Контакт первой степени тяжести - Горюнов Андрей - Страница 28
- Предыдущая
- 28/96
- Следующая
– Ага, ага, – закивал инструктор, – все понятно. Пешочком, с этюдником да палаткой. Это вы как раз не в бровь, а в глаз.
– То есть?
– Пешочком – это у нас так было. Я тоже сам, лично, участвовал в этом походе, так что я – очевидец. Как раз на следующий год это произошло, в восьмидесятом. Мы после тяжелого похода по Саянам решили как бы отдохнуть – ну и мотанули на Приполярный, в качестве прогулки, еще пара недель у нас была, и в нашем профкоме еще деньги были, плескались. По тем временам деньги немалые. Надо было, конечно, добить их. Ну вот и решили добить – так, прогулка вроде. Шли к горе Народной, через Манарагу. Слава богу, не я был руководителем. Группа – десять человек. Чистый пешкодрал шли. Без сплавов и без альпинизма. Встали на дневку здесь, – инструктор показал на карту. – Как раз недалеко от «щек». Погода была! День ясный выдался – что в тех краях редкость. На юг от нас вот, глядите, вот она, вершина. Вершина простая, пологая. Однако стоит в очень выигрышном месте, да и день, как уже сказал, выдался: видимость миллион на миллион. Жалко было упускать такую возможность. Решили все взойти, сфотографироваться. Ну, девять человек пошли, десятый в лагере остался, обед варить. Поднялись мы, поснимались, постояли вдоволь на ветру. Спускались быстро – жрать-то хочется – некоторые даже вприпрыжку неслись. Прекрасно. В лагере все нормально. Обед готов, котелки уже сняты, но стоят рядом с углями, чтоб не остыло до нашего прихода. В общем, порядок, все отлично. Одно только плохо: Кости Бортникова, который оставался в лагере обед готовить – его-то как раз и нет.
Инструктор отвернулся к окну, вспоминая.
– Костя-а-а! Ты где?
– В палатках нет его!
– Костя, Константи-и-ин!
– Пожрать сготовил... Что за дела?!
– Да нет же, я ж ему определенно, совершенно четко сказал: не отлучаться!
– Вот странно. Ни записки не оставил, ничего!
– Ребята, судя по тому, какие угли, он отошел не более пятнадцати минут как!
– Да где ж пятнадцать – пять! Вон сук – только начал гореть. Мы ведь в костер ничего не подкидывали?
– Нет!
– Ну, так, значит, он пять минут назад был здесь.
– Пять? А куда он, за пять-то минут, мог деться? Все же как на ладони. Я спускался, смотрел: никого на стоянке не было.
– За Хамбол он не мог же улететь?
– Улететь не мог, а в «щеки» свалиться мог.
– Да что ж он – больной, что ль – шамовку сгонобобить, оставить, разложить и пойти самоубиться?
– Ну, значит, рядом, спрятался. Хохмит.
– Чтоб попугать? Едва ли! За такие шутки – массаж зубов.
– Да нет, он серьезнейший малый!
– Эй, Ко-о-ости-и-и-ик!
– А?! Слышали?!..Слыхали?!
– Да это эхо!
– Бо-о-ортни-и-ик......Ко-о-о-остя-а-а!!
– Давай пожрем, подождем минут двадцать. Человек мог и по делу, так сказать, отлучиться...
– Нет, братцы! Обед отложить придется. Разделимся на пары быстренько. И по секторам, начиная от костра, расходимся. Держа друг друга в прямой видимости.
– У нас сигнальные ракеты есть. Во! Пять штук.
– Давай!
Шипя, одна за другой в небо взлетели пять ракет...
– Ракеты! В солнечный день! Совсем мы, ребята, из ума что-то выжили.
– Давай ногами искать! – это верно!
– Мы так его и не нашли, – подвел итог инструктор. – Маршрут, естественно, был прерван. Троих послали за спасателями, шестеро оставшихся по тройкам прочесали всю округу – ничего. Спасательная группа через четыре дня пришла на вездеходе, еще три дня искали – ноль.
– Но выводы какие-то, наверно, все же были?
– Конечно, были. Но уже в Москве. Оргвыводы. Руководителя нашего дисквалифицировали. А он был уже кандидатом в мастера.
– За что?
– Одного оставил в лагере. А по инструкции – не меньше чем двоих следует оставлять.
– А что произошло, так непонятно и осталось?
– Три версии. Пошел к каньону, к «щекам». И там сдуру и сорвался. Несчастный случай.
– Нелепо.
– Вторая версия: медведь его задрал, а потом утащил.
– Следы борьбы, кровь?
– Нет, не было ничего такого.
– Тогда и это вряд ли.
– И третья версия. Какой-то беглый его отвлек, сманил в сторонку, да и пришил: за одежду, за документы, деньги. Но не успел ничем воспользоваться: мы слишком быстро пришли и спугнули его. На стоянке ведь все осталось нетронуто. Ну, кроме самого Кости.
– А где же труп этот беглый спрятал?
– Успел зарыть!
– В горах? Камень же под ногами – вы что, под мох труп засунете?
– Вы абсолютно правы. Меня самого все эти версии еще тогда, в восьмидесятом, не удовлетворяли. Что ж делать-то? Других ведь версий не было!
– Да. История! И как же вы потом, когда вернулись, какую гипотезу выдали в Москве его родителям – что рассказали, как объяснили? Совершенно не представляю!
– От этого судьба избавила нас, слава богу – за это хоть. Он, Костя, холост был. А родители его разбились насмерть на автомобиле за год приблизительно до этого. Такая вот волна.
– Вот тут район и закрыли?
– Нет. Его закрыли позже, через полтора года. В мае восемьдесят второго. После еще одной, совсем уж дикой истории. Вот, – инструктор показал Белову фото. – Это снимочек был сделан с вертолета. Палатка и разбегающийся веер следов на снегу.
– Занятно.
– Вы поняли, что именно вас поразило?
– То, что следы кончаются ничем. Как будто человек бежал, бежал по снегу и растаял в воздухе.
– Вот именно. Их было восемь человек. Студенты. Зимний поход. Зимний – это конец марта и весь апрель в Приполярье. Конец полярной ночи. Потепленье. Но снег еще хороший, наст, без подлипов... Ну, то есть еще не липнет к лыжам. Они урвались на недельку с лекций: проветриться, две сотни километров за пять дней было заявлено в маршрутной книжке. Одна палатка – шести-местка – ну, для тепла на восьмерых. И вот – на фото вы видите итог.
– И все исчезли?
– Просто все исчезли, именно. А хронология такая: они должны были закончить маршрут во второй половине дня, после обеда, первого апреля. В срок на контрольную точку они не вышли. На КСС, как и полагается, их еще трое суток ждали, до двадцати ноль-ноль четвертого апреля. Потом уж КСС объявила их розыск.
– КСС?
– Контрольно-спасательная служба, станция. Есть такие. Точнее, раньше были. Приехали вы из города, допустим, сюда, в эту глушь – сначала, первым делом, в КСС – зарегистрировался, получил рекомендации, прогноз погоды, если таковой имеется, отметился по срокам – все, пошел. В КСС знают, на каком ты маршруте, куда идешь и когда должен выйти. Вот. Когда выходишь с маршрута – снова в КСС обязательно, в ту или уже в другую – зависит от маршрута. Отметился – очень хорошо, это все: значит, ты вышел. А КСС тебе в маршрутной книжке штамп лепит – подтверждая прохождение. Тебе разряд на этом основании потом присвоят в твоем родном городе. КСС еще как бы и контролирует, подтверждая, что ты на самом деле ходил по заявленному маршруту, а не на вокзале в буфете пьянствовал. Такая кухня, словом...
– Понятно.
– Так вот. Прошел контрольный срок у них, но сразу, конечно, никто не зачесался. По правилам, впрочем, есть запас, три дня – на случай непредвиденных задержек. Хорошо. Три дня прошли – они не вышли. А это уже худо! Ну, вызвали вертолет, полетели по маршруту. Нашли! Нашли их в этой точке, вот. В нашей же, как вы поняли. Точней не их самих нашли, а то, что вы видите на снимке: палатку и следы.
– Нет, непонятно, что произошло. – Белов пожал плечами. – Очень это странно.
– А видите, на этот снимок гляньте – палатка вся изрезана ножами...
– Снаружи?
– Изнутри! Их что-то испугало внутри палатки, вот что интересно! Они ее вспороли практически одновременно, разом – тремя, нет, даже четырьмя ножами, и – врассыпную. Все бросились, заметьте, в разные стороны от палатки. По двадцать-тридцать метров пробежали и исчезли.
– Странно, что не развязали, а вспороли.
- Предыдущая
- 28/96
- Следующая
