через несколько минут стал звать Симочкой, хотя она была много старше его.
У Тулина было много знакомых, он здоровался, куда-то уходил, узнал, что здесь Ада — она вчера приехала в Москву в командировку, — и, несмотря на протесты Крылова, отправился за ней и привел, вырвав из компании старых профессоров, рассуждавших о преимуществах постоянного тока.
Последний раз Крылов видел Аду год назад. Она почти не изменилась: была так же ослепляюще красива, надменна, только зачем-то стала носить яркие бусы, а на руке широкий металлический браслет. Выпили за женщин, потом за Южина; когда подняли за Крылова, Ада ровным голосом спросила, что ему пожелать, как бы предлагая заключить мир на сегодняшний вечер. Тулин хлопнул себя по лбу.
— Перед нами же именинник! Новенький начальник лаборатории! Я-то расхвастался, а вот он, подлинный герой, как водится, незаметный… В его лице мы приветствуем…
Крылов торопливо выпил до дна и долго смеялся: он ни за что не хотел испортить Тулину сегодняшний вечер.
Стоило ему представить, как они начнут его расспрашивать, утешать, и его охватывал стыд. Ада сразу же торжествующе скажет: «Вот видишь!» А так она сказала: «Ты добился своего, правда, я, остаюсь при прежнем мнении; твое место на заводе».
Крылов начал было возражать, но его уже никто не слушал.
Тулин рассказывал с подробностями историю своих переговоров с Южиным.
— Молодец! Ах, какой психолог! — вскрикивал Возницын и всплескивал маленькими руками. Тулин разошелся и приглашал всех через год на банкет.
Заиграли липси. Тулин пошел танцевать с Адой, а Симочка пригласила Крылова. Со всех столиков смотрели на Тулина и Аду: они были самой красивой парой.
— Они составляют полный гарнитур, — сказала Симочка. — Я бы все отдала, чтобы иметь такую фотогеничность.
Крылов промолчал. Он не знал, что надо говорить в таких случаях. Тулин терпеть не мог Ады, называл ее мороженой щукой и пригласил, наверное, потому, что на Аду все оглядывались — такая она была красивая.
После танца Тулин подошел к соседнему столику.
— Здравствуй, Петруша, — громко сказал он. — Поздравь меня. А тебе, слыхать, подраскрыли скобки.
В нежно-розовом толстячке, похожем на облупленную сардельку, Крылов с трудом узнал Петрушу Фоминых, с которым они когда-то учились в институте. Петруша восседал во главе шумной компании пестрых пижонов.
Тулин бесцеремонно налил себе в чью-то рюмку, поставил ее на вытянутую ладонь.
— На одной ложной информации нынче не выедешь. Выпьем за нашу передовую эпоху!
Не успел он кончить, как Петруша с неожиданной для его комплекции ловкостью подхватил с ладони Тулина рюмку, выпил и победно поиграл ею между пальцев. Пижоны засмеялись. Тулин побледнел. Он бледнел сразу всем лицом, и глаза его тоже становились белыми.
Ада стиснула Крылову руку.
— Не вмешивайся, без тебя разберутся.
— Они давно ссорятся, — сказал Крылов. — Сперва из-за одной… Потом Петруша прижал его у Денисова. Но Олегу сейчас нельзя влипать ни в какую историю.
— А тебе?
— Я теперь люмпен, — сказал он, вставая. — Мне что…
Он подошел к Тулину и взял его за локоть.
— Ах, и ты тут, — сказал Петруша. — Забирай своего дружка, пока я его не отправил в другое место.
— До чего ты стал жирный! — сказал Крылов. — Так и хочется тебя помазать горчицей.
Он увел Тулина и заставил его пойти танцевать с женой Возницына.
Ада рассказывала Возницыну про трудности с выключателями постоянного тока, но едва только Крылов вернулся, она спросила, почему люмпен.
— Ничего, чепуха, — сказал Крылов. — А как с этой аппаратурой за границей?
— В том-то и дело, — сказала Ада.
Возницын захохотал.
— Пусть, пусть Америка торопится, мы все равно их обгоним.
В это время к ним подошел Петруша. Осторожно, подтянув брюки, он опустился на стул.
— Я на Олега не обижаюсь, — сообщил он. — Нет смысла обижаться, он все еще мыслит в коротких штанишках. Жизни не знает. Сейчас все перестраиваются. — Он поправил очки, у него были великолепные очки с золотыми дужками. — Эх, Сережа, быт — проклятая штука. Вот я и считаю, что его надо устраивать, поскольку он определяет… — И он улыбнулся Аде.
— Где ты теперь? — поинтересовался Крылов.
— Внедряю автоматику.
Крылов удивился.
— Но это ж не по твоей специальности?
— Моя специальность… — Петруша снял очки, глаза у него стали светлые, грустные.
Возницын всплеснул руками.
— Что может быть лучше автоматики! Автоматизация облегчает труд. Возьмите, к примеру, метеослужбу, передачу и обработку сведений…
Вернулся Олег и, к удивлению Крылова, спокойно подсел к Петруше, налил ему вина.
— Но откуда ты знаешь автоматику? — спросил Крылов.
Петруша отпил вина, по-кошачьи зажмурился.
— Чудак, зачем мне ее знать, я ее внедряю. А известно, что внедрять можно годами. — Он смотрел на Крылова, но Крылов чувствовал, что говорится это не для него. — Специальность — средство существования материи.
— Существуешь на косности, — сказал Тулин. — Новый тип паразита. Ну и как, увлекательная работа?
Петруша обрадовался.
— А я увлекаюсь другими вещами. Муки научного творчества — это для избранных, вроде тебя. Куда уж нам!.. У меня теперь интерес материальный. Принцип материальной заинтересованности. Слыхал? Сокращенно «примазин». Отличное средство, действует на любой организм. Ты принимаешь?
— Вроде бы рановато, — сказал Тулин. — А ты без этого неспособен?
- Предыдущая
- 15/87
- Следующая
