Честь корабля - Говард Роберт Ирвин - Страница 16
- Предыдущая
- 16/99
- Следующая
Очнулся он в своем углу. Грендон трудился над ним со всем старанием и умением опытного, внимательного секунданта. Мэлони едва слышно прохрипел:
— Я сдох. Мне и с табурета не встать.
Не прекращая массировать губкой окровавленные брови боксера, Грендон со злостью ответил:
— «Бычий загон». Он от тебя никуда не денется. Как и позорное ощущение того, что тебя победил какой-то провинциальный мексиканский бугай.
Вновь прозвенел гонг. Откуда взялись силы, Мэлони не знал. Втайне он полагал, что то была мгновенная вспышка безумия, и, может быть, он оказался недалек от истины. По словам же Грендона, в голове Джека взорвалась накопившаяся смесь страха и ненависти. Ненависти к Грендону, готовому обречь его на погребение заживо, к мексиканским солдатам, стоящим вокруг ринга и следящим за тем, чтобы он не сбежал, ненависти к Железному Майку Бреннону, первопричине всех его неприятностей… И, разумеется, выплеснулась эта ненависть на человека, оказавшегося перед ним на ринге.
Диас вылетел из своего угла, словно тигр из клетки. Его подогревали азарт хищника, настигшего добычу, и мысль о том, что некогда знаменитый Мэлони будет лежать у его ног. Но навстречу ему вышел совершенно другой человек. Сам не понимая как, Мэлони поднял свое тело с табурета и на негнущихся ногах рванулся вперед. Одним коротким прямым в челюсть он остановил атаку Диаса, а затем с силой, удивившей его самого, всадил правый кулак в грудную клетку мексиканца, прямо в область сердца.
Диас содрогнулся, впервые в жизни ощутив полновесный удар первоклассного молотильщика. Ощущение оказалось не из приятных: словно раскаленная чугунная гиря обрушилась на его тело. На миг остановилось сердце. Желание увидеть великого Мэлони нокаутированным исчезло напрочь, уступив место стремлению самому избежать нокаута.
Мексиканец поспешно отступал, а Мэлони, чувствуя, как силы его быстро иссякают, не забывая об угрозе «бычьего загона», бросился в атаку. И у канатов настиг Диаса, так и не оправившегося от удара в сердце. Держась левой рукой за верхнюю веревку, чтобы не упасть, Мэлони провел еще один хук правой — в челюсть.
Как подкошенный, Диас повалился на ринг. Дождавшись, пока судья досчитает до десяти, его примеру последовал Мэлони, в глубине души уверенный, что умрет от усталости и напряжения.
Первое, что он увидел, очнувшись, было лицо склонившегося над ним Грендона. Если старый менеджер и был доволен, то на его физиономии это никак не отразилось.
— Ну, очухался? — буркнул Грендон. — Давай собирайся. Мы уезжаем. Штраф я оплатил.
— Пошел к черту, — огрызнулся Джек, чувствуя, как вновь закипает в нем ненависть к Грендону. — Я выиграл бой, который организовал ты. Спасибо. Своих денег ты не платил. Стало быть, больше я тебе ничего не должен.
— Ты мне должен пятьсот долларов, — огорошил его менеджер. — Букмекер смылся с кассой, в которой были и мои полтысячи. Так что пришлось заплатить штраф из своего кармана. Итого на тебе я потерял тысячу. Ладно, мы друзья, скостим до пятисот. Однако ты должен их отработать.
— Отработать?
— Отбить, если тебе больше нравится. В буквальном смысле. Этот поединок доказал одно: ты не так низко скатился, как я думал. Кое-что от былой силы осталось, и, полагаю, хорошие тренировки вышибут из тебя дурь вместе с алкоголем, приведут в форму. Многого ты, наверное, уже не достигнешь, но провести несколько боев и вернуть мне должок — вполне реальная перспектива.
— Ни за что, — отрезал Джек. — Ни за что и ни для кого на свете я больше не сунусь в этот ад.
— Мэлони, ты ведь меня ненавидишь, не правда ли? — Грендон глядел собеседнику прямо в глаза.
— Так, как только может один человек ненавидеть другого, — с обычной прямотой ответил Мэлони.
— И что, ты собираешься жить с мыслью, что остался должен человеку, которого ненавидишь?
Кривая усмешка скользнула по губам Джека. Помолчав, он кивнул:
— Поймал ты меня… Значит, так: долг свой я отработаю с лихвой, за один поединок, если ты его правильно оформишь. А потом надеюсь больше никогда тебя не увидеть.
Грендон лишь молча улыбнулся в ответ.
Так некогда без пяти минут чемпион, а нынче бывший боксер Джек Мэлони попал в объятия знаменитого менеджера Грендона по кличке Айсберг. Ни единого доброго слова не проронили они друг другу, их общение сводилось к лаконичным требованиям или указаниям менеджера и еще более кратким ответам его подопечного.
Из приграничного мексиканского городка они уехали прямиком на побережье, откуда первым же пароходом направились в Австралию, на родину Грендона. У Мэлони не было ни гроша, все расходы оплачивал Грендон. Джек решил, что не склонный к благотворительности Грендон готов пойти на все расходы ради возвращения пятисот долларов только потому, что сам возненавидел Джека не меньше, чем тот его. Видимо, жажда мести пересилила в сердце старого менеджера доводы здравого смысла и простой арифметики. Не придумав иного объяснения, Джек предположил, что вдобавок ко всему Грендон вымещает на нем старую обиду: когда-то Мэлони оборвал карьеру одного из его перспективных воспитанников. И хотя Грендона никто никогда не обвинял в злопамятстве, других объяснений Джек найти не мог. Он твердо решил отдать старику не только пятьсот долларов штрафа, но и те полтысячи, с которыми сбежал букмекер. А потом… При этих мыслях кулаки Мэлони сжимались с такой силой, что белели костяшки.
На ферме Грендона, неподалеку от Сиднея, был оборудован тренировочный лагерь. Прибыв туда, Мэлони погрузился в изматывающую рутину восстановительных занятий.
При всех своих недостатках — реальных и кажущихся — Грендон доказал, что тренер он первоклассный. И поняв, что логичнее прислушиваться к советам старика, чем полагаться только на себя во время тренировок, Мэлони стал беспрекословно подчиняться ему.
Шли месяцы. Мало-помалу Джек входил в форму. Он чувствовал, как наливаются силой мышцы, укрепляются легкие, становится подвижнее тело. По спиртному он не тосковал. Не склонный по природе к алкоголизму, он и пил-то только для того, чтобы забыть свои поражения и утопить в стакане страшные воспоминания. Теперь, как и в былые годы, он без труда одолевал многие мили бегом, а тяжелый тренировочный мешок в зале под его ударами летал на канатах, едва не вырывая с мясом крепежные крючья из потолка. Работая со спарринг-партнерами, он понял, что возвращаются главные составляющие его прошлых успехов — сила удара и скорость. Откровенно говоря, Мэлони никогда не был боксером-виртуозом — скорее, просто лихим драчуном. Но при этом работать ногами и продумывать тактику боя он умел так, как не снилось многим из тех боксеров, что рассчитывают на свой ум и наработанную технику. В целом же его девизом было: догнать противника, измотать и бить, бить, бить до нокаута!
Когда Мэлони уверился, что готов к встрече с серьезным соперником, Грендон еще месяц тренировал его по щадящей программе. Мэлони ждал, хотел боя — чтобы, по крайней мере, вернуть долг. Не любовь к спорту или драке двигала им, но ненависть: чем скорее он отдаст Грендону его вонючие деньги, тем лучше. И все же едва Джек представлял себе ринг, атмосферу поединка, как тотчас перед глазами возникало ужасное окровавленное привидение, ноги подгибались, руки дрожали.
Однако в глубине души он был рад тому, что благодаря всей этой заварухе из провонявшего виски ничтожества вновь превратился в человека. Он поверил в себя, в свои силы и твердо решил, что впредь не позволит себе раскисать и опускаться. Ему ведь всего двадцать пять. Еще можно найти подходящую работу и жить нормальной, достойной жизнью, раз уж не удалось стать боксером-профессионалом.
Наконец Грендон сообщил Мэлони, что подписал соглашение о поединке.
— Твой противник — американец по имени Пири. Если местные болельщики не забыли тебя, то кассовый сбор будет немалым. Да и в любом случае поединок двух американцев привлечет внимание. Честно говоря, я не понимаю, что случилось с моей милой Австралией. За последние годы с этого континента бойцов вышло — раз-два и обчелся. А вот раньше бывало…
- Предыдущая
- 16/99
- Следующая
