Меч, палач и Дракон - Рау Александр - Страница 10

— Глупый вопрос, — хмыкнул Кербон, — И те и другие.

— Нет. Битва — дело воинов, они для этого живут, их к этому готовят. Наша задача, чтобы битвы не было; а если и была, то победа досталась легко. Мы орудуем стилетом, а не молотом.

— Я, сдавая экзамен, направил шторм на эскадру остияков — утонуло два корабля. Гонсало обрушил стену мятежного замка вместе с сотней солдат. Понсе плавал за Жаркий Берег, топил при этом алькасарских корсаров. Где стилет? Это тоже бойня.

— Это расчетливая необходимость. Помнишь Ведьмин лес? Мятеж пяти графов? — спросил Гийом.

— Да. Маршал Агриппа д'Обинье рассказывал, что этот еретик и чернокнижник де Вега едва не победил.

— Де Вега не был причастен к магии. А едва не победил он благодаря своей умной голове. Спасло маршала то, что четырех других графов я убил, обеспечив панику. Вот он стилет.

Кербон не ответил, лишь опять сверкнул глазами. Он не хотел слушать чужое мнение.

— Захочешь, дойдешь до всего сам, со временем. И тогда поймешь, что это совсем тебе не нужно, — устало закончил Гийом. На эту тему они уже говорили не раз и не два.

— Я вот подумал, а может, вы конкуренции боитесь, учитель? — ехидно поинтересовался Кербон.

— Твоей? — нет, — покачал головой его наставник.

— Зря! — хищно улыбнулся Кербон и отскочил назад. Золотое кольцо на мизинце засветилось, и вокруг правой руки обилась огненная плеть, — Поиграем?

— Давай, — согласился учитель.

Пламенный бич рассек воздух с таким свистом, словно был сделан из кожи. Гийом отскочил, скрестив руки на груди.

Кербон не отставал. Бич засвистел снова, обвил ногу мага. Вспыхнул бархат шаровар. Гийом резко дернул ногой, освобождаясь, едва не выдернув бич из рук ученика. И тут же резко выбросил вперед правую руку. Кербон отлетел к стене, невидимый кулак сломал ему два ребра.

Гийом шел прямо на него. Огненный бич вновь сверкнул, бросаясь искрами; водяная плеть обвила его и погасила с глухим шипением.

Кербон зашептал что-то, и с пальцев его сорвалось десять ледяных стрел. Они растаяли, не успев, долететь до цели — бледного как мел лица. Растаяли все, кроме одной, что пробила щеку. И рукотворный лед стал быстро таять в горячей ране.

Гийом был уже в двух шагах, как обычно невозмутимый и холодный. Скайская горная гадюка кусает молниеносно, ее реакция быстрее, чем у обычного человека; ученик оказался ловчее змеи. Отклонился вправо и ударил. Прозрачный дрожащий клинок — широкий и короткий — метил в открытый бок противника, желая перерубить позвоночник; такая рана смертельно опасна даже для мага.

Гийом не стал плести чары, молодость его прошла в кабаках, где поножовщина была обычным делом. Одной рукой он схватил ученика за запястье, заставляя разжать пальцы, сжимающие воздушную рукоять, ребром другой врезал ему по шее.

Кербон покачнулся, чародеи живучи. Тогда наставник взял его за лоб и ударил головой об каменную стену.

Мир плыл перед глазами Кербона, когда он очнулся. Голова раскалывалась, словно ее сначала разбили на тысячу кусков, а потом криво склеили вновь. Шея и плечо онемели, болели ребра.

— Долго я валялся? — собрался он с силами.

— Прилично.

Кербон застонал.

— Ничего, — подбодрил его Гийом, — через недельку пройдет, как будто ничего и не было. Навыки лечения еще не забыл?

— С вами забудешь, учитель, — буркнул Кербон, вставая.

Вместе с исчезновением огня в глазах к нему вернулась учтивость.

— Ты держался неплохо, но опять совершил ошибку новичка. Магия — не панацея. Полезность простого кулака теперь можешь оценить сам. Рубашку придется выбросить, все-таки подранил учителя, — сказал Гийом, критически оглядывая снятую одежду, запачканную кровью, — И лицо теперь дней пять заживать будет, — рана от ледяной иглы уже не кровоточила, почти затянулась, но щека основательно припухла

— Я старался, — Кербон нашел в себе силы засмеяться, чтобы тут же застонать. Голова настойчиво требовала неподвижности.

— Я пришлю к тебе слуг, — пообещал Гийом, — И еще. Твой последний удар, молодец, так и впрямь можно убить мага.

Десяток воинов в коричневых кафтанах суетились около огромной медной трубы, охваченной дюжиной железных обручей. Труба, посаженная на крепкий лафет без колес, была закрыта с одного конца. Именно к нему, точнее к промасленной бечевке, торчавшей из него, воин в мундире лейтенанта ордонансных рот поднес горящий факел.

— Вы готовы, Гийом? Бомбарда сейчас жахнет, — предупредил мага капитан гвардии Блас Феррейра.

Они вдвоем стояли на холме, откуда открывался хороший вид на учения нововведенных ордонансных рот — первой постоянной наемной армии за историю Камоэнса, не считая королевской гвардии, что всегда была на особом счету.

В подтверждение слов Феррейры труба вздрогнула и с грохотом разрядилась. Плод ее усилий — каменное ядро — просвистел в воздухе мимо цели — большого деревянного щита.

Гвардеец выругался.

— Ничего страшного, принцип я понял, — сказал маг и громко чихнул, закрываясь платком

Ветер снес на них дымное облако — последствие грохота.

— Ну, как? — тут же спросил капитан.

Командиру гвардейцев не было еще и тридцати. Блас — выходец из бедной дворянской семьи — в свое время стал самым молодым лейтенантом за всю историю гвардии. Минувшей весной Хорхе назначил его капитаном «черных» рыцарей, предпочтя этого храброго, умного и настойчивого провинциала, кандидатам, рекомендованным своими приближенными. Герцог Гальба расстроился, узнав об этом назначении. Блас Феррейра, известный исключительной честностью, был предан королю и только королю.

Капитана в столице любили и уважали. Он зарекомендовал себя человеком дела, несклонным к политическим дрязгам и интригам. Его часто приглашали на роль арбитра или миротворца. Высокий, сильный, статный он считался лучшим фехтовальщиком Камоэнса, не раз подтверждая это звание и на поле битвы и на официальных турнирах.

Лицо у него было простое широкое с узким шрамом на щеке. Взгляд цепкий и острый.

Блас относился к числу тех, кому Гийом мог доверять. Их многое связывало. В свое время маг спас жизнь безнадежно влюбленному лейтенанту-провинциалу, рискнувшему жизнью ради выполнения прихоти герцогини Марии де Тавора — одной из красивейших женщин Камоэнса.

Феррейра вскоре отдал долг. Спасая Гийома, он сошелся в поединке с юношей, которого сам же и учил фехтованию. Память о том, яростном поединке навсегда осталась в доме Гийома. Потом коварная судьба столкнула их лбами, Блас чуть не убил мага, вступившись за друга.

С тех пор прошло не так много времени, но они сумели помирится, чему немало способствовал бунт Пяти Графов. Смерть на расстояние вытянутой руки сближает.

— Мобильность низкая, эффективность маленькая, — заявил маг, комментируя новое оружие, — Пока больше шуму, чем дела. Но пяток таких хлопушек могут сделать хороший пролом в крепостной стене. Откуда игрушки?

— Каравеллы привезли из Далации. Подарок короля Мартина союзнику и будущему родственнику — королю Хорхе. Мастера города-республики Панир уже года два продают их всем желающим.

— Ясно. Прогресс дошел и до Камоэнса. В перспективе эти «игрушки» будут с двух сторон долбать остиякские замки, — подвел итог маг.

— Сначала придется поработать мечом. Судьбу замков решает поле, — улыбнулся Феррейра, — Интересно, — продолжил он, — Все, что — так или иначе — несет смерть, связанно с этим мрачным цветом. Смесь из черной нафты, сжигающая корабли на воде и людей на суше, а теперь еще и этот черный порошок.

— Там, откуда я родом, им уже лет тридцать подрывают стены, когда денег на боевых магов не хватает. Он называется «порох», или «адова смесь».

— По-рох, — по слогам произнес Феррейра, словно пробуя слово на вкус, — Пусть будет порох. Хорошее имечко, так и пахнет гарью. Весь воздух уже ею провонял.