Неудержимое желание - Энок Сюзанна - Страница 56

• Предыдущая
• 56/58
• Следующая

— Амелия догадается, что касается остальных, им хватит других забот.

— Думаю, что она получила то, что заслужила.

— И Лаксли тоже, — согласился виконт с негодованием, — ухаживал за тобой и спал с ней, ублюдок.

Подняв голову, она поцеловала его. Это был нежный поцелуй, и сердце у него замерло.

— Очень интересный был вечер, — снова улыбнулась Джорджиана.

— Я люблю тебя, — прошептал Тристан.

Ее лицо стало серьезным, и она посмотрела ему в глаза. Затем дотронулась до его щеки.

— Я люблю тебя, — так же тихо ответила она, как будто ни один из них не решался громко произнести эти слова.

— Тебе лучше вернуться домой, пока там не подняли шум. — Он помог ей встать. — Как ты добралась сюда?

— В наемной карете. Здесь всего несколько кварталов. Может быть, пойдем пешком?

Она склонила голову, обеими руками держась за его руку так доверчиво, что у него сердце замирало от нежности.

Если бы она попросила, он перенес бы ее на руках даже через Пиренеи. В кармане был пистолет, достаточная защита против негодяев, бродивших по ночам. Но его беспокоило совсем другое.

— Нет. Я хочу, чтобы ты побыстрее добралась до дома и спокойно спала в своей постели, на случай если Джонс нагрянет в Хоторн-Хаус, требуя объяснений.

— Ты думаешь, он может это сделать?

— По правде говоря, думаю, его больше интересует Лаксли и только потом мое присутствие. Но разговор может коснуться и тебя, поэтому все должно быть безупречно.

Он свистнул, подзывая наемный экипаж.

— Отвези ее в Хоторн-Хаус. — Он бросил несколько монет кучеру.

— Тристан…

— Я приеду к тебе утром, Джорджиана. И тогда мы с тобой кое-что решим.

Она улыбнулась, отодвинулась в глубь кареты, и экипаж тронулся. Тристан провожал его взглядом, пока он не завернул за угол и не скрылся из виду. Ее улыбка была добрым знаком. Она должна была догадаться, о чем он хотел сказать, и не возражала. Он подозвал другую карету, чтобы ехать в Карроуэй-Хаус.

Когда он садился на потертое кожаное сиденье, в кармане у него хрустнула бумага. Он достал чулки и записку и снова прочитал ее. Джорджиана думала избавиться от него. Завтра он вернет ей этот чудный подарок и попросит быть его женой. Виконт молил Бога, чтобы она не передумала, понимая, какой он незавидный жених. Если она не скажет «да»… Тристан не хотел об этом думать. Надо, чтобы его сердце билось до утра, пока он снова не увидит Джорджиану.

Слухи появились раньше молочницы.

Даниэла раздвинула тяжелые шторы так рано, что Фредерика Брейкенридж села и сердито посмотрела на свою горничную.

— Что случилось? — спросила она. — Может быть, высадились французы.

Горничная присела, всем своим пышным телом выражая волнение и беспокойство.

— Не знаю, ваша светлость. Паско только что разговаривал с торговкой овощами, а потом сказал, что я должна сейчас же разбудить вашу светлость.

Паско был серьезным человеком, поэтому Фредерика отбросила одеяло и встала.

— Тогда помоги мне одеться, Даниэла.

Многолетний опыт научил ее, что, как бы ужасна ни была ситуация, ее надо встречать прилично одетой. Несмотря на то что ей страшно хотелось узнать, что так взволновало ее невозмутимого дворецкого, она не спеша совершала свой утренний туалет.

Когда герцогиня вышла из своих покоев, Паско уже ждал ее, а множество слуг нашли себе занятия в коридоре, что-то с усердием вытирая и полируя. Спальня Джорджианы находилась через две двери дальше по коридору, и Фредерика не собиралась беспокоить ее в столь ранний час.

— Вниз, — приказала она, направляясь к лестнице.

— Ваша светлость, — сказал дворецкий, следуя за ней по пятам, — прошу прощения, что разбудил вас, но я слышал такое, что это требует вашего внимания.

Фредерика остановилась в дверях гостиной, делая знак дворецкому следовать за ней.

— Что же взбудоражило всех ни свет ни заря?

Дворецкий слегка замялся.

— Я узнал из некоего довольно ненадежного источника, что… вчера вечером кое-что произошло в доме Джонсов.

Она нахмурилась:

— В доме Джонсов? А какое отношение это имеет к тому, что меня будят в такую рань, когда и солнце-то не взошло?

— Дело в том, что это имеет отношение к мисс Амелии Джонс, которую застали при компрометирующих обстоятельствах с лордом Лаксли.

— В самом деле?

Лаксли был одним их самых настойчивых поклонников Джорджианы. Однако сейчас официально он в них не числился.

— Да, ваша светлость.

— И?..

— И, э… там видели еще одну пару… в той же комнате, хотя они тотчас же скрылись под покровом ночи.

Страх, словно холодный камешек, ударил в сердце Фредерики. Вчера на вечере Дэр не присутствовал. Если он опять обманул доверие Джорджианы…

— Какая еще пара, Паско? Говори.

— Лорд Дэр и… леди Джорджиана, ваша светлость.

— Что?! Дворецкий кивнул.

— И еще эта персона сказала мне, что лорд Дэр и леди Джорджиана были не совсем одеты.

— А… — На мгновение Фредерика усомнилась в том, что в обморок падают только слабоумные. — Джорджиана! — вырвался из ее груди вопль. — Джорджиана Элизабет Холли!

Джорджиана с трудом открыла один глаз. Кто-то звал ее, но, может быть, ей это приснилось. Крик, размноженный эхом по всему дому, повторился.

— Ох-хо, — пробормотала она, открывая второй глаз и садясь.

Тетя Фредерика никогда не повышала голос.

Дверь в ее комнату распахнулась.

— Джорджиана, — сказала красная от гнева Фредерика, войдя в спальню, — где ты была всю ночь? Сейчас же говори!

— А что вы слышали? — вместо ответа спросила Джорджиана.

— О нет, нет, нет, — опускаясь на кровать, простонала Фредерика. — Джорджиана, ради Бога, скажи, что произошло?

— Вам действительно надо это знать? — тихо спросила она. Она могла бы больше не беспокоиться о том, что подумают о ней в свете, но девушку волновало, что подумает о ней ее тетка.

— Да, мне надо это знать.

— Тогда только между нами, — потребовала Джорджиана. — Вы никому ничего не скажете: ни Грею, ни Тристану, никому.

— Условия, моя дорогая, не относятся к членам одной семьи.

— Относятся на этот раз, или я больше ничего не скажу.

Фредерика вздохнула.

— Ладно.

Джорджиана втайне надеялась, что тетя Фредерика не согласится на ее условия и у нее будет причина ничего не объяснять. Очевидно, тетка предвидела это.

— Хорошо. Шесть лет назад на меня держали пари, — начала она.

Когда она закончила свое повествование, у тети Фредерики был такой вид, как будто она глубоко сожалела, что вообще согласилась на какие-то условия.

— Тебе следовало рассказать мне об этом раньше, — наконец сказала она сквозь зубы. — Я бы сама его застрелила.

— Тетя Фредерика, вы обещали.

— Ладно, по крайней мере твои штучки успокоят лорда Уэстбрука.

Тетка встала.

— Тебе надо одеться, Джорджиана. Не я одна сегодня буду слушать сплетни.

— Мне это безразлично.

— Все в обществе очень уважали тебя, и твоей руки просили самые лучшие женихи. Теперь этого не будет.

— Это меня тоже не волнует.

— Будет волновать. Твой лорд Дзр не имеет привычки задерживаться на одном месте.

— Он сказал, что будет здесь сегодня утром, — ответила Джорджиана, и ее пальцы задрожали от волнения. — Он обещал и должен прийти.

— Сейчас утро. Раннее, но утро. Одевайся, дорогая. День будет еще хуже, и тебе надо встретить его в самом лучшем виде.

Чем дольше Джорджиана думала об этом, тем сильнее ее охватывало беспокойство.

Мэри помогла ей надеть самое скромное утреннее платье из муслина с желто-зеленым рисунком, но, если слухи уже расходятся по городу, то скоро весь Лондон будет знать, что ее с Тристаном видели в спальне Амелии полуголыми и ее рука была в его панталонах. Скромное платье сплетен не остановит.

• Предыдущая
• 56/58
• Следующая