Притяжение ночи. Книга 2. Выстрел в любовь - Брокман Сюзанна - Страница 29
- Предыдущая
- 29/64
- Следующая
Он перестал работать и замер. Потом открыл рот, но, так ничего и не сказав, снова закрыл его. Покачал головой и снова взялся за грабли.
– Нет, я не могу быть вашим куратором. Нет. Простите.
– Но почему?
Он только покачал головой.
И тогда она заговорила обиженным голосом, как маленькая девочка:
– Это, наверное, потому, что вы презираете меня после всего, что я вам успела сегодня рассказать.
Он засмеялся.
– Нет, я вовсе не презираю вас.
– Тогда почему? – Она не поверила ему.
Ибрагим посмотрел на нее и вздохнул:
– А вам действительно так важно знать причину?
– Да, – кивнула Мэри-Лу.
Он отставил грабли в сторону и протянул ей ладонь:
– Подойдите ближе.
Мэри-Лу в ту же секунду встала со ступенек и охотно приблизилась к садовнику. Потом взяла его за руку.
– Не надо грустить, – начал он. – Сегодня отличный день, чтобы начать все заново, чтобы изменить в себе и в своей жизни все, что вам не нравится. Поэтому не надо больше плакать, хорошо, малышка? Договорились?
Он привлек ее к себе и обнял. Мэри-Лу прижалась к нему всем телом, положив подбородок ему на плечо, на мягкую ткань его футболки. Она почувствовала, что он прильнул щекой к ее макушке.
– Я так рада слышать, что вы не презираете меня, – прошептала женщина, поднимая голову и глядя ему в глаза. – Но только я не понимаю…
И в этот момент Ибрагим поцеловал ее.
Она едва успела сообразить, что он делает, увидела, как заблестели его глаза, как он нагнул голову и…
Его губы оказались удивительно мягкими и имели приятный экзотический вкус. Его борода и усы оказались вовсе не жесткими – не сравнить с двухдневной щетиной Сэма.
Этот поцелуй напомнил ей самого Ибрагима – такой же мягкий, но вместе с тем уверенный. Садовник точно знал, что и как он должен делать. Поцелуй затянулся, а его руки скользили по ее спине вверх и вниз, словно ему хотелось еще тесней прижать женщину к себе.
Мэри-Лу словно таяла изнутри. Она чувствовала, как приятно замирает ее сердце. Именно этого так долго и не хватало ей в ее несчастной жизни.
Мужчины, который ей так нравился и который при этом сгорал от страсти к ней. Об этом Мэри-Лу мечтала давно.
Плохо только то, что он был чернокожим. Или коричневым. Одним словом, не белым, это уж точно.
Хотя какая разница, кто из них белый, а кто нет? Если еще учесть, что при этом у них закрыты глаза и они целуются?
Это заметно, наверное, только тем, кто наблюдает за ними со стороны.
Мэри-Лу отпрянула, и он тут же отпустил ее. Она стояла и молча смотрела на него, словно не понимая, что происходит.
Он поцеловал ее. И она ответила на этот поцелуй.
И, более того, ей снова хотелось поцеловать его.
Она опустила глаза и отвернулась. У нее кружилась голова.
– Вот почему я не должен становиться вашим куратором, – произнес он своим нежным мелодичным голосом. – Мои чувства к вам переросли просто дружбу. Поэтому, как вы сами понимаете, было бы неправильно, если бы я давал вам советы и направлял вас на путь истинный. И я не посмел бы воспользоваться вашим ко мне доверием, Мэри-Лу. Вам нужен такой куратор, у которого нет корыстных мотивов относительно вас.
Она не знала, что делать и как ему ответить.
– Езжайте домой, – решительно произнес Ибрагим. – И поговорите с Сэмом. Расскажите ему всю правду и решите вдвоем, как вам нужно поступить, чтобы стать счастливыми. Если вы позволите ему узнать вас по-настоящему, я уверен, что он полюбит вас.
Она повернулась и бегом бросилась к своей машине.
– Итак, – подытожил Винс, – Гавайи, 2003 год.
Чарли оторвала взгляд от кухонного стола, на котором лежали всевозможные квитанции и счета. Она, наверное, была единственной гражданкой США, которая выплачивала все годовые налоги еще в начале ноября. Она искренне считала, что потом начнется предпраздничная суматоха и на это важное дело у нее не останется времени.
А в январе уже никого в конторах не отыщешь!
Поэтому, чтобы год закончился правильно, нужно было заплатить налоги и получить подтверждение как можно раньше. Если сделать это заранее, потом остается лишь ждать ответа из банка и заниматься приятными приготовлениями к праздникам.
И еще надеяться, что в следующем году она уж наверняка выиграет эту дурацкую лотерею! Тогда у них будет достаточно денег для того, чтобы в следующий раз нанять бухгалтера, и пусть он заполняет все эти бесконечные квитанции.
Впрочем, что касалось Винса, то он ни на что не жаловался. Ему оставалось всего лишь поставить свою подпись в той строчке, на которую указывала Чарли. Храни ее Господь! Каждый год она добровольно усаживалась за стол и усердно заполняла все нужные бумажки. Правда и то, что в их совместной жизни она брала на себя много того, что выбило бы Винса из колеи, реши он сам заниматься подобными делами. Да он бы уже в первый день вырвал все оставшиеся на голове волосы!
– Ты действительно хочешь поехать на Гавайи в следующем году? – поинтересовалась Чарли, и у нее на лбу тут же образовались морщинки, указывающие на то, что она забеспокоилась.
– Но мы же никогда не были там, – ответил Винс. – Может быть, пора?
Она молча смотрела на него, и тогда он почувствовал, что в его душу начинают закрадываться сомнения. А вдруг она и вправду не хочет видеть Перл-Харбор – место, где погиб Джеймс? Вдруг ей будет слишком тяжело видеть его могилу? Даже несмотря на то, что с той поры прошло так много лет.
Может быть, это ему, дураку, нужно поехать туда и своими глазами убедиться, что Джеймс Флетчер покоится с миром.
Прошло много лет, но Винс до сих пор не утратил способность читать мысли своей жены. Если только это не касалось Джеймса.
Может быть, стоит просто игнорировать его, и он уйдет сам? А если нет, то хотя бы радоваться тому, что из троих присутствующих в комнате именно ты принадлежишь к тем, кто остался в живых. Такая философия частенько помогала Винсу в течение всех этих долгих лет.
Не надо вспоминать его, не надо говорить о нем и даже думать о нем. Если, конечно, получится.
Иногда проходили недели и даже месяцы, в течение которых Винс ни разу не вспоминал о первом муже Чарли.
Но тем не менее Джеймс всякий раз возвращался.
Он постоянно присутствовал в их жизни, пусть лишь в образе духа, возникая в самые важные и ответственные минуты.
Именно благодаря Джеймсу Винс получил возможность встретиться с самым главным человеком в стране, чтобы поговорить о Тараве и о своем предложении создать специальную команду пловцов, чтобы подобный ужас больше не повторился.
В тот день он проснулся и увидел, что Шарлотта просунула ему под дверь записку. Это было наутро после того, как они провели вместе ночь, и он вспоминал о ней со смешанным чувством радости и боли.
Винс взял записку в руки и прочитал, втайне надеясь на то, что это не очередное извинение молодой женщины.
«Винсент, – было написано ровным почерком Шарлотты, – пожалуйста, надень сегодня свою военную форму. У нас назначена важная встреча в одиннадцать часов».
Наверное, Винс ДаКоста был единственным человеком в Америке, который шел на встречу с президентом Рузвельтом, испытывая при этом легкое разочарование.
Он-то до последней минуты надеялся, что они с Шарлоттой возьмут такси и отправятся в Мэриленд, где сразу же зарегистрируют их официальный брак.
Но Чарли задумала нечто иное.
Когда Джеймс был награжден медалью посмертно, в Белом Доме проходила торжественная церемония в память о тех, кто погиб в тот страшный день. Чарли тоже должна была присутствовать там, но она лежала в кровати с гриппом. И тогда президент Рузвельт разрешил ей встретиться с ним в Белом Доме, когда ей будет удобно. Если, конечно, время устраивало и его самого.
В то январское утро 1944 года назначенное время его устроило.
– Будь лаконичным и говори по делу, – давала Шарлотта последние инструкции, когда их провели к Овальному кабинету.
- Предыдущая
- 29/64
- Следующая
