Черепаховый суп - Галеев Руслан - Страница 6

– В полицию, я так понимаю, не заявлял?

– Э-э-э… Видишь ли, я эту тачку сам не так давно позаимствовал. Как пришла, так и ушла. Вот я и решил подойти к проблеме философ–ски и не привлекать органы правопорядка.

– Скажи мне, – покачал головой я, – на хрена ты все время уго–няешь чужие тачки? У тебя же денег куры не клюют…

– Ну и что? Мне просто нравится их угонять, а покупать – не нра–вится.

– Это, конечно, железный аргумент, – усмехнулся я и переклю–чил магнитолу на другой диск. Синатра уже в печенках сидел.

– Ну вот, – вздохнул Сабж, – испортил песню. – И принялся голо–сить во весь голос: – «Ай дид ит ма-а-ай уэ-эй».

Я рассмеялся. Мне всегда нравилось, как он дурачится, а в тот момент ему чертовски не хватало белого смокинга и игрушечного пистолета с пистонами.

7. Трасса «1969»

Озеро Киакуако встретило нас ослепительной зеркальной гла–дью, которая отражала свет клонящегося к горизонту солнца. Тот, кто не бывал (а теперь уж и не побывает) на берегу этого предгор–ного водоема, может смело вписывать в свою биографию жирный минус. Киакуако – прекрасно. От него веет первозданностью, кото–рой нет места в сегодняшнем мире. То ли отдаленность от основных муниципальных центров, то ли капризный климат не позволили превратить озеро в очередную туристическую мекку. И это славно. Туристы загадили бы Киакуако, превратив здешнюю дикую природу в грязную клоаку. Они привели бы за собой предприимчивых дель–цов, и через несколько месяцев берега озера уже заполонили бы гостиницы и кормушки разного уровня.

К счастью для Киакуако, здесь особенно не позагораешь и не рас–слабишься. С гор налетает холодный ветер, а дожди начинаются так внезапно, что способны свести с ума любого метеоролога. Минимум два месяца в году температура держится ниже нуля, и озеро покры–вается толстым слоем льда. Правда, некоторое время на его берегах торчала какая-то хипстерская коммуна (понятия не имею, куда они потом делись), но при всем моем неприятии этого пассивного племе–ни, должен признать: к природе они относятся бережно.

Одним словом, Киакуако повезло. И это еще один повод ехать по «1969», а не через Вально.

Для меня, как для и большинства людей, побывавших в Эпицентре, отношение к природе – пунктик. Мы отлично знаем, к чему может при–вести ее уничтожение, и давно убедились, что хотя теоретически это известно всем, такое знание никого не остановит. Деньги, гонка во–оружений, религиозные и расовые распри творят с людьми странные вещи. Они готовы на все, лишь бы насолить неугодному соседу. Впро–чем, я и сам ничуть не лучше. Мы, люди, отличаемся друг от друга не так сильно, как принято считать. Вообще практически не отличаемся.

И еще одну ошибку я допустил, написав «никого не остановит». Ес–ли прав старый Полковник, правильно писать «не останавливало».

Между тем воздух пропитывался вечерними сумерками. Сабж задремал. Магнитола запустила по второму кругу пиратскую нарез–ку «Красных Элвисов» из разных альбомов, но в основном из саунд-трека к «Шестиструнному самураю». Они мне нравились. Трасса «1969» сделала плавный поворот, разветвившись на Старый тракт (сразу за озером), и Седьмую восточную (у самых отрогов Плуцеров-ских гор). Я решил остаться на «1969» и минут через двадцать уже летел по зажатой меж двух скал дороге. В ущелье было намного темнее, поэтому я врубил сначала ближний, а потом и дальний свет: встречных машин все равно не было.

В какой-то момент ЗИС основательно тряхнуло на выбоине, Сабж отчаянно всхрапнул и проснулся.

– Ого! Сколько я проспал?

– Около часа.

– Здорово… Я что спросить-то хотел. А ты почему один, без Буги? Вы же вроде всегда в паре работали.

– Мы больше не работаем вместе, – ответил я, чувствуя, как на–катывает очередная волна флэшбэков.

– Вот как… – Сабж пожал хилыми плечами, – ну, тогда я снова в люльку, – и надвинул на глаза бейсболку.

До ближайшего мотеля, что находился сразу за выездом из уще–лья, было около часа езды.

Трасса «1969» появилась, как нетрудно догадаться, в самом кон–це шестидесятых.

Хипповская вольница сменялась тенденциями к радикальному консерватизму. Вчерашние длинноволосые активно переодевались в строгие костюмы-«тройки», прятали в чуланы (но никогда не выбра–сывали) потертые джинсы, кожаные куртки с бахромой и фотографии собственных голых задниц, запечатленных на задворках Вудстока. Эти бывшие адепты кислотной революции стали читать своим детям заунывные лекции о вреде наркотиков. Я лично знавал особу, кото–рая состояла в комитете по защите нравственности молодежи, вы–ступая за запрет абортов и против легализации проституции, хотя в былые дни сама практиковала свободную любовь, сделала четыре аборта и участвовала в кастингах на порностудиях. Ее не приняли ни в одну, хотя, если покопаться в Интернете, думаю, нетрудно найти эти винтажные ролики (кастинги ведь, как правило, записываются).

И все же тогда, в конце шестидесятых, еще можно было встре–тить расписанные черепами и ромашками автобусы, еще не прида–ли забвению вчерашнего гуру Бротигана, еще не во всем разувери–лись. Остатки длинноволосого воинства, обвешавшись ржавеющи–ми пацификами, ринулись на восток и в Азию. Переделать этот мир никто уже не надеялся и не стремился. Новое, идущее следом поко–ление, наплевав на нравоучения родителей, выбрало для себя кар–динально иную философию «no future», а бывшие друзья и единомы–шленники теперь при встрече делали вид, что не знакомы, либо пре–вращались в опустившихся джанки, выпрашивающих мелочь на очередной дерьмовый дозняк.

В 1969 году двенадцать расписных автобусов увезли по этой до–роге последних из «перворожденных», уже побывавших и на восто–ке и в Азии, но так и не нашедших того, что искали. Позже их нашли в стороне от основной трассы. Ударная доза. Последний полет. Ис–ход. Называйте как хотите, мне все равно.

С тех пор трасса так и называется «1969». Я не против, мне нра–вится эта дорога.

8. Флэшбэк

А двадцатью годами позже мы встретились с Буги. Нелегко поверить в разнополую дружбу. Те, кто считает, что в та–ких ситуациях всегда мешает гипотетическая возможность физиче–ской близости, отчасти правы. Но Буги вообще не интересовалась мужчинами, а я предпочитал других женщин. Таким образом, ничто не мешало нашей дружбе.

Мы очень быстро нашли общий язык. Никто и никогда не пони–мал меня так, как она. Почти шесть лет мы работали в паре, да и свободное время часто проводили вместе. Буги была надежным на–парником и отличным товарищем. Мне не хватало ее, когда с оче–редной подругой (Буги не была сторонницей долговременных и ста–бильных сексуальных отношений) она отправлялась отдыхать на до–рогие курорты. Я мог бы ездить с ними, но считал, что иногда нужно дать напарнице возможность отдохнуть от меня. Короче, мы были, что называется, «не разлей вода». Пока однажды… у Буги не появил–ся мужчина.

Не знаю, существует ли на самом деле пресловутый материнский инстинкт, но с каких-то пор рождение ребенка стало для Буги idйe fixe. Причем, несмотря на стойкое отвращение к самцам, она отри–цала возможность искусственного оплодотворения и хотела сама забеременеть от мужчины…

Я не вмешивался, оставив ей право самостоятельно давить сво–их тараканов. Правильно это или нет, не знаю. Думаю все-таки, что правильно, хотя вмешайся я тогда, все могло сложиться по-другому. Оговорюсь сразу, у нас с ней даже мысли не возникало, что отцом мог бы стать я. К тому времени мы настолько сдружились, что это было бы равносильно сексу с сестрой.

Однажды Буги появилась в моей берлоге (я тогда обитал в двух часах езды от Токио) и с порога заявила, что нашла мужчину, под ко–торого готова лечь («Один раз. Ну, или два, если сразу не получит–ся»). Я сказал «О'кей», и мы пошли отпраздновать это событие в бли–жайший бар, после чего Буги намеревалась надолго бросить пить. Единственное, что мне не нравилось в этой ее заморочке с ребен–ком, так это то, что я лишался напарника. На несколько лет Буги вы–падала из игры. А как-то даже завела разговор, что достаточно бо–гата и могла бы вообще не возвращаться в Эпицентр. В это я, конеч–но, не верил: мы все были подсажены на впрыски адреналина и протянуть долгое время без очередной инъекции не смогли бы. Ес–ли бы не такая зависимость, соскочить можно было уже через пару-тройку лет трипов в Эпицентр. Наша работа всегда хорошо оплачи–валась, потому что таких людей, как мы, было очень немного и да–леко не все из них горели желанием побывать в Эпицентре.