Криминальная история России. 1995 – 2001. Курганские. Ореховские. Паша Цируль - Карышев Валерий Михайлович - Страница 16
- Предыдущая
- 16/225
- Следующая
Я стал соображать, как мне задать следующий вопрос, чтобы не выдать себя. Но тут неожиданно дверь открылась, выглянул следователь и спросил меня:
– А что, вы еще не ушли? – И обратился к сержанту: – Проводите товарища адвоката до выхода.
Сержант растерянно посмотрел на меня, но, сделав вид, будто ничего не произошло, сказал:
– Пожалуйста, провожу.
И, показав рукой вперед, сказал мне:
– Прошу, идите.
Я вышел. В конце коридора я попрощался с ним, спустился вниз, сел в машину и поехал домой.
На следующее утро неожиданности продолжились. Раздался телефонный звонок. Я услышал далекий голос Олеси.
– Олеся, ты откуда говоришь? – кричал я в трубку.
– Я из дома.
– Как? Тебя отпустили?
– Да. Нам с вами нужно срочно встретиться.
– Конечно, конечно! Ты можешь приехать ко мне в консультацию?
– Конечно, могу, – ответила Олеся.
– Когда ты будешь?
– Минут через сорок.
– Все, договорились. Я тоже буду там через сорок минут!
Я быстро стал одеваться. Через несколько минут моя машина мчалась в сторону консультации.
Подъехав к зданию, я принял определенные меры предосторожности. Осмотрелся вокруг, оставил машину, не доехав до места, и дальше пошел пешком. Ничего подозрительного я не обнаружил.
Войдя в помещение, я увидел уже сидящих там Олесю с Ольгой. Олеся была бледная, осунувшаяся. Я взял ее за руки.
– Олеся, ну как ты? – Я чуть было не добавил «милая», но сдержался.
Она покачала головой, как бы сказав, что ей очень плохо.
– Про Олега слышала?
Она опять кивнула головой. Мы прошли в мой кабинет.
– Ну, рассказывай! – сказал я.
– Похитили меня у бутика, торгующего товарами фирмы Армани, – начала Олеся, – затолкали в машину, рот заклеили широким скотчем, руки тоже замотали. Привезли в какую-то квартиру, там держали. Кормили нормально, не били.
– Что они требовали? Что это были за люди?
– Кто знает, что за люди… Наверное, враги Олежки. Ничего не требовали, видимо, чего-то ждали, что-то хотели получить. Никто со мной не разговаривал. Должны были приехать какие-то старшие для разговора со мной, но так и не доехали. Они где-то за границей были.
– Почему ты так решила?
– Потому что те, кто меня охранял, без конца с ними по мобильному телефону говорили. Все время набирали код страны, который никак запомнить не могли.
– Ну и что? Как же тебя освободили?
– А как в новостях про Олега передали…
– А, так ты там телевизор смотрела?
– Да, все как в обычной жизни было, только по телефону разговаривать не давали и на улицу выходить. А так я все видела и слышала. Как показали Олежку, сразу же те, кто меня сторожил, стали старшим звонить. Долго о чем-то говорили, потом выпустили меня.
– И ничего не сказали?
– Ничего. Только – что найдут, если нужно будет.
– А как ты думаешь, кто его мог…
– Я хотела это у вас спросить.
– Ты знаешь, что у меня тоже были неприятности? – И я вкратце рассказал ей про обыск, про попытку проведения допроса, про одного человека, на которого надеялся Олег, намекая на Бориса Петровича. Она слушала меня, глядя в сторону безразличным взглядом.
– Вы поможете мне его забрать? – неожиданно спросила она.
– Конечно, – ответил я. И обратился к Ольге: – А как ты, Оля?
– Да, мой муж ведь тоже… Он был совершенно здоров. Я накануне получила свидание у следователя, приходила к нему, мы разговаривали. Было все нормально, и вдруг – в тот же день он умирает… Сказали, что завтра можно получить тело.
– Значит, поедем вместе.
Мы говорили еще долго. Про Голландию я ничего не сказал.
На следующий день в полдень мы подъехали к следственному изолятору. Сначала долго ждали какого-то тюремного начальника, потом нам выписали пропуска, и мы поднялись на второй этаж. После этого долго оформляли бумаги. Наконец на тележке вывезли тела, покрытые белой тканью. К этому времени Олеся вызвала специальную машину для перевозки трупов.
Олеся приоткрыла покрывало. Я не узнал Олега. У него было черное лицо, покрытое кровоподтеками. Было видно, что его били долго и жестоко. Зато лицо Андрея было чистым, никаких следов физического воздействия не было.
Девушки заплакали. Мне тоже было не по себе.
Когда мы стояли над телами – а все это происходило в тюремном дворе, – вокруг собралось много любопытных: конвоиры, сотрудники следственного изолятора, хозбригады заключенных. Они сочувственно смотрели на нас.
Мы погрузили тела в машину. Девушки стали прощаться со мной. И тогда я сказал:
– Олеся, я не сказал тебе самого главного. Олег передал мне, что я должен забрать материалы в одном европейском городе…
– Я в курсе, – сказала Олеся.
– Что мне с ними делать?
– Привезите, посмотрите, что это такое. Если там будет что-то интересное для меня, то есть то, что касается меня, я бы хотела их получить.
– Конечно, – ответил я, – поеду туда и все получу.
Мы простились, договорились, что по приезде из Амстердама я обязательно ей позвоню.
Через несколько дней я начал собираться в Голландию. Но неожиданно раздался звонок. Голос, похожий на голос Бориса Петровича, сказал:
– Здравствуйте. Вы меня узнали?
– Да, узнал.
– Не называйте меня по имени, пожалуйста. Нам надо с вами встретиться. Возникли небольшие проблемы.
– Хорошо.
– Как насчет старого места?
– Давайте встретимся там.
– Только давайте на полчаса раньше того времени, в которое мы с вами обычно встречались, – сказал Борис Петрович.
«Типичные чекистские штучки, – подумал я. – На том же месте, на полчаса раньше – ничего конкретного не говорит. Догадывайся! Только посвященный человек может понять…»
– Хорошо, я буду.
Подъехав на место в положенное время, я увидел того же знакомого мне водителя. Он кивнул мне и предложил сесть в машину. На сей раз водитель не вышел из машины, а тронулся с места. Мы отъехали немного в сторону и остановились в переулке, примыкающем к Трубной площади.
– Ну что, – произнес Борис Петрович, – когда вы передадите нам бумаги?
– Какие бумаги?
– Какие вам передал Олег.
– А с чего вы решили, что он мне что-то передавал? – тянул я время.
– Мы это знаем точно. Зачем вам нужны неприятности и головная боль для себя? У вас есть неплохая работа, неплохая клиентура. Зачем вам с нами ссориться? Верните нам бумаги по-хорошему. Все равно мы их возьмем у вас.
– Да, но у меня нет никаких бумаг, – продолжал настаивать я.
– Послушайте, – продолжил Борис Петрович, назвав меня по имени-отчеству, – неужели вы не понимаете, что у нас есть множество способов проследить, проверить и получить все, что нам полагается? – раздельно произнес он. – Более того, даже если это будет сделано против вашей воли. Поверьте, нам бы не хотелось нарушать наши с вами дружественные отношения.
– А можно спросить?
– Пожалуйста.
– Я о том, о чем вас просил Олег. Вы ему помогли? – перешел я в наступление.
– А в чем, собственно, дело?
– А в том, уважаемый Борис Петрович, что я еще точно не знаю, кто повинен в смерти Олега…
– Вы что, на нас намекаете?
– Я ни на кого не намекаю, но точно пока не знаю, кто это сделал. И поэтому, извините, я не могу вам верить.
– Ну что ж, – ответил Борис Петрович, – ваше дело. Давайте тогда на этом и закончим наш разговор. Вас отвезти на прежнее место?
– Нет, спасибо, я дойду сам.
Я вышел из машины и хлопнул дверью. Через несколько шагов меня догнал водитель.
– Послушай, – сказал он, – зачем тебе эта головная боль? Давай нормально, по-мирному решим все проблемы. Тебе что, деньги нужны?
– Ты кто, водитель? – ответил я. – Вот и води свою машину. – Повернулся и пошел прочь.
– Ну смотри, парень, – крикнул он мне вслед, – как бы потом не пожалел…
Я не оборачивался.
Всю дорогу, пока я шел к машине, я думал: как мне теперь лететь в Амстердам? Если контора, которую представляет Борис Петрович, – а наверняка по Олегу они работают неофициально – займется мною, то я дальше Шереметьева-2 никуда не пройду. У них есть широкие возможности знать, куда я полечу и зачем. Но в то же время надо получить эти бумаги…
- Предыдущая
- 16/225
- Следующая
