Аве, Цезарь - Горло Анатолий Иванович - Страница 21

• Предыдущая
• 21/35
• Следующая

Шеф извлек из шкатулки, которая опять не хотела открываться, небольшую кассету:

— Разговаривая с Цезарем, вы забыли выключить магнитофон, подключенный к телефонному аппарату, и весь ваш разговор записан. Теперь уж, зная голос Цезаря, мы его достанем! И обещаю вам, что произойдет это очень скоро. В нашей тотальной фонотеке есть голоса всех жителей Гурарры. Увести их, — приказал он полицейским и сделал оператору знак, что на сегодня хватит.

«Все идет по плану», — с удовлетворением отметил Крус, прислушиваясь, как приятно поскрипывает кресло, сломанное и починенное накануне Фоббсом. Коронный номер — с магнитофонной записью — шеф исполнил с блеском, обычно ему не свойственным. Наверное, уж очень хотелось ему иметь запись, да еще в придачу тотальную фонотеку со всеми голосами гурарриев…

(Крус не знал, да и не мог знать истинной причины этого удачного исполнения: Фоббс не раз проклинал себя за то, что стер магнитофонную запись с голосом Цезаря, и вот теперь ему представилась возможность припугнуть новоявленного императора, который, конечно же, не мог предположить наличие у начальника апримской полиции столь повышенного самолюбия…).

Крус вспомнил голос, известивший его о «небольшом сюрпризе»: кто это был — Цезарь или один из его паладинов? В любом случае, это не был Убийца…

Крус был доволен результатами своих изысканий. Почти круглые сутки он провел в кресле-качалке, изучая присланные ему материалы. Больше всего привлекли кадры, отснятые телевидением в моменты всех четырех убийств. Многократно он просматривал их с помощью проектора, разглядывал в лупу, снова проецировал на стену, на которой для наглядности нарисовал мишень по размеру телевизионного экрана, гранпийал, сопоставлял, накладывал кадры один на другой в поисках подтверждения той зловещей закономерности, которую он вывел априори в ночь после убийства Мистикиса.

Поскольку «Камера обскура» везде фигурировала как главный свидетель обвинения, и поиски полиции пелись, в основном, но следам, запечатленным ее вездесущими операторами, Крус не поленился перелистать случайно оказавшийся под рукой справочник "Наладка и эксплуатация телевизионного оборудования фирмы «Камера обскура», откуда почерпнул много поучительного и мог бы хоть сегодня работать, в худшем случае, ассистентом оператора.

Итак, его догадка подтвердилась. Теперь он точно знал, кто убийца Росса, Зотоса, Бесса и Мистикиса. Был oн уверен и в том, что какое-то время, благодаря мерам предосторожности, предпринятым полицией, преступник будет оставаться в тени, выжидая момента, чтобы нанести следующий удар. В кого он будет направлен, Крус не знал, предполагая, что и сам преступник не знает этого, поскольку он был пусть центральной, но все же пешкой на шахматной доске Цезаря.

Именно поэтому Крус не спешил сообщить шефу о своем открытии: тот, не раздумывая, тут же схватит убийцу, упустив того или тех, кто стоит за его спиной и руководит его действиями. А служителя Абсолютного правосудия Круса могло удовлетворить лишь расследование, доведенное до конца…

Пока все эти разрозненные мысли проносились в голове Круса, его глаза неотрывно следили за телевизионным экраном.

Изабелл тявкнула и посмотрела на стенные часы. Крус тоже взглянул на них:

— Успокойся, Изабелл, до начала девятой серии еще целых пять минут.

И он снова повернулся к экрану.

В конце узкого полутемного коридора, связывавшего здание полицейского управления с внутренней тюрьмой, появились маленькие человеческие силуэты и стали приближаться в сторону объектива. За кадром, захлеьываясь от возбуждения, тараторила «господама»:

— Дамы и господа, мы все были ошеломлены не меньше вашего, увидев зловещее клеймо на божественной груди Сирены. Тем, кто не успел посмотреть, мы несколько позднее покажем видеозапись! Да, дамы и господа, мы перевернули еще одну черную страницу этой невероятной трагедии! Сколько их еще впереди?… Будем надеяться, что наша доблестная полиция положит конец гнусным злодеяниям Цезаря! А сейчас мы увидим, как разойдутся пути-дороги двух случайных попутчиков — Сирены Сириас и сержанта Лабаса. Камера Сирены находится в левом крыле, Лабаса в правом.

Крус разглядывал приближавшуюся группу. Впереди шел старший надзиратель со связкой ключей, за ним двое конвоиров, чуть позади Сирена с Лабасом и еще двое охранников.

— Давайте вглядимся в их лица, дамы и господа, — продолжал трещать Касас, намекая оператору, чтобы он показал арестованных крупным планом, — и попытаемся представить себе, о чем думают эти люди, волею рока ввергнутые в…

Куда вверг рок этих людей, Касас не договорил, ибо в этот момент Лабас неожиданно рванулся в сторону и упал ниц. Сирена Сириас сделала еще один шаг, затем медленно осела на пол, прижимая руки к груди.

Очнувшись после секундного оцепенения, полицейские бросились вперед на телекамеру и, казалось, вот-вот разнесут ее вдребезги. Но их искаженные лица пронеслись мимо, за кадр, и невозмутимый оператор повернул объектив вслед за ними.

До конца коридора оставалось с десяток шагов, затем он раздваивался и как раз на развилке с выходом в коридор находилась тюремная камера, в которую ворвались охранники. Не надо было большого воображения, чтобы догадаться, что эта камера — единственное место, откуда могли стрелять по арестантам.

Крус чуть не взвыл с досады. Он вскочил с кресла и пнул его ногой.

— Болван! Какой болван! — простонал он и было непонятно, кому адресована эта исчерпывающая характеристика.

А голос комментатора Касаса порхал где-то вверху звукового регистра, срываясь до трагического фальцета:

— Это непостижимо! Нет, дамы и господа, это просто невероятно! Если бы это не была прямая передача, мы бы восприняли все происходящее как чудовищный сон, как плод больного воображения, как…

Выключая телевизионный аппарат, Крус бросил прощальный взгляд на экран: полицейские волокли насмерть перепуганного человека, в котором он узнал писаного красавца, подвизавшегося на рекламе косметики и гробов.

Детектив снял трубку, набрал номер полиции:

— Говорит Крус. Мне шефа, срочно… А где он?… Ладно. Нет, ничего.

Крус опустил трубку, подумал.

— Изабелл, — позвал он, — мы выступаем в крестовый поход.

Собачонка радостно залаяла и бросилась к двери, тут же позабыв о девятой серии «Необыкновенных приключений»: за несколько месяцев безделья она чертовски соскучилась по настоящим, живым приключениям!

— Сегодня мы предстанем перед телезрителями, — сказал Крус, — поэтому должны хорошо выглядеть.

Он открыл стенной шкаф. Там висела всевозможная одежда, начиная с сутаны священника и кончая громоздким водолазным костюмом. Крус снял вешалку с черным вечерним фраком.

Он быстро переоделся, натянул белые перчатки и взглянул на себя в зеркало. Поправив бабочку, молодцевато подмигнул отражению Изабелл, которая нетерпеливо переминалась у двери.

Затем он подошел к бару и выдвинул ящик, на дне которого лежал старенький шестизарядный «сервус».

— Нет, хватит крови, — закрывая ящик, сказал Крус. — Идем, Изабелл.

Он сунул в карман брюк бутылку иона, и они покинули виллу.

В Барсово ущелье заглянуло бабье лето. Перед глазами Ирасека в серебряной паутине билась зеленая мошка. Неторопливо перебирая мохнатыми ногами, к ней полз большой иссиня-красный паук. С помощью ветки лавра Ирасек отогнал криволапого охотника и помог мошке выпутаться из паутины. Она расправила крылышки, взлетела и угодила Ирасеку прямо в глаз.

— Мне скучно, — послышался сонный голос Евы.

Она лежала рядом с закрытыми глазами.

— Что случилось, Ева? — потирая веко, спросил Ирасек

— Ничего. А я хочу, чтобы случилось.

Улыбаясь, он склонился над девушкой:

— Пожалуйста — случилось. Мошка попала в глаз. Помоги.

• Предыдущая
• 21/35
• Следующая