Шаман - Аксенов Даниил Павлович - Страница 8

Прохожий сначала посмотрел на Хелену, что было вполне нормально для всякого мужчины, а потом скользнул небрежным вглядом по Станисласу. Его взгляд сразу же вернулся к Пенске одновременно с появлением на лице выражения ненависти. Казалось, на его физиономии застыла маска, сделанная тем же самым мастером, который изготовил маску для мужчины в магазине. Но, в отличие от того, встреченный на улице незнакомец сразу же перешел к действиям.

Прыгнув в сторону Станисласа без всяких слов или звуков, он резко ударил его в живот. Пенске согнулся от невыносимой боли. Он не мог вдохнуть. Следующий удар сбил его с ног. Возможно, незнакомец занимался ранее какими-то единоборствами или просто находился в хорошей форме. Его удары были четкими и тщательно отмеренными. Даже бесконечная ненависть, застывшая на его лице, не отразилась на их качестве.

- Что вы делаете?! - закричала Хелена, бросившись к незнакомцу, и пытаясь удержать его.

- Прочь! - ответил тот хриплым голосом, отталкивая девушку.

Она отшатнулась, не удержалась на ногах и упала на землю метрах в двух от драки. Мужчина, не обращая на нее больше никакого внимания, снова переключился на Пенске. Тот уже лежал, что способствовало тому, чтобы наносить по нему размеренные удары ногами.

Каким-то образом Станислас видел все. Как его бьет незнакомец, как он толкнул Хелену. Первоначальная боль ушла, видимо, из-за стресса. Пенске лежал на земле, скорчившись, защищая руками голову. Он больше ничего не мог сделать. Да и не хотел делать. Страх и апатия захватили его. Станислас думал лишь о том, как лучше защитить свое тело, чтобы ему меньше досталось. О бегстве, а, тем более, об отпоре он не помышлял. Ему очень хотелось спастись, избежав ударов. Но что-то предпринимать просто боялся. Пенске боялся действовать, потому что боялся раскрыться, чтобы не стало еще хуже. При этом он воспринимал все необычайно ярко. Его желания стремились к одному: оказаться в безопасности, но страх мешал предпринять хоть что-то.

Станислас не знал, сколько ударов он уже получил. Ему было не до того, чтобы считать. Удары не прекращались. Сейчас Пенске чудилось, что у мужчины единственная цель - убить его. Что пугало еще больше.

Внезапно он что-то заметил боковым зрением. Это показалось ему столь важным, что Станислас даже изменил немного положение, чтобы рассмотреть все в деталях. У кирпичной стены стояла фигура, освещаемая светом далекого фонаря. Фигура выглядела причудливо, необычно. Но разве может в двадцать первом веке выглядеть обычно человек из шестнадцатого? Его шляпа с пером, ботфорты, шпага - все относилось к чему-то нереальному, противоестественному. Станислас это воспринимал совершенно отчетливо. Он уже знал, что такой фигуры здесь не должно быть. Что ее не видит никто, кроме него: ни сопящий от ярости мужчина, ни Хелена, пытающаяся встать на ноги. Пенске только сейчас понял, как мало прошло времени от начала нападения до текущего момента. Получалось, что фигура французского дворянина возникла сразу же после первых ударов.

Однако Станислас за столь короткое время уже почти успел смириться с судьбой. Его чувства постепенно затухали. Апатия подавляла даже страх. Но, несмотря на это, он почувствовал некоторое удивление, когда заметил, что фигура дворянина отошла от стены и начала приближаться к нему. Скорость ее приближения было очень трудно соотнести с частотой ударов. Возможно, потому, что фигура перемещалась слишком быстро, хотя Пенске воспринимал ее движения как совершенно нормальные. Человек в ботфортах приближался уверенным шагом. Его тело и повадки наводили на мысль о сжатой пружине. Он шел легко и плавно, как ходят кошки, увидевшие добычу. Любой знает, что плавность этих животных обманчива. Она в любую секунду может превратиться в бросок. Но странная фигура не изменила своей плавности. Человек в ботфортах подошел, наклонился над скрючившимся телом Станисласа и тронул его за плечо.

Кому-нибудь известно, что такое отвага? Пенске этого точно не знал раньше. Он всегда был, скажем прямо, трусоват. По крайней мере, изо всех сил пытался избегать стычек и драк в школе во времена своей юности, сторонился плохих мест, опасаясь грабителей, не посещал рестораны и танцплощадки с неустойчивой репутацией, да и вообще жил осторожно. Однако его осторожность уступала по силе другому чувству - чувству долга. В жизни Станисласа встречались моменты, когда эти два ощущения конфликтовали между собой. И трусость неизменно проигрывала. Пенске был верен не только друзьям, но и просто знакомым. На его честное слово можно было положиться в полной мере. Исполнению этого слова не могла помешать никакая опасность. Станислас знал за собой такую особенность, поэтому старался заранее избегать всяких конфликтов между долгом и природной осторожностью.

После прикосновения давно умершего французского дворянина, чувства Станисласа, прежде обостренные до предела, а теперь затухающие, вновь изменились. По сути, они все исчезли, уступив одному. Бесстрашию. В восприятии мира произошел какой-то сдвиг. Многое, что до того он считал важным, мгновенно утратило всякую значимость. Его тело, его безопасность, желание обрести покой - какие пустяки! Перед ним был враг. Вот что было важно. Враг, которого следовало уничтожить, чье нападение необходимо отбить! Любой ценой, даже собственной жизни.

Не думая о том, что делает, Станислас быстро перевернулся на спину, ударил ногой в голень противника, не теряя времени, сгруппировался, снова переворачиваясь, и вскочил на ноги. Его рука зачем-то устремилась к поясу, и ощутив там пустоту, не остановила свое движение, а полетела навстречу незнакомцу, который, казалось, уже приходил в себя от неожиданного отпора. Полет руки был остановлен блоком противника, но практически одновременно с этим, нога Станисласа без всяких жалости и колебаний с полной силой ударила между ног незнакомца. Глаза того выпучились, рот открылся в крике, но еще до того, как первые звуки вырвались из горла, Пенске обрушил на своего врага новые удары. Они не были хаотичными. Каждый из них нес в себе силу и имел определенную цель. Бесстрашие Станисласа превратилось в безжалостность. Каким-то непостижимым способом он не позволял незнакомцу упасть, нанося удары почти одновременно со всех сторон и придерживая его, словно профессиональный боксер на ринге, опасающийся падения противника и нокдауна, после которого тот может оклематься. Сколько это продолжалось - Пенске не помнил. Его привело в чувство лишь прикосновение Хелены. А затем враг, оставленный в покое, рухнул.

- Как ты? - взволнованно спросила девушка, глядя Станисласу в глаза.

- Нормально, - сухими губами ответил он, по-прежнему ничего не ощущая, словно его и не били вовсе. Молодой человек тайком оглядывался по сторонам в поисках француза. Но того нигде не было видно.

- А как ты? - поинтересовался Пенске.

- Он меня просто толкнул. Я не ушиблась, - произнесла девушка, и, бросив короткий взгляд на лежащее тело, добавила, - Пошли отсюда.

Не дожидаясь его реакции, она начала удаляться от места происшествия.

- Подожди, - Станислас попытался ее догнать, - Может быть, вызовем для него неотложку?

Хелена остановилась, повернулась и, удивленно глядя ему в глаза, спросила:

- Какую неотложку? Он тебя чуть не убил. Собирался убить, по крайней мере. Или ты не заметил?

- Заметил, но... а вдруг он вот так умрет без помощи?

Ее собеседник сейчас представлял из себя такой разительный контраст с тем человеком, который несколько секунд назад решительно отбил нападение, что Хелена принялась его рассматривать как непонятную диковинку.

- О какой помощи ты говоришь? Если бы ты с ним не справился, то лежал бы сейчас здесь, вместо него. Скорее всего, мертвый. Пошли быстрее. Кстати, кто это? Твой знакомый?

Она устремилась вперед, предоставляя ему отвечать на ходу.

- Да я его вообще не знаю! Сегодня в первый раз увидел!

- Так не бывает, - обернулась девушка, не замедляя шаг, - Он тебя узнал. Это же понятно. На меня вообще - ноль внимания. Оттолкнул просто, как какую-то помеху.