Драконья погода - Уотт-Эванс Лоуренс - Страница 5

Дед сильно придавил мальчика своим весом, да и дым становился все гуще… Арлиану никак не удавалось сделать вдох, чтобы что-нибудь сказать — впрочем, дед тоже молчал.

Но даже если бы Арлиан и мог говорить, он сомневался, что его слова были бы услышаны. Над горящей кладовкой и всей деревней разразился оглушительный хаос, не смолкающий грохот диких, не имеющих названия и определения звуков — рев пламени и ветра, стоны ужаса.

Дед не шевелился, не пытался подняться, не двигал ни ногами, ни руками. Он лежал совершенно неподвижно. Арлиан подумал, что он скорее всего умер. С другой стороны, смазанное, непонятное пятно, которое ему не удавалось как следует рассмотреть, не казалось мертвым — Арлиан видел какое-то движение, словно дед моргал или дергался.

Но тут ему удалось приглядеться повнимательнее, и он понял, что двигается не лицо деда, а то, что у него на лице — что-то жидкое, мутное, дымящееся…

Арлиан попытался закричать, но не мог набрать в легкие воздуха. Он испустил приглушенный стон и попробовал высвободить левую руку — правая была придавлена телом деда.

Красная и серая жидкость бурлили там, где совсем недавно был левый глаз деда; резкий, незнакомый запах коснулся ноздрей Арлиана, и он понял, что должен, обязательно должен сделать вдох, глотнуть пусть и горячего, но все-таки воздуха. Мальчик широко открыл рот в надежде, что это ему как-нибудь поможет…

И с ужасом увидел, как густая красная жидкость стекла со щеки деда.

Не просто кровь… Знать, что на тебе лежит твой дед, скорее всего мертвый или умирающий, а его кровь собирается в пустой глазнице, — ужасно. Этого хватило бы, чтобы Арлиана многие годы мучили по ночам кошмары. Однако он смотрел не на обычную человеческую кровь — ведь она не пузырится, не пахнет так чудовищно и, конечно же, не дымится, точно горячая вода.

Арлиан понял, что произошло. Третий дракон заглянул в кладовку и увидел там деда, который принялся на него орать. Дракон его немного послушал, а затем рассердился. Он не мог дотянуться до старика лапой или когтем, но решил не тратить силы на то, чтобы ломать каменные стены, и плюнул в деда огненным ядом.

Дракон находился слишком близко, и яд не успел загореться — струя ударила старику прямо в лицо. Часть ее загорелась, попав на горячий потолок и стены, но деда поразил именно яд, а не огонь.

И, если истории про драконов правдивы, сейчас яд разъедает плоть его любимого деда. Арлиан надеялся, что старик умер, ради него самого, хотя втайне желал, чтобы он был жив и помог отсюда выбраться.

Впрочем, похоже, им обоим пришел конец. Дым становился все гуще, а рев пламени громче, и Арлиан подумал, что они с дедом оказались тут как в клетке, из которой нет выхода.

А густая красная струйка медленно и неуклонно ползла по щеке деда и наконец скатилась — первая жирная капля упала прямо в открытый рот Арлиана.

Когда Арлиан почувствовал на сухом языке неописуемо отвратительный вкус, а его ноздрей коснулась невыносимая вонь, ощутил, как кровь, смешанная с драконьим ядом, разъедает его рот и глотку, осознание случившегося оказалось выше его сил — мальчик провалился в черную пустоту обморока.

Арлиан пришел в себя, задыхаясь в кромешном мраке подвала, закашлялся, выплюнул грязь, набившуюся в рот, и сумел наконец сбросить с себя тело деда. Лестница, которая свалилась на них сверху, сломалась и отлетела в сторону.

Мальчик отполз в сторону, и его начало отчаянно рвать. Он опирался локтями о грязную землю и никак не мог остановиться, перепачкал весь подбородок вонючей жидкостью, из глаз текли слезы боли и отчаяния. Арлиан наконец понял, что случилось непоправимое, вся его семья погибла, а дом сгорел. Через некоторое время он нашел в себе силы, чтобы убраться подальше от мерзости, извергнутой из его тела. От разбитой лестницы и мертвого деда, в относительный мрак и прохладу, на свежий воздух. И снова потерял сознание.

Арлиан не знал, сколько прошло времени, но на сей раз он очнулся от того, что услышал голоса и смех. Он поморщился и постарался лежать тихо, чтобы его никто не услышал, одновременно пытаясь вспомнить, где он находится и что произошло.

Наконец Арлиан сообразил, что все еще лежит в подвале, поскольку над головой у него находилась нижняя полка с припасами, сделанными на зиму. Сверху лился дневной свет, серый от густой пыли.

Он был жив — пожар прошел поверху, и потолок подвала выдержал, не обвалился.

Неожиданно Арлиан услышал шаги у себя над головой, тяжелые, медленные, словно человек пробирался через пепел, который порой выплевывает вулкан.

В подвале было светло как днем — куда-то подевалась крыша. Неожиданно Арлиан вспомнил пожар, дым, страшную вонь. Он вспомнил драконов. И морду третьего чудовища, того, что заглянуло в кладовку, его злые и всезнающие глаза.

Именно глаза испугали Арлиана, когда он попятился и свалился вниз, в подвал. В тот момент он не видел ни клыков, ни страшных челюстей, не заметил даже капающего на землю яда — только огромные черные глаза, бездонные и наводящие ужас.

Он помнил, что упал. А вслед за ним его дед.

Яд дракона убил старика.

Арлиан резко сел, сделал глубокий вдох, понял, что ему не хватает воздуха, оглянулся.

Рядом с ним на полу лежал его дед — точнее, его тело. Теперь юноша уже не сомневался, что старик умер; яд пожрал его плоть, выставив напоказ голые кости тут и там, череп вместо высокого лба, ребра над почерневшей грудью.

Арлиан почувствовал, как внутри у него все сжалось, пустой желудок возмущенно заворчал. Юноша застонал и заморгал, почувствовав, что глаза снова наполнились слезами.

Дед умер. Родители скорее всего тоже погибли. И брат. Вся его жизнь в одно короткое мгновение, без всякого предупреждения — если, конечно, не считать отвратительной погоды, стоявшей несколько дней — уничтожена, разрушена злой волей страшных чудовищ.

Арлиан вдруг почувствовал, что внутри у него все горит — нет, это была не боль, а какое-то необычное, незнакомое ощущение, какого ему еще не доводилось испытывать до сих пор. Он вспомнил, как лежал, придавленный к полу телом деда, а ему в рот капала кровь, смешанная с ядом дракона. Он снова застонал, на сей раз громче.

Шаги у него над головой стихли.

— Ты слышал? — спросил чей-то незнакомый голос.

Арлиан сразу понял, что он не принадлежит никому из жителей деревни.

Кто-то что-то сказал, но Арлиан не разобрал слов. Он удивленно поднял голову, сморгнул слезы.

Кто там, наверху? Мальчик решил, что кому-то все-таки удалось спастись — однако голоса звучали непривычно, с легким незнакомым акцентом, которого он до сих пор не слышал. Даже те, кто живет на фермах и в деревнях у реки, разговаривают иначе.

Отверстие наверху лестницы стало гораздо больше, чем раньше; деревянные полы, дверь и потолок сгорели, и куски каменных стен обвалились. Арлиан видел затянутое дымкой голубое небо, да и только.

— Может быть, из трубы, — предположил первый голос.

Арлиан сглотнул, стараясь привести в порядок мысли, которые путались от навалившегося на него горя и испытанного потрясения. В развалинах его дома бродят чужаки — кто они такие? Что делать?

Послышались еще голоса, снова шаги, немного ближе. Над обломками стены появилась чья-то голова.

— Это не труба, — крикнул незнакомый мужчина. — Тут подвал! И люди. Один живой!

— Помогите! — едва слышно позвал Арлиан. — Помогите мне!

— Погоди чуток, приятель, — ухмыляясь, сказал мужчина.

Арлиан несколько мгновений его разглядывал, ему совсем не понравилась кривая ухмылка.

Затем он услышал грохот, и кто-то наклонился над отверстием, чтобы получше его рассмотреть. Арлиан заметил, что, несмотря на страшную жару, мужчина одет в кожаную коричневую безрукавку. В руке он держал железный прут. Он был весь перепачкан сажей, черные волосы и борода растрепаны.

Арлиан сразу понял — эти люди не из Обсидиана. Может быть, несмотря на диковинную речь, они из какого-нибудь города на берегу реки и пришли, чтобы спасти тех, кому удалось уцелеть? Арлиан спускался с горы всего пару раз в жизни и не очень хорошо знал тех, кто жил внизу.