Варяжский десант - Горюнов Андрей - Страница 22
- Предыдущая
- 22/82
- Следующая
– Исключительно на лиц мужского пола? – удивился Николай.
– Конечно, нет. На мальчиков, на стариков, а также на незрелых девушек и старух. А зрелого муда… мужика, сожравшего хотя бы полмиски, бульон делает сексуальным маньяком, смещая все силы, фокусируя их на одном – на бурном, буйном размножении!
– Ага! – хором сказали Аверьяновы.
– А переместись вы еще поглубже, на пару сотен миллионов лет… – Поросенок замолчал, то закрывая, то вновь открывая свои голубые голографические глаза…
– И чего? – с интересом спросил Алексей. – На пару сотен миллионов лет… А там что?
– А то, мальчик мой! Бывает, птица, ну, чаечка, допустим, летит высоко над водой, так мальчики-тунцы, такие рыбки метра по полтора, выпрыгивают, взмывают в воздух, метров на восемь, на десять – р-р-раз!!! На почве сексуальных мотивов, заметь, – извратуха какая: птицеложество у рыб! Гребаный фобос! Форменный деймос! Хвать ее, чаечку белую, и с нею вниз – назад, в воду! Ну, тут такое, на волнах, с ней делают – куда пух, куда перья!.. Один раз, помню, над болотцем, недалеко отсюда кстати, сто двадцать юных карасей поймали старую ворону… О-о-о… – Поросенок закатил глаза, предавшись воспоминанию.
– Еще пару сотен миллионов лет назад, – заинтересовавшись, уточнил Николай. – И там вообще, говоришь?
– Ага, – подтвердил поросенок. – Да и сейчас, впрочем, тоже…
– Что «тоже»?
– Редкая птица долетит до середины Днепра… – уверенно кивнул поросенок.
Все замолчали на секунду, задумавшись каждый о своем…
– Да что ж ты врешь-то! – вдруг встрепенулся Алексей. – Какие рыбы?! Какие птицы?! Вон, глянь, – один планктон – хвостатые ошметки, инфузории!
– Ага! – обрадовался поросенок и подмигнул Николаю. – Сынок-то твой соображает, а? Не то что некоторые… Которые остальные…
– Ну ты, интерфейс анимированный! – покачал головой Аверьянов-старший. – Мало того что врешь, как нанятый, так и хамишь еще вдобавок.
– А что поделать-то? Искусственный интеллект наружу рвется. Конечно, вру. Любой интеллект врет. Это основное его свойство. И потом, вы забыли, видно, где я создан. Как может хроноразведчик не врать? Не подначивать? А что касается хамства относительно вашей некоторой недотепистости, капитан, так то не хамство, а чистая правда, сказанная для разнообразия на фоне сплошного интеллектуального вранья. Спросить что хотели, юноша? – Поросенок повернулся к Алешке со скоростью, внушившей уважение.
– Да. Меня интересует одно странное обстоятельство… Вот мы здесь с отцом уже, наверное, за последнюю неделю, в сумме, ведро похлебки съели, а в нашем времени это никак не сказалось. Почему?
– С чего ты взял, что не сказалось? – удивился поросенок. – Сказалось, обязательно сказалось! Просто океан уж очень большой, и два с половиной миллиарда лет – срок немалый. Ваше воздействие размазалось, так сказать, равномерно… Все растворилось в шумах. Иное дело, если бы воздействие было значительное. Вон деревце за тобой, видишь? Их сейчас на всей Земле не больше ста тысяч штук. Ноль, считай, – ну, если в масштабах всей земной цивилизации. Попробуй-ка сломать его, сжечь – сразу увидишь последствия в своем времени.
– Страшновато пробовать.
– Нет, – возразил поросенок. – На то и дан штрих-кодер параллельных миров. Нажми на нем «Проверка» и делай что хочешь. А потом, если что-то не то, отменить можно. А если понравится – утвердить, записать.
– Ага. Занятно! – кивнул Николай и, нажав на штрих-кодере «Проверка», подошел к деревцу и, вырвав его из песка с корнем, швырнул в прибой.
– Пап, ты с ума сошел! Песком мне – прямо в морду!
– Извини!
– Чего «извини»? Глаз засорил!
– Вот и последствия вам для современного мира! – съязвил поросенок.
– Слушай, ты не мелькай тут над головой, раздражаешь. Села бы ты лучше, говорящая инструкция, на песок, – предложил Коля.
– Штрих-кодер опусти, – ответил поросенок. – Лучи, создающие мой милый любому сердцу образ, идут от него. А ты штрих-кодер держишь вверх, как тебе удобно, а хочешь, чтоб я внизу был. Так не получится – лучи не изгибаются, рефракции здесь почти нет: воздух прогрет равномерно и чист.
– Понятно, – кивнул Николай, приземлив поросенка.
Совершив посадку, голограмма сразу стала разминать ноги, подпрыгивая и крутясь на месте.
– Здорово! – восхитился Николай.
– А то! – не скрывая гордости, согласился поросенок. – Уж делать так делать. В разведке главное – правдоподобие в мелочах.
– Согласен!
– И что, это все? – спросил Алешка, вынув наконец все песчинки из глаз. – Все последствия?
– Отнюдь! – покачал головой поросенок. – Выбери-ка там из меню «Предварительный просмотр», – обратился он к Николаю. – Тебе самые серьезные изменения штрих-кодер выдаст прямо в мозг, наводя соответственные биотоки. Будешь словно сон наяву видеть.
– Ага! – Николай выбрал строчку на дисплее и нажал «Ввод».
– И что? – поинтересовался поросенок. – Работает?
– Да. – Глаза у Николая стали ничего не выражающие, видение охватило его.
– Ты рассказывай, что там?
– Я вижу наш штаб, в полку. В нем незнакомые мне люди. Пять человек. Двое гражданских, а остальные – майор, капитан… и подполковник. Развернули какую-то аппаратуру на столе. Перед ними – небольшой толстостенный металлический контейнер… Он обгорел… Непонятно, что происходит… Сейчас, погоди-ка, они разговаривают… – Николай прислушался к чему-то, слышному лишь ему одному. – А-а-а, понял! На подлете к части разбился вертолет из округа… Эти мужики, пятеро, прибыли из Управления безопасности полетов… «Черный ящик» вскрыли, смотрят параметрику…
– Да у них просто горючее кончилось, и они упали.
– С какой скоростью они летели? По какому курсу?
– Никуда не летели! Просто висели на месте, пока всю горючку не сожгли… Сожгли и рухнули вертикально вниз. Видал? Дела-а-а…
– Запись разговоров в кабине пилотов сохранилась?
– Да. Поставить? Ставлю. Тишина!
Из воспроизводящего блока донеслась речь, постоянно забиваемая шипением и шорохами шумов…
– «От рогов, от козла отбивается…» «Висит, как пересохшие кальсоны… ширинка настежь, штрипки по ветру…» «Ты будешь брюхо щупать мне, а мы висеть?» «Уй, блин!..» «Чего?!» «Горючее!!! Абзац! Звездец, нам братцы!..»
– Бред. Они невменяемы. Никакой жизненной ситуацией этот разговор не объяснить. Нужна дополнительная наркологическая экспертиза. Как, кстати, этот Астахов, что на лестнице висел?
– Умер, товарищ подполковник. Еще утром. Не приходя в сознание.
– Все ясно… Звони в морг. Пусть ищут наркоту.
– Ну что, – спросил поросенок очнувшегося от видения Николая, – были последствия?
– Были. Но лучше б их не было. Вертолет у нас в пяти минутах от части… Не долетел, разбился…
Штрих-кодер резко пискнул, привлекая к себе внимание.
– Здесь, на дисплее, возник вопрос «Сохранить?», – обратился Коля к поросенку. – Нажимаю «нет». Верно?
– Конечно, нет, – подтвердил поросенок.
– А теперь «Сохранить в качестве параллельного мира, присвоив отдельный штрих-код?» Тоже нет! Трупаки нам и в параллельных мирах не нужны…
Оторвав взгляд от дисплея, Коля с удивлением обнаружил, что деревце, вырванное им, растет там же, где и росло. Нетронутое! И никаких следов возле него на влажном песке!
– Вот это техника! – Николай подошел к деревцу, внимательно оглядел и его, и песок вокруг. – Вот это работа над ошибками, я понимаю. Это же сколько такой приборчик-то на самом деле стоит? А?
– Несчитано, – ответил откуда-то сверху поросенок, вновь взлетевший вслед за невидимыми лучами, тянущимися от штрих-кодера. – Ты опустил бы прибор. На пояс повесь себе. Там есть защепка. А то я так и буду по облакам летать…
– Извини. – Николай повесил штрих-кодер на пояс, и поросенок спланировал вниз. – Ну ладно. Поэкспериментировали…
– Нет, не совсем еще! – возразил Алексей и, подойдя к деревцу, сломал его пополам. – Посмотри-ка, пап, – то же самое?
- Предыдущая
- 22/82
- Следующая
