Шоу одинокого скелета - Кащеев Кирилл - Страница 22

• Предыдущая
• 22/34
• Следующая

– А куда он остальные костяшки дел? – замирающим шепотом спросил Сева.

Катька пожала плечами:

– Ему что, он неживой. Хочет – целиком ходит, хочет – по частям, – буднично ответила она. Кажется, она совсем освоилась с бродячим скелетом и воспринимала его появления почти спокойно.

– Хоть целый, хоть составной, я ему покажу, как мою сестру бить, – ненавидяще процедила Кисонька и бросилась на череп. Только рыжие волосы взлетели, будто хвост кометы.

– Стой, чумовая, сожрет! – крикнул Сева, и трое сыщиков помчались за Кисонькой. Следом с боевым гоготом ковылял гусь.

Но парящий череп и не думал сжирать Кисоньку. Наоборот, словно испуганный ее напором, он прянул в темную глубь прохода и исчез, как растворился. Компаньоны проскочили между домами и остановились, удивленно разглядывая освещенный фонарями «Бродвей». Улица была совершенно пуста.

– Теперь понятно, почему нашего вора даже Интерпол поймать не может, – грустно сказала Катька, когда они возвращались обратно к калитке. – С потусторонними силами никому не справиться.

– Тоже мне, потусторонние силы! – помотал головой Вадька. – Со своим сайтом в Интернете!

– А Интернет, он какой? – ехидно поинтересовалась Катька.

– Что значит, «какой»?

– Ну вот он, например, где? Есть такое место на свете, где сидит Интернет?

– Что значит «место»? – Вадька беспомощно поглядел на сестру. – Интернет, он во всех компьютерах сразу!

– То есть – нигде! Или неизвестно где. Потусторонняя штука, совсем как всякие духи и призраки. А ты говоришь – скелет не может там свой сайт иметь! – торжествующе заключила Катька.

Вадька беспомощно пошлепал губами. Ведь дураку ясно – чушь несет, а как доказать – неизвестно!

– Следы пошли смотреть, – грубо буркнул он.

– Спорим, нет никаких следов! – заявила Катька. – Потусторонние силы следов не оставляют!

И действительно, ни под верандой, ни вокруг дома, ни у калитки – нигде на мокрой земле не оказалось ни единого следа, кроме их собственных!

Совершенно растерянные, сыщики вернулись в дом.

По лестнице, крепко держа голову обеими руками, словно боясь, что она свалится с плеч и покатится со ступеньки на ступеньку, спускалась Мурка. На затылке красовалась белая нашлепка из бинта и пластыря. Следом спешила Мария Алексеевна, то и дело стараясь подхватить дочь под локоть, но Мурка лишь нетерпеливо высвобождалась.

– Нашли? – жадно спросила она, поглядела на их тоскливые физиономии и сама себе ответила: – Не нашли.

– Ты как? – поинтересовался Вадька.

– Никак, – Мурка тяжело опустилась на ступеньку и тут же ощупала голову – не отвалилась ли.

– Что случилось-то?

– А я знаю?! – с кривой улыбкой переспросила Мурка. – Обрушилось что-то на темечко, в глазах потемнело, и привет!

– Такого просто не может быть, – твердо сказала Кисонька. – Как ты его к себе подпустила?

– Я. Его. Не. Услышала, – раздельно, как глухим, пояснила Мурка. – И не увидела. Я! Понимаете, я! Да про меня наш сэнсэй на карате говорит, что у меня глаза на затылке!

– Может, они просто закрылись на минуточку – эти глаза, которые на затылке? – сопя от сочувствия, спросила Катька.

Но Мурка только злобно зыркнула на нее и ничего не ответила.

– Похититель что-нибудь взял?

– А как же! Чертеж! Как раз последний экземпляр, который Катька на стол кинула! Так что твой гениальный план сработал – похититель явился, документ взял. Вот только мы его не поймали.

Вадька укоризненно посмотрел на Мурку. Сама же не дотерпела, из засады вылезла, а теперь претензии предъявляет. Но у Мурки был такой несчастный вид, она так страдальчески хваталась за голову, что Вадька решил ее не упрекать.

– Это еще вопрос – поймали или не поймали, – невозмутимо заявил он. – Во всяком случае, физиономией его сейчас полюбуемся.

Остальные сыщики воззрились на него недоуменно. Вадька усмехнулся:

– Что бы вы без меня делали! Про камеру забыли? Я же камеру поставил!

– Йес! – вскинул кулак Сева, а Катька торжествующе пискнула.

Вадька рванул вверх по лестнице и через минуту вернулся, прижимая к груди крохотную камеру.

– Сейчас посмотрим, сейчас поглядим, – бормотал он, пристраивая камеру к видео.

Вся команда сыщиков ринулась к дивану – устраиваться. Добежали и остановились. На диване, младенчески подложив под щеку пухлую ладошку, посапывал старший лейтенант Пилипенко. Рядом валялся пульт от телевизора, а возле дивана стояла полупустая бутылка виски.

Кисонька чуть брезгливо, двумя пальчиками, наклонила бутылку, прочитала этикетку и хмыкнула:

– У нашего лейтенанта прямо аристократический вкус. Это коллекционное виски из папиного бара.

Вадька молча выхватил у лейтенанта из-под руки пульт, компаньоны устроились на полу и жадно впились глазами в экран. По экрану прошла белая рябь, потом появилась пустая веранда.

– Там было темно, а здесь все видно, – удивилась Катька. – Будто красная лампочка горит.

– Специальный объектив для съемок в темноте, – гордо пояснил Вадька. – О, глядите, начинается.

На экране возникла первая темная фигура – Лена Федорова шла в поход за чертежом.

Смущенное покашливание за спинами сыщики услышали, когда экранные Лена и Юра принялись выяснять отношения. Ребята обернулись. Лена и Юра переминались в дверном проеме. Из-за их спин выглядывала довольная физиономия Саши.

– Развлекаетесь? Очень прикольно – взрослых позорить, – недобро глядя на ребят, сказал Юра.

– Ага, правда глаза колет! – радовался Саша. – Ты, Юрка, не только ворюга, но еще и жлоб! Жену в черном теле держишь, скоро как наша негритянка станет. Во, легка на помине, тащится! Ну-ка, пацаны, выключайте свое кино!

– Ни за что! – взвился Юра. – Пусть и на тебя полюбуются!

Вадька раздраженно передернул плечами и пустил пленку на ускоренный просмотр. По экрану заметались фигуры взрослых – бегали, хватали чертеж, накидывались друг на друга, вот из шкафа выпрыгнула Мурка, и, наконец, людская цепочка стремительно вытянулась за дверь, только в углу кадра осталась печальная девчоночья фигура.

– Вот, сейчас! – крикнула Мурка, и Вадька с лихорадочной поспешностью нажал кнопку. Пленка снова начала двигаться нормально.

Но на экране ничего не происходило. Даже Мурку видно было плохо, она сидела на самой границе обзора, в кадре мелькали то ее рука, то прядь рыжих волос, да слышались тихие злые всхлипы. Вадька напрягся, до рези в глазах вглядываясь в изображение. Сейчас, вот сейчас они увидят…

Они услышали. Что-то негромко стукнуло, и Мурка на экране вдруг бессильно свалилась на пол. Настоящая Мурка подалась вперед и нетерпеливо вскричала:

– Да где же ты, гад! Покажись!

Но на экране никого не было. И вдруг он потемнел, веранда исчезла, закрытая появившейся прямо перед объективом… рукой. Странной рукой, рукой абсолютно черного цвета. Эта рука сперва нахально помахала, приветствуя зрителей, а потом свернула громадную, во весь экран… фигу. Фига ткнулась прямо в объектив – и все закончилось. Неизвестный отключил камеру.

– Это они! – взвизгнула Катька, вскочив, и обвиняюще ткнула пальцем в госпожу Мбонго. – Рука-то черная!

Мурка медленно обернулась и окинула негритянку недобрым взглядом. Пальцы ее непроизвольно сжались в кулаки.

– Девочки, вы что! – испуганно попятилась госпожа Мбонго. – Мы на веранду вообще не заходили. Это остальные ваши гости – мелкие воры, а мы с мужем респектабельные люди!

– Ты, Черная Рука, насчет воров поосторожнее! – немедленно возмутилась Лена.

– И почему, собственно, мелкие? Будь чертежик настоящий, можно было б немалые бабки зашибить, – добавил Юра.

– А за немалыми бабками и самые разреспектабельные своими черными ручонками потянутся! – закончил Саша.

– Да перестаньте вы! – устало бросил Вадька. Он уже успел перемотать пленку обратно, нажать на паузу и теперь внимательно разглядывал застывшую на экране фигу. – Это не черная рука, а обыкновенная перчатка, вон складки видны.

• Предыдущая
• 22/34
• Следующая